– Вы, леди и джентльмены, члены суда присяжных, несомненно, прочитали заявление адвоката защиты, сделанное прессе, что его клиентку распинают на кресте случайного стечения обстоятельств. Обвинение надеется доказать, что обвиняемая обдуманно стала отравительницей, убийцей, шантажисткой и оказалась в ловушке ее собственной порочности.
Гамильтон Бюргер поклонился присяжным и, повернувшись, с громыханием сел на свое место за судейским столом, всем своим видом напоминая огромного мстительного медведя гризли, сила и свирепость которого легко могли сокрушить любое сопротивление.
– Желает ли защита сделать какое-либо заявление? – спросил судья Эшхерст.
– Пока нет, – сказал Мейсон.
– Обвинение может вызывать свидетелей, – сказал судья, повернувшись к окружному прокурору.
– Доктор Медли П. Грэнби, – объявил Гамильтон Бюргер.
Доктор Грэнби вышел вперед и принял присягу.
– Оговариваю для себя право на перекрестный допрос доктора в отношении его квалификации как врача и хирурга, – сказал Мейсон.
– Хорошо, – сказал Гамильтон Бюргер. – Доктор, ваше полное имя – Медли Проснет Грэнби, и вы тот врач, который лечил Мошера Хигли все время, включая и последнюю болезнь?
– Да.
– Вы видели Мошера Хигли в момент его смерти?
– Я прибыл туда почти сразу после того, как Мошер Хигли скончался.
– Как он внешне выглядел? Что вы заметили?
– Я заметил красноту на коже, и потом эта история о том…
– Одну минуту, – вмешался Мейсон. – Мы возражаем против любых историй на том основании, что это слухи. Насколько я понимаю, доктор, вы сейчас ссылаетесь на сказанное вам сиделками, которые там дежурили?
– Да, верно.
– Это слухи, – постановил судья Эшхерст. – Строго придерживайтесь физической внешности.
– Я заметил довольно странную красноту кожи. Этот человек пил шоколад, когда он получил роковой…
– Одну минуту, – сказал Мейсон. – Я ходатайствую, чтобы эта часть ответа была отведена как являющаяся выводом свидетеля и не соответствующая вопросу. Тот факт, что покойный, очевидно, пил шоколад, весьма определенно является выводом свидетеля.
– Этот свидетель – медицинский эксперт, – сказал Гамильтон Бюргер. – Он имеет право представить свое мнение.
– Он может делать медицинские заключения, но не может превращаться в эксперта по косвенным уликам и может говорить только о том, что сам видел.
– С позволения высокого суда, это весьма очевидная техническая формальность.
– Обвиняемая официально сообщает, – сказал Мейсон, – что с учетом обстоятельств данного дела она намерена полагаться на любую техническую формальность, которую закон предоставляет ей для ее защиты. Вещи, к которым прокурор относится как к техническим формальностям, являются гарантиями, которые закон предоставляет обвиняемой, чтобы предотвратить возможность ее несправедливого осуждения. Защита намерена настаивать на том, чтобы ни одна из таких гарантий не была проигнорирована.
– Ходатайство защиты принимается, – постановил судья Эшхерст. – Часть, касающаяся того, что покойный, очевидно, пил шоколад, должна быть опущена.
– Очень хорошо, – с раздражением сказал Гамильтон Бюргер. – Что вы действительно видели, доктор? Вы теперь понимаете суть возражения, сделанного защитой?
– Я видел Мошера Хигли, который был моим пациентом. Он был мертв. Я заметил определенную красноту кожи и осколки разбитой чашки на полу. Я видел шоколад или жидкость, которую я принял за горячий шоколад, потому что она пахла шоколадом, пролитую на полу и на ночной рубашке, которая была надета на Мошере Хигли.
– Присутствовали ли вы, когда тело Мошера Хигли, в соответствии с указанием суда, было эксгумировано? – спросил Гамильтон Бюргер.
– Да.
– Вы участвовали во вскрытии тела? Пришли ли вы к заключению по поводу причины смерти?
– Да.
Что явилось причиной смерти?
– Я решил, что Мошер Хигли умер от яда.
– Что это был за яд?
– Цианистый калий.
– Перекрестный допрос, – торжествующе сказал Бюргер.
– Доктор, в тот момент, когда вы видели Мошера Хигли, – сказал Мейсон, – заметили ли вы все эти симптомы, которые подчеркнул окружной прокурор?
– Да.
– Вы внимательно отнеслись к ним?
– Ну… нет. Я их видел. Это все, что я могу сказать.
– Значит, вы не отнеслись к ним внимательно?
– В тот момент нет.
– Почему?
– Потому что я не знал, что эти вещи будут иметь значение.
– Вы были вызваны как врач?
– Да.
– Вы знали, что этот человек умер и вам придется заверить причину его смерти?
– Да.
– Следовательно, вы осмотрели тело и все вокруг для определения причины смерти?
– И да и нет.
– Что вы хотите этим сказать?
– Я хочу сказать, что я сделал то, что я бы назвал поверхностным осмотром.
– В результате такого осмотра вы в тот момент пришли к выводу относительно причины смерти?
– Я же подписал свидетельство о смерти.
– Доктор, не уклоняйтесь от вопроса. Я спрашиваю вас, пришли ли вы в тот момент к выводу относительно причины смерти?
– Ну… Да.
– И вы решили, что этот человек умер в результате коронарного тромбоза, ведь так?
– Да.
– И вы подписали свидетельство о смерти, определяя это причиной смерти?
– Да, сэр.
– А теперь вы думаете, что ошиблись, когда подписывали свидетельство о смерти?
– Да, ошибся.
– Вы и теперь полагаете, что Мошер Хигли умер не в результате коронарного тромбоза?
– Я знаю, что он умер не в результате коронарного тромбоза.
– Вы знаете, что совершили ошибку, когда решили, что это было причиной смерти, увидев его в первый раз?
– Да, сэр, и я хотел бы привести вам свои доводы.
– В данный момент меня не интересуют ваши доводы, – сказал Мейсон. – Я вас просто спрашиваю в фактическом плане: совершили ли вы ошибку и пришли ли вы к ложному выводу? Вы можете ответить либо «да», либо «нет». Итак, пришли ли вы к ложному выводу или нет?
– Да, – сказал доктор Грэнби, губы которого дрожали от гнева.
– Можно ли коронарный тромбоз вызвать питьем шоколада?
– Разумеется, нет. Коронарный тромбоз – это закупорка коронарной артерии сгустком крови, прекращающим ее циркуляцию и приводящим к смерти.
– Ваша обычная манера не рассчитана на то, чтобы определить причину смерти?
– Разумеется, нет.
– То есть вы хотите, чтобы присяжные поняли так, что в тот момент вы использовали все лучшее в вашей профессиональной компетенции, искусстве и опыте, рассудительности для определения причины смерти.
– Я вынужден признать, что я упустил из виду красноту кожи.
– Вы хотите, чтобы присяжные поняли так, что в тот раз, исполняя свой священный профессиональный долг, вы не в полной мере использовали ваше мастерство и компетенцию?
– Я пришел к неверному выводу, и это говорит само за себя.
– Говоря по-другому, вы не сделали всего, что могли? Это верно?
– Я сделал все, что мог.
– Вы приняли во внимание все факты и обстоятельства?
– Разумеется.
– Тогда что же вы имеете в виду под заявлением, что вы не приняли во внимание красноту кожи пациента?
– В тот момент я не учел, что это имеет какое-то отношение к причине смерти.
– Но вы заметили это?
– Да, заметил.
– Вы учли это в совокупности с прочими фактами дела для определения причины смерти?
– Да.
– И решили, что это указывает на смерть от коронарного тромбоза?
– Это один из симптомов смерти от цианистого калия или от отравления окисью углерода.
– И в тот момент вы его заметили?
– Да.
– В тот момент это не указало вам на возможность смерти от цианистого калия?
– В тот момент нет.
– Почему?
– Потому что я еще не был осведомлен об определенных моментах в этой ситуации, которые позднее изменили весь аспект данного дела.
– Вы изменили свое мнение позднее, после того как вам сообщили об этих моментах?
– После того как я ассистировал при вскрытии тела после его эксгумации.