В широком ассортименте были представлены также пираты, санта-клаусы, самураи и хоккеисты.

Человек-амфибия строил глазки крокодилу Гене, царица Екатерина сплетничала с новогодней елкой о том, кто и как списывает на уроках, а капитан Кук (тот самый, которого съели аборигены) громко ругался с Дюймовочкой!

Все это выглядело трогательно и смешно.

Но лучше всех, на вкус Дениса, была одна девчонка, сделавшая себе костюм Весны.

С распущенными русыми волосами, в длинном нежно-зеленом платье с легким, блестящим шлейфом она ходила между ряжеными и загадочно улыбалась под густой белой вуалью, которой было укрыто ее лицо.

Платье девочки было все сплошь усажено живыми цветами, но только теми, что действительно цветут весной — гиацинтами, подснежниками, анемонами. Цветы казались свежими и вовсе не собирались увядать!

Но самым удивительным было даже не это. Время от времени Весна вытаскивала из вышитой голубым бисером сумочки, что была приторочена к ее широкому поясу, горсть семян и швыряла их на землю.

В тот же час там, где, где семена касались земли, расцветали кустики сиреневых фиалок.

— Вот так чудо! Вот это чудо! — не могла успокоиться Влада, которая ходила по пятам за Весной, не стесняясь выражать свое восхищение.

Что-то в фигуре и походке Весны показалось Денису знакомым. Пару раз, когда Весна оказывалась совсем близко, у него даже было такое чувство, что он знает ее очень и очень давно. Может быть, уже несколько лет!

Но откуда он мог ее знать, а уж тем более "несколько лет"? Может быть, это одна из девчонок Аптечкина посада, с которыми так сдружилась Влада? Или гостья из Мастерового — из тех, кто особенно примелькался в последние дни?

— Ты не знаешь, кто это изображает Весну? — спросил Денис у Коли, одетого ананасом.

За время их пребывания в Лицее Коля только и делал, что знакомился со всеми подряд. Теперь, спустя несколько недель, он напоминал говорящую телефонную книгу. Он знал по именам даже всех котов-архивариусов!

— Весна? Понятия не имею! Говорят, это какая-то девчонка из Травоведно-Зверознатного. Отличница!

— А-а… — уныло отозвался Денис.

Его предположения не подтвердилось. Да и как он мог знать девчонку из Травоведно-Зверознатного, если их экскурсия в этот посад запланирована только через две недели?

Довольно скоро Денису надоело бродить среди ряженых — в конце концов, если кто-нибудь из судей твердо решил присудить ему перстень-самосвет, у него уже было достаточно возможностей сделать это.

А потому, Денис оставил свою родную Группу Овощей и Прочих Съедобных Вещей и стал пробиваться к зрительским трибунам.

Ему очень хотелось посмотреть на крылатых лошадей вблизи. (Втайне Денис надеялся даже поговорить с одной из них.)

Увы, лошади занимали почетные места посредине трибун. И оказаться с ними рядом, не оттоптав ноги всем волчьим графьям по очереди, было невозможно.

Так Денис и прохаживался вокруг, довольствуясь тем, что лошадей, по крайней мере, можно беззастенчиво разглядывать.

Затем начались обещанные соревнования котов-архивариусов.

На вековые дубы, что окружали Гуслярскую поляну со всех сторон, были повешены позолоченные цепи, которые витками обходили ствол дерева и скрывались у самой его вершины.

С громким, задорным урчанием коты соревновались в том, кто быстрее добежит до вершины по цепи и тем же манером вернется на землю. При этом оценивались:

а) скорость и чистота прохождения маршрута и

б) победоносность урчания.

Поначалу смотреть на состязания было довольно интересно. (Вообще коты-архивариусы были большими симпатягами и любимцами всех посадских ребят — включая тех, кто с раннего детства кошек ненавидел!).

Но когда мурлыки пошли на третий круг, соревнуясь вольным стилем, Денис начал втихаря позевывать в кулак и посматривать, чем бы развлечься.

Тут-то он и заметил, что один из гостей — статный вороной жеребец с бубенцом на шее — уже покинул свое зрительское место и пробирается к неосвещенным кустам.

"Может быть, ему тоже скучно? Может быть, с ним можно будет поговорить?" — подумал Денис и пустился следом.

Спустя двадцать минут жеребец оказался на берегу Дунайки.

В небе стояла полная Луна и лунная дорожка таинственно серебрилась на черной поверхности воды.

Денис, который все это время следовал за конем, по-шпионски таясь за стволами деревьев, имел возможность наблюдать, как тот встал у самой кромки мягкого речного прибоя, затем вошел в воду по самые колени, расправил свои сильные вороные крыльями и… заржал.

Ржание это было негромким, но таким печальным, что Денису тоже сразу стало грустно.

Раньше-то он даже и не подозревал, что кони умеют так сильно расстраиваться! Раньше он вообще ничего особенного про коней не знал — ну кроме того, что едят они овес и умеют скакать галопом.

"Может быть, у него что-то болит? Может быть, ему нужна помощь?"

А конь так и стоял в теплой воде, глядя в небо — с мольбой, или, может быть, просто рассматривал звезды?

И в эту минуту вороной жеребец, стоящий на лунной дорожке, показался Денису самым прекрасным живым существом из тех, которых ему когда-либо доводилось видеть. И, в каком-то смысле, даже более прекрасным, чем Кристина Заграйская…

"Если я сейчас не поговорю с ним, может быть, мне больше никогда не представится такой возможности", — вдруг решил Денис и шелестя листвой, выступил на берег Дунайки.

Конь испугано вздрогнул, настропалил свои острые уши и повернул к незваному гостю умную длинную морду.

— Доброй ночи, уважаемый господин конь, — сказал Денис. — Только не бойтесь, пожалуйста!

— Вот еще! — фыркнул жеребец и снова отвернулся, словно бы и вовсе не хотел ни с кем общаться.

Но Денис не отступал.

— Извините, конечно, что нарушил ваш покой, — сказал он. — Но мне показалось, что у вас плохое настроение.

— Плохое настроение? — конь снова повернул голову к Денису, мрачно сверкнув глазом. — Да оно у меня просто отвратительное! Настолько отвратительное, что я готов биться об заклад: ни у кого в Архипелаге никогда такого не было!

— Я вам очень сочувствую, — вежливо отозвался Денис и опустил глаза.

— Вы все говорите, что сочувствуете! А сами ни капельки не сочувствуете! — гневно воскликнул конь. — Такие вот вы лицемерные! И люди, и волшебники, и особенно — хрули!

— Ну почему вы думаете, что мы не сочувствуем? — возразил Денис. — Это не правда! Я вот, например, даже не знаю, что у вас лично произошло. А если бы знал, то наверняка сочувствовал бы больше!

— Вот! Вы даже и не знаете! А должны были бы знать! Об этом все должны знать! А вы вместо этого устраиваете всякие гуляния! — в голосе коня звучала горькая обида. — Вы веселитесь, когда впору только плакать! Вот и вы, молодой человек, этот дурацкий костюм на себя надели! Какую-то лепешку из себя изображаете, когда народ крылатых лошадей рыдает от горя!

Только тут Денис осознал, что на нем по-прежнему костюм пиццы. Правда, нещадно измочаленный — чтобы попасть на берег пришлось долго продираться через кусты шиповника!

— Вообще-то это не лепешка, а пицца, — сказал Денис.

— Да какая разница!

— И потом, это ведь ежегодный праздник… Вообще, я только сегодня узнал, что у вас, крылатых лошадей, траур. Если бы я был Человеком, Который Все Решает, я б может и отменил гуляние. А так…

— Как это, "только сегодня узнал"?! Все ученики Лицея должны знать о том, что произошло с нашей царицей Снежной! — возмущенно заявил конь.

— Ученики-то может и знают. Но я-то пока не ученик.

— А кто же вы тогда? — опешил конь.

— Я экскурсант. Я приехал сюда из Закрытки всего на три месяца. И за эти три месяца волшебники должны определить, достоин я учиться в Лицее или нет. И если я достоин, то в каком посаде я буду учиться. Я еще даже экзаменов не сдал…