Диксон широко улыбнулся.

— Неплохо, мистер Мейсон, совсем неплохо. Впрочем, как вы заметили в разговоре с лейтенантом Трэггом, любые сведения, переданные вам клиенткой, не подлежат огласке. Насколько я знаю, ваша клиентка уже дала показания, что получила две тысячи долларов от Харрингтона Фолкнера. Изменение показаний грозит большими неприятностями.

— Как вы узнали, что она дала такие показания?

Глаза Диксона сверкнули.

— О, у меня свои методы, мистер Мейсон. Кроме того, я — не адвокат, как вы знаете, но тоже должен защищать интересы своей клиентки, ее деловые интересы.

— Ни в коем случае не рекомендую недооценивать лейтенанта Трэгга, — сказал Мейсон. — Он снимет с вас показания под присягой, но правда, рано или поздно, станет известна.

— Мы будем только рады этому. Мистер Мейсон, как вы видите, Дженевив не предпринимает, не посоветовавшись со мной, никаких действий. Совершенно никаких. Я советую ей, как поступать, но не вдаюсь в детали. Она знает очень немного о фирме Фолкнера и Карсона. Делами занимаюсь я. Ваша клиентка не могла с ней встретиться без моего ведома. Я уверен, этот лейтенант Трэгг, кем бы он ни был, будет весьма удовлетворен нашими показаниями, особенно если принять во внимание тот факт, что вы не имеете права даже высказать предположение, что две тысячи долларов, обнаруженные у вашей клиентки, были получены ею от какого-либо другого лица, а не от Харрингтона Фолкнера. Если вы позволите дать вам маленький совет, мистер Мейсон, я бы ни в коем случае не стал доверять словам молодой особы, подобной мисс Мэдисон. Вы узнали бы много интересного, если б заинтересовались ее прошлым. Эта красивая девушка время от времени прибегала к странным способам получения денег, не скажу, что к шантажу, но тем не менее.

— Вы достаточно хорошо осведомлены, — заметил Мейсон.

— Несомненно. Боюсь, мистер Мейсон, она, пытаясь выпутаться и спасти своего дружка, дала вам ложную информацию.

— Хорошо. — Мейсон встал. — Я вас предупредил.

— Несомненно, мистер Мейсон. К сожалению для вас, вы не можете высказывать прямые обвинения, но даже если бы и могли, опровержение миссис Фолкнер, подкрепленное моими показаниями, свели бы на нет все ваши усилия и усилия вашей клиентки оклеветать честную женщину. Особенно, если учесть прошлое вашей клиентки.

— Меня совершенно не интересует прошлое Салли Мэдисон. Сейчас она ведет себя честно и, по моему мнению, действительно любит Тома Гридли.

— В последнем я убежден полностью.

— Кроме того, — продолжал Мейсон, — ее показания о том, что две тысячи долларов передала ей Дженевив Фолкнер, очень похожи на правду.

Диксон покачал головой.

— Это невозможно, мистер Мейсон. Без моего ведома такие действия не могли быть предприняты, и я уверяю вас, что они предприняты не были.

Мейсон осмотрел мускулистую приземистую фигуру мужчины, глядевшего на него с почти детской искренностью во взгляде.

— Диксон, я не тот человек, над которым можно насмехаться.

— Не сомневаюсь в этом, мистер Мейсон.

— Если вы и Дженевив Фолкнер солгали мне, рано или поздно я установлю истину.

— Но зачем нам лгать, мистер Мейсон? Что могло побудить нас говорить неправду? Ради чего мы вдруг согласились бы заплатить две тысячи долларов за… как вы назвали этот предмет?.. За пулю?

— За пулю, — подтвердил Мейсон.

Диксон удрученно покачал головой.

— Мне очень жаль мисс Мэдисон, очень жаль.

— Почему вам так много известно о ней?

— Мистер Фолкнер приобретал часть дела в зоомагазине. Использовал для покупки фонды корпорации. Естественно, я навел справки как о самом магазине, так и о служащих в нем людях.

— После того как сделка была заключена? — поинтересовался адвокат.

— Во время проведения переговоров. В конце концов, мистер Мейсон, моя клиентка владеет частью корпорации, и я должен быть в курсе происходящего. У меня есть свои источники информации.

Мейсон обдумал услышанное.

— Да, конечно, — сказал он. — Элберта Стенли, машинистка. Теперь я многое начинаю понимать.

Диксон закашлялся.

— Спасибо, что все разъяснили, — поблагодарил Мейсон.

Диксон посмотрел адвокату прямо в глаза.

— Не стоит благодарности. Было весьма приятно помочь вам, но те две тысячи долларов вам связать с нами не удастся. Мы никому их не выплачивали и не потерпим клеветы. Всего вам доброго.

Мейсон направился к двери. Миссис Фолкнер и Уилфред Диксон молча провожали его взглядом. Уже взявшись за ручку, Мейсон обернулся.

— Диксон, — сказал он, — вы очень неплохой игрок в покер.

— Благодарю вас.

— Вы были достаточно умны, чтобы догадаться, что я не в состоянии обвинить миссис Фолкнер в том, что именно она выплатила эти две тысячи долларов, — мрачно продолжил Мейсон. — А я достаточно самокритичен, чтобы признать, что блефовал, а вы раскусили меня.

Ледяная улыбка тронула уголки рта Диксона.

— Думаю, вам небезынтересно будет узнать, куда я сейчас направляюсь, — сказал адвокат.

Диксон удивленно поднял брови.

— Куда же?

— За очередной стопкой фишек.

Мейсон закрыл за собой дверь.

Когда Мейсон вошел в кабинет Пола Дрейка, лицо его было мрачным, как у футболиста, оттесненного к линии собственных ворот.

— Привет, Перри, — поздоровался Дрейк. — Информация о Стонтоне хоть как-то помогла тебе?

— Немного.

— Стонтон согласился ответить только на этот вопрос. Он связан по рукам и ногам своими письменными показаниями, данными в полиции, и не разглашает информацию, в них содержащуюся. Как только речь заходит о вечере убийства, Стонтон плотно закрывает рот. Так же он поступает, когда ему задают вопросы о том, как доставили ему рыбок.

— Другого я и не ожидал, — кивнул Мейсон. — Послушай, Пол, у меня есть поручение для тебя.

— Слушаю, Перри.

— Я хочу, чтобы ты выяснил, виделась ли Салли Мэдисон вчера вечером с первой миссис Фолкнер. Я хочу, чтобы ты выяснил, снимала ли Дженевив Фолкнер значительные суммы со своего счета в банке наличными деньгами. А особенно мне хочется узнать, получала ли она, или Уилфред Диксон, наличные деньги пятидесятидолларовыми банкнотами.

Дрейк кивнул.

— Сделать это будет нелегко, смешно было бы предполагать обратное. Я заплачу тебе любую сумму денег за эту информацию. Черт! Я стал играть в словесный покер с Уилфредом Диксоном, попытался блефовать, а он так легко и хладнокровно раскусил меня, что я до сих пор чувствую себя как ребенок, которого отшлепали. Черт побери! Я прижму его к стенке, готов истратить все до последнего цента, чтобы сделать это.

— Диксон уже был на месте, когда ты приехал?

— Нет, а что?

— Мои парни следят за ним. Пока безрезультатно, но я пытаюсь подойти к этому делу со всех возможных сторон. Мой человек начал сегодня наблюдение в восемь часов утра, когда Диксон возвращался домой после завтрака.

— Где он завтракал, Пол?

— В аптеке на углу. Ранняя пташка, торчал там с семи часов.

— Отлично, Пол. Продолжай в том же духе.

— Позавтракав, он направился прямо домой и пришел туда в восемь десять. Мои парни наблюдают за его домом, пока без особых результатов.

Мейсон взглянул на детектива.

— В чем дело, Пол? Ты что-то скрываешь, мне кажется. Что случилось?

Дрейк взял со стола карандаш, покрутил его пальцами.

— Перри, — произнес он тихо, — у Салли Мэдисон не слишком хорошая репутация.

Мейсон покраснел.

— Ты — второй говоришь мне сегодня об этом. Ну и что?

— Если Салли Мэдисон сказала тебе, что получила деньги от Дженевив Фолкнер, она солгала.

— Я ничего не говорил тебе об этом, Пол.

— Конечно, не говорил.

— Что заставляет тебя усомниться в ее словах, если бы она рассказала мне об этом?

— Моим парням удалось раскопать новые улики, вернее, о них сообщил дружески настроенный репортер, который, в свою очередь, получил информацию в полиции.