– Ладно, – сказал он, – мы еще с тобой увидимся.

– Ты же видишь меня сейчас, – закричал Бюргер.

– Ты хочешь сказать, что я не могу уйти? – спросил Мейсон.

– Да.

– Отчего же?

– Потому что мы хотим обвинить тебя в преступлении.

– За фактическое соучастие? Ты уже говорил это несколько раз. Лучше позаботься об ордере, если хочешь арестовать меня, Бюргер, только у тебя будут затруднения с обвинением.

– Есть и другие обвинения.

– Какие?

– Подделка улики.

– Какой улики?

– Бутылочки с ядом.

– А как же это я ее подделал? – спросил Мейсон.

– Ты не имел права прикасаться к любой улике. В ту минуту, как только ты приехал и обнаружил улику в деле об убийстве…

– Боже тебя сохрани, – сказал Мейсон. – Никакой улики я не обнаруживал и не подделывал, а только помогал полиции. Артур Фелтон первым расскажет тебе, что я даже и не думал прикасаться к бутылочке. Я велел ему все время держать ее в своей руке. Я отвез Фелтона к химику-консультанту, человеку несомненной честности и превосходной профессиональной репутации, и попросил его выяснить, что там внутри. Я сделал все возможное, чтобы представить бутылочку в качестве улики, после чего я направился сразу в главное управление полиции, чтобы рассказать, куда вы могли бы поехать и забрать улику.

– Что ты сделал? – изумленно спросил Бюргер.

– Приехал сюда, чтобы рассказать вам, куда вы можете поехать и взять улику, – повторил Мейсон. – А ты думал, за каким чертом я притащился?

Трэгг и Гамильтон Бюргер обменялись быстрыми взглядами.

– Ты же знал, что мы были у Корбела и уже взяли улику, – обвинительным тоном сказал лейтенант Трэгг.

– Это никак не влияет на ситуацию, – улыбнулся Мейсон. – Я приехал сюда с определенной целью – рассказать вам, где вы можете получить эту улику и какие шаги я предпринял, чтобы ее сохранить.

– Если ты так чертовски внимателен к этой улике, – сказал Бюргер, – то твоим долгом было бы передать эту бутылочку полиции сразу, как только ты получил ее.

Мейсон покачал головой и сказал:

– В данном случае меня можно было бы обвинить в клевете и в дискредитации личности. Не мог же я явиться сюда и сказать: «Джентльмены, вот вам бутылочка с ядом, которую забросили в воду с края пристани». Откуда, черт подери, я могу знать, что это яд? Откуда мне знать, когда и кто его бросил? Нет, джентльмены, я предпринял шаги, чтобы защитить вас, равно как и себя. Я хотел удостовериться, что в этой бутылочке находился яд, прежде чем сообщить вам. – И, показав на телефон Трэгга, Мейсон спросил: – Трэгг, я могу позвонить Герману Корбелу?

Лейтенант Трэгг мгновение поколебался и быстро посмотрел на рассерженное лицо Гамильтона Бюргера. В глазах у него мелькнул слабый огонек веселья.

– Только попроси, чтобы дали выход в город, а потом набирай нужный номер, – сказал он.

Мейсон все так и сделал и, услышав ответ, сказал в трубку:

– Привет, Герман! Это Перри Мейсон. Ну, что ты выяснил?

– Ничего он не выяснил, – сказал Бюргер. – Мы забрали у него улику.

Мейсон жестом попросил окружного прокурора помолчать.

– Да-да, Герман, продолжай. Герман был взволнован:

– Конечно, я не знаю, Мейсон, все ли таблетки в этой бутылочке были одинаковыми. Я же делал пробу только одной таблетки.

– Да-да, я знаю.

– Я сделал пробу, о которой полиция не знает.

– Говори дальше.

– Ты говорил насчет яда, – сказал Корбел. – Я сделал небольшую проверку на цианид, но это не он. И это не мышьяк. Я использовал преломление рентгеновскими лучами и получил довольно необычную диаграмму. А потом вспомнил, что на бутылочке было написано название сахарного заменителя, сбоку надорванное. И, Бог мой, что же ты думаешь, Мейсон? Эта таблетка соответствовала тому, что было обозначено на бутылочке, черт подери! В ней находился химический сахарный заменитель. Потом я воспользовался спектрографом. Господи, эти проверки такая тонкая штука, что, если бы остальные таблетки были бы другими, я бы нашел какие-то следы трения их о дробинки. Эти таблетки именно те, что должны быть в бутылочке.

Мейсон на мгновение задержал трубку в руке, обдумывая сказанное. По его лицу стала расползаться медленная усмешка.

– Ты там? – спросил Корбел.

– Да, – ответил Мейсон.

– Ты слышал, что я сказал? Это сахарный заменитель.

– Прекрасно. Спасибо тебе. Я, может быть, позвоню попозже. Ты смотри за этой пробой получше. Проверь свои выводы. Тебе, возможно, придется давать показания.

Мейсон положил трубку на место и улыбнулся Гамильтону Бюргеру:

– Ты, вероятно, еще не сообразил, Бюргер, что, когда ты напустил коршунов из полиции на Корбела и они зацапали бутылочку с таблетками, он уже сделал соскоб с одной из таблеток и смог завершить анализ. Я сказал ему, что действую в этой истории добросовестно и что, как только я получу от него анализ, извещу полицию, если содержимое в бутылочке будет ядом. И теперь я рад объявить вам, что, как сказал мне Герман Корбел, в бутылочке содержимое соответствовало названию, то есть это был химический заменитель сахара, но этикетка была немного надорвана. Если вам когда-нибудь захочется сбросить вес, я весьма настоятельно рекомендую это средство. Судя по цвету ваших лиц, я полагаю, вам нужно сбросить килограмм по пятнадцать. Итак, джентльмены, с учетом полученной информации, если вы хотите попытаться помешать мне уйти, действуйте.

Мейсон прошел к двери и распахнул ее. Мужчина в гражданской одежде загородил ему дорогу. Мейсон услышал за спиной взволнованный шепот, потом голос Трэгга сказал полицейскому:

– Ладно, пускай идет.

Мейсон открыл ключом дверь своего кабинета, поднял телефонную трубку, и сказал девушке с коммутатора:

– Я вернулся, Герти, и хочу, чтобы вы соединили меня с Деллой Стрит, она находится в мотеле «Прилив».

– Хорошо, мистер Мейсон. Здесь сидит какая-то женщина, желающая видеть вас, которая… говорит, что это срочно нужно по поводу Надин Фарр.

– Приди сюда и расскажи о ней.

– Но сначала вам нужна Делла?

– Нет, Делле ты можешь позвонить и потом.

Спустя мгновение Герти уже стояла в дверях кабинета, было видно, что она взволнована. Герти было лет под тридцать, она склонна прибавлять в весе от каждого шоколадного мороженого, чему она «ну никак не могла сопротивляться». Она никогда не упускала случая драматизировать любое происшествие, случившееся в течение дня. Длительный опыт научил Перри Мейсона и Деллу Стрит не придавать этому значения.

– Господи, мистер Мейсон, – сказала она, – эта женщина, кажется, знает ответы на все. Она прямо-таки рождена для неожиданных сюрпризов. Вы тоже в ней это увидите, она как раз пытается рассказать мне о Надин Фарр. Вас интересует это дело, мистер Мейсон?

– В высшей степени, – сказал Мейсон с улыбкой, – только я не думаю, что из этого выйдет дело. А как зовут эту женщину, Герти?

– Миссис Сью Ньюбэрн.

– А лет ей сколько?

– Я бы сказала, тридцать один или тридцать два. Делла, вероятно, сказала бы, что тридцать пять. Она смотрит на их руки, а я смотрю на…

– А как же она связана с этим делом?

– Она родственница Мошера Хигли, вернее, была его родственницей.

– А она не объяснила, по какому поводу она хотела бы со мной повидаться?

– Она рассказала мне много, из чего я могла понять, что ей важно увидеться с вами.

– Хорошо, – сказал Мейсон, – скажи ей, я только что пришел и скоро ее приму.

– А как насчет Деллы?

– Позвони сначала ей, только смотри, чтобы никто в приемной не услышал, кому ты звонишь.

Герти посмотрела на него взглядом, полным укоризны.

– Конечно, мистер Мейсон. Я всегда разговариваю так, что где бы они ни сидели, ничего не могут услышать.

Это замечательно, Герти. Как только я закончу разговаривать с Деллой, запускай миссис Ньюбэрн.

Герти кивнула, повернулась волчком и осторожно прикрыла за собой дверь. Спустя несколько мгновений телефон Мейсона зазвонил, и адвокат, сняв трубку, услышал голос Деллы Стрит.