Её впихнули наагалею как обузу. Немудрено, что он развлекается за её счёт. Хоть на что-то сгодилась! Дейна бросила взгляд на другую сторону пруда, где стоял наагалей, Шширар и очень серьёзный Шем. Кольнуло подозрение, что они обсуждают этого Рясия или хотя бы Ляхая. Ей, конечно же, никто ничего не скажет. Оршош и Арреш отделаются общей информацией, запутанной и туманной. Чтобы сама не лезла разнюхивать.

Злость накатила волной.

Идиотская ситуация! Её отправили охранять нага, который не позволяет себя охранять. При этом император прекрасно знал, что так и будет, и на это надеялся.

В ярости у Дейны обострялись все чувства, и сейчас она совсем по-новому посмотрела на наагалея. Увидела то, чего не замечала раньше. Увидела, как Шширар раскладывает хвост и бросает быстрые, незаметные взгляды по сторонам. Увидела, как Шем перемещается чуть влево, чтобы прикрыть господина своим телом. Вспомнила, что в ту ночь, когда наагалея похитили, охрана словно из воздуха появилась рядом с горящим домом. Они сносили сумасбродства господина и прекрасно справлялись со своими обязанностями. Боги, да они даже были способны подыграть наагалею в любой ситуации!

С охраной наагалея отлично справляются и без неё.

Больше всего Дейна ненавидела чувство собственного бессилия. Оно приводило её в ярость, которую она с трудом могла контролировать. Вся её жизнь пошла по наклонной именно потому, что в какой-то момент она позволила себе смириться со своим бессилием, допустить, что она действительно ничего не может. Что нужно отступить и позволить разобраться тем, кто на это способен.

Дейна мрачно прищурилась.

Она не бессильная. Если она не может беречь наагалея так, как берегут его другие охранники, она будет беречь его так, как сможет.

— Оршош, сползай за зонтиком, — велела Дейна нагу.

— Зачем? — тот с удивлением посмотрел на ясное небо.

Хранительница, не отрывая от наагалея тяжёлого взгляда, сплюнула травинку.

— Солнце печёт. Сгорит наш наагалей.

— Что случилось? — серьёзный вид Шема говорил о неприятностях.

— Ляхая нашли, — ответил наг. — Наши сообщили, что поутру городская стража нашла его на берегу реки. Видимо, волнами вынесло.

— Мёртвый? — нахмурился Ссадаши.

— О, да! Едва узнать можно. Распух в воде, да ещё тело всё исполосовано кнутом.

— Кнутом? — Ссадаши едва удержался, чтобы не посмотреть на Дейну.

— А убит ударом в сердце. Тонким таким лезвием, — Шем всё же на Дейну посмотрел. — Я видел рану, лезвие в кнуте Дейны подойдёт. Но это точно не она. Ляхай был убит ночью, а она всю ночь провела у вас. Я сам заползал и проверял, на месте ли вы оба. Под одеяло смотрел.

Ссадаши это и сам помнил. Когда охранник приподнял одеяло, он как раз проснулся и был очень недоволен увиденным.

— У меня подозрение, что Ляхай сболтнул кому-то о нашем с ним разговоре и его собеседник его же и прикончил. И специально под Дейну сделал, чтобы подозрение на неё упало.

— Да кто поверит, что женщина способна на такое зверство? — поморщился Ссадаши.

— Ну яйца она ему едва не отчикнула.

Эта деталь стала для Ссадаши неприятным открытием.

— Вы позволили вести ей допрос?! — в миг озверел он.

— Это к Аррешу, — прогнулся назад Шем. — Он с ней был.

— Либо Рясий прикончил, но, судя по тому, что я успел узнать, он бы постарался сделать так, чтобы труп Ляхая не всплыл, — заметил Шширар. — Либо недоброжелатели Дейны подсуетились, решили использовать её же методы.

— А смысл? Ляхая и так ждала виселица. За него и мёртвого награду бы дали, — поморщился Ссадаши.

— А Дейна так и не сказала, кто ей так добра хочет? — поинтересовался Шем. — Понимать бы, с какой стороны удар ждать.

— Вопрос, скорее всего, в наследстве, — отозвался недовольный Ссадаши. — Но напрямую они её трогать боятся из-за Короны.

— Малая Корона украдена, — начал рассуждать Шширар. — Без ритуала передачи от прежнего владельца ею может воспользоваться только наследник крови создателей. Создатели у нас князь варлийский и императрица Хваена.

— Варлийцы здесь ни причём, — отмахнулся Ссадаши. — Им нечего делить с Дейной, в особенности наследство. К Аррексам они не имеют никакого отношения. Да и в Короне заинтересованности нет.

— А туманники? — вдруг предложил Шем. — Старшая дочь императрицы Хваены Дедери вышла замуж за главу туманников. Значит, в нынешней правящей семьей людей тумана кровь императрицы…

— Почему молодёжь так плохо учит историю? — Ссадаши с негодованием уставился на Шема. — Кем были туманники до Древних войн? Чего молчишь?

— Ну… — наг поднапрягся. — Их называли детьми мира, и они могли напрямую черпать силы у мира…

— А что потом?

Этого Шем припомнить не смог.

— Дети мира были очень опасными противниками, потому что могли черпать силы постоянно, — наставительно изрёк Ссадаши. — И их проклял боги Истаридан. Помнишь такого? Который Гава-Лиимские сады проклял. Создатель детей мира смог их спасти и вывести в безопасное место, но проклятие всё ещё не покинуло их тела и выходить будет ещё долго. Они сами по себе проклятье! Если они захотят избавиться от Дейны, то им ничего за это не будет. Корона не проклянёт то, что уже проклято. Так что Малая Корона им совсем не нужна. Олух! Из-за таких безграмотных балбесов я себя брюзжащим дедом чувствую!

Шем виновато понурился.

— Есть ещё один вариант, — Шширар поморщился. — Неведомый доброжелатель Дейны, который старается сделать её в глазах окружающих опаснее, чем она есть.

— Бред! — решительно отмахнулся Ссадаши. — Тот доброжелатель дальше слухов о разборках с нерадивыми поклонниками не заходил. Чую, здесь что-то другое.

Задумчиво похлопав хвостом, Ссадаши с сомнением прищурился и уточнил у Шширара:

— А папа же у Дейны жив?

— Чего звал? — озверело прошипел Рясий, зыркая на невозмутимого подчинённого. Одного из тех, кому можно хоть сколько-нибудь доверять.

Тот ответил спокойным взглядом.

— Ты велел сообщать, если произойдёт что-то важное.

Разговор проходил на одной из самых людных улиц. Рясий под видом нищего сидел в тени у стены, а подручный стоял рядом, как бы сам по себе. Остановился раскурить трубочку.

— Ляхая сегодня из реки выловили. Мёртвого.

Рясий едва сдержал ругательство. А Ляхай ему был так нужен!

Но следующие слова мгновенно выбили из него досаду.

— Весь исполосован кнутом и заколот.

Перед внутренним взором тут же предстала кучерявая охранительница змеехвостого.

— Вот же хлядь коварная… — восхищённо прошептал вольный.

Постоялый двор «Жирный гусь» располагался в самом конце улицы столяров. Приезжие его не жаловали. Для тех, у кого водилась кое-какая деньга, место было слишком бедняцким, а для малоимущих — цены высоковаты. Здание уже обветшало, нерадивый хозяин не спешил подновить даже вывеску, и некогда жирный белый гусь превратился сероватое пятно неопределённой формы. За глаза заведение прозывали «Плевком».

Сейчас на дворе обитала только пара постояльцев. И скучающий хозяин даже не встрепенулся, когда один из них забежал с улицы и большими скачками понёсся наверх.

Постоялец ветром понёсся по коридору и чуть ли не с пинка распахнул дверь.

— Беда! Дейна замуж собралась!

В комнате царила тьма. Из-за задвинутой занавески на пол падал луч света, но слишком скромный, чтобы выхватить из темноты лицо сидевшего за столом мужчины.

От услышанного он даже приподнялся.

— За наагатинского посла! Она сегодня прилюдно согласилась выйти за него замуж.

Мужчина за столом плюхнулся на своё место и сочно выругался.

— Если она успеет выскочить за него замуж, то с её папаши станется после её смерти чисто из вредности наследником зятя назначить!

— Полудурок! — мужчина схватил со стола кружку и запустил ею в вестника. — Если бы ты тогда не прошляпил Корону, то мы бы уже всё сделали!