"Слово" они в прошлом году проходили. Но Денис не мог похвастаться любовью к этому величавому памятнику родной литературы. То ли дело сказки Пушкина…
Зато другую надпись — более свежую и выгравированную на отдельной бронзовой табличке — прочесть было легче легкого.
Путник, стой! За дверью Закрытка.
Коли дело пытаешь, скажи Ключ-Слово и предъяви подорожную в развернутом виде.
Коль от дела лытаешь, ворочай назад, покуда худа не вышло.
"Какая еще Закрытка? И кому предъявлять подорожную?" — пожал плечами Денис.
— Ой, гляди-ка!.. — сказал девчачий голос у него над плечом. — Что это с дверью?
"А что с дверью? Вроде ничего…" — подумал Денис, отводя взгляд от бронзовой таблички. И тут же отшатнулся в испуге.
Как он раньше не заметил?
Как он мог это проглядеть?!
Дверь с затейными узорами, которая только что была цела-невредима, теперь выглядела так, будто через нее пять минут назад пытался проломиться голодный саблезубый тигр.
Не саблезубый даже, а… сталезубый!
Да вдобавок огнедышащий.
И размером с носорога.
Дубовые доски были обуглены и взрыты глубокими бороздами. Железные полосы — промяты, местами надорваны и даже оплавлены. Денис втянул воздух носом и ощутил запах гари.
Резной солнечный лик был искажен теперь гримасой негодования. А две змеи, свернувшиеся клубком у корней диковинных деревьев, широко разевали пасти, вывалив длинные раздвоенные языки.
— Ну ничего себе… — пробормотал Денис. — Но ведь только что с нею все было в порядке…
Вот ведь наваждение!
Он зажмурился.
Стоило ему открыть глаза, как дверь вновь оказалась цела и невредима, а из воздуха исчезла тревожная горечь гари.
— Ой, совсем не хотела тебя напугать! Тут все так необычно! Со мной уже давно взгляд-назад не случался… Ой, слу-ушай, а ты что, увидел то же, что и я? Да? Вот здорово! Как ты думаешь, это ведь был кто-то большой и злобный, да?
— Нет, это был кто-то маленький и пушистый, — язвительно сказал Денис.
Он обернулся и посмотрел на свою собеседницу.
Передним стояла рослая, худющая девчонка с огромными зелеными глазищами и невероятно сосредоточенным лицом. На нее Денис обратил внимание еще в автобусе — она была единственной из ребят, кто в дороге читал книгу!
Девчонка была очень симпатичной. Но стоило ей защебетать, как Денису она разонравилась.
Очень уж не по вкусу ему пришлось, что она вопросами стреляет, как из пулемета. И "ойкает" все время, будто маленькая.
В ответ на "маленького и пушистого" зеленоглазая звонко рассмеялась. Денис вместе с ней. "Хорошо хоть шутки понимает", — одобрительно подумал он.
— Тебя как зовут? — спросила девчонка.
— Денис.
— Ой, какое имя редкое! У меня тоже редкое: Влада. Полностью — Владислава.
— Приятно познакомиться, — учтиво, как заправский джентльмен, кивнул Денис. — Пойдем-ка, наверное, да?
И в самом деле — пора было идти.
Они оставались у таинственной двери вдвоем, а остальные ребята уже давно вышагивали по тропинке вслед за Берендеем.
После того, как дверь невесть зачем показала им следы какой-то давней и жуткой истории, Денис почувствовал себя рядом с ней очень неуютно. А теперь, когда Берендей отошел довольно далеко по направлению к морю, дверь начала казаться просто-таки страшной!
— Конечно, пойдем, — неожиданно легко согласилась Влада. И, не делая паузы, спросила:
— Так что ты видел? Как будто кто-то огромной лапой в дверь скребся, да? И огнем ее жег?
— Точно.
— Ты смог увидеть это, потому что я рядом была. Ведь, на самом-то деле, дверь целая. Ее наверняка после того случая починили. Это я и называю взгляд-назад. Сама придумала. Когда смотришь на какую-то вещь и видишь что с ней давным-давно приключилось. Или чем она давным-давно была. У меня такое в раннем детстве раз сто случалось. Когда я маленькая была, даже ревела с перепугу. Представляешь, когда ни с того ни с сего видишь в тарелке вместо перловой каши пшеничные колоски?! Или едет красивый "Мерседес", а ты видишь, что на самом деле он покореженный и битый.
— Да уж, удовольствие так себе…
— И родители думали, что я того… Ну, чокнулась. К врачам меня водили. Конечно, никто не верил, что я на самом деле вижу прошлое всяких штуковин.
Денис и сам ни за что не поверил бы в подобное. Конечно, после коронованной ящерицы по имени Марвин… После емелефона… После этой двери, в конце концов…
Но врачи-то никогда ни емелефона, ни Марвина не видели! То-то намучились они с Владой!
И тут в голову Дениса пришла одна мысль.
— Слушай, а ты уверена, что всегда заглядываешь именно в прошлое?
— А куда же еще?
— То есть я хочу сказать: только прошлое, а не будущее?.. Например, не было такого, чтобы ты поглядела на котенка, а увидела взрослого кота?
— Ой… Ой не знаю… Вроде бы н-нет… — Влада побледнела. Кажется, она поняла, к чему Денис клонит.
— А то, понимаешь, странно это. Если кто-то так попортил дверь, что она едва держалась, то ее, наверное, заменили бы новой. И, поглядев на нее, ты бы увидела… ну не знаю… может, свежие доски, а может и вообще деревья, которые потом уже на доски распилили.
— Да нет, точно тебе говорю. Никакого "взгляда-вперед" у меня нет!
— Ну хорошо. А тебе удавалось раньше сделать так, чтобы кто-то кроме тебя увидел прошлое? Как я сейчас?
— Нет, — Влада совсем скисла. — Ой, Денис, я уже боюсь…
— Чего же ты боишься? — раздался громкий голос.
За разговором они и не заметили, что прошли всю тропинку и уперлись прямо в Берендея. Остальные ребята сгрудились в сторонке у цепной ограды, тыкали пальцами куда-то в море и чем-то наперебой восхищались.
— Да мы… Тут, понимаете, такое дело, Берендей Кузьмич…
Денис не знал что лучше: рассказать всю правду или отделаться какой-нибудь невинной ложью. Лгать — некрасиво, но и правда будет звучать как-то глупо: "Влада, она, знаете ли, взгляд-назад бросила. Привиделась нам какая-то ерунда, мы и перепугались… " Еще подумает, что они трусы!
Но тут раздался оглушительный, торжествующий рев. Такой громкий, что Денис перестал слышать собственный голос.
Когда рев поутих, Берендей махнул рукой.
— Потом поговорим. А сейчас пора отчаливать. И без того Летучий на полчаса припоздал…
Денис облегченно вздохнул. И, подняв глаза, наконец-то увидел то, что заставило его забыть и о двери, ведущей в "Закрытку", и о разговоре с Владой, и о страхе.
У самого берега теперь высился тот самый сизый остров, который Денис видел вдали и который привереда Максим назвал "неправильным".
Только никакой это был не остров.
Это был… кит!
Но был он в пять, нет, наверное в десять раз больше, чем самый большой, синий кит — из тех, что водятся в Тихом океане.
И, конечно же, не строят на нормальных китах городков с домиками, крытыми нарядной черепицей. Не обносят эти городки заборчиком. Не сажают на китах сирени и боярышника.
— Какая громадина!
— Хвостище как у подводной лодки!
— Глупый, разве у подводных лодок такие плавники бывают?
— А я в кино видел!
— Кино глазами надо смотреть, а не попой! У подводных лодок — рули глубины. А здесь хвост как хвост. Только огромный.
— Глядите, на нем дома!
— А где же люди?
— Вон, вроде гуляет кто-то!
— Страшный дядька… В маске он, что ли?
— Да это борода у него такая, а не маска!
— Маска, однозначно.
Денис поглядел вниз.
Вода была не так-то далеко. Кружились в водоворотах разбившиеся о каменный утес волны. Пахло йодом. На поверхности воды покачивались водоросли и потемневшие старые сучья.
Вот чего не было и в помине — так это мусора, которым было так загажено любимое Денисом Черное море. Ни одного окурка, ни одной яркой обертки от чипсов или мороженого. Ни пластиковых бутылок, ни целлофановых пакетов. Вот это чудо так чудо!
