– Добрый вечер, лорд, – насторожено посматривая на него, сказала она.

– Добрый вечер, Наиля. Как вы себя чувствуете?

– Кажется, уже нормально, – прислушавшись к себе, с облегчением сказала девушка.

– Тогда присаживайтесь за стол и позвольте мне поухаживать за вами.

За ужином молодые люди говорили о чем попало – о погоде, о достопримечательностях столицы, о розах на веранде. Настя поняла, что и в этом доме обо всех ее действиях ему будет своевременно доложено, но это ее почему-то не обижало. Он ведь не запретил ей ничего, наоборот, велел никому ей не противоречить. Перейдя в гостиную, чтобы выпить чаю, супруги расположились в креслах около горящего камина.

– Этот огонь тоже настоящий, – заметила Настя.

– Конечно! Дома магов, как и дома людей, отапливаются дровами. Горячий огонь забирает гораздо больше сил, чем огонь осветительный, и для таких затрат должны быть веские причины.

– Северин, я хотела бы обсудить утренний ... инцидент. Ты можешь мне объяснить, что это было?

– Да. Это было проявление последнего этапа отравления нашими феромонами.

– Вы выявили в этом наркотическом эффекте несколько этапов?

– Да, они довольно заметно себя проявляют.

И Северин начал рассказывать все, что знал о последствиях влияния магов на людей:

– Первый этап – 'эйфория'. Очень схож с первой стадией алкогольного опьянения. Человек всем доволен, беспричинно счастлив, все и вся вызывает его восхищение. Самый большой восторг вызывает, конечно же, донор – маг. ('Хорошее определение – донор! Политкорректное', – ехидно прокомментировала про себя Настя) На этом этапе человек очень быстро перестает осознавать действительность. В последствии ничего не помнит о своем поведении и происходивших с ним в это время событиях.

Второй этап – 'похмелье'. Тоже напоминает состояние после приема алкоголя и вызвано отравлением организма магической составляющей наших ферментов. Признаки: головная боль, тошнота, сухость во рту, общая физическая слабость и прочее.

Третий этап – 'затишье'. Состояние человека практически нормальное, он находится в ясном уме и никаких неприятных физических ощущений не испытывает.

– Затишье обычно бывает перед бурей, – задумчиво проговорила Настя.

Северин согласно кивнул:

– Это действительно подходящее сравнение. Четвертый этап накатывает быстро и проявляет себя сильнейшей тягой к 'донору', стремлением получить от него следующую дозу наркотического вещества. Что конкретно испытывают девушки на этом этапе – судить трудно. В силу их неадекватности в этот период невозможно вести с ними конструктивный диалог. Но скорее всего ясность ума не теряется – уж больно они изобретательны в стремлении получить желаемое. И если вначале четвертый этап проявляет себя мало, то потом именно он и становится губительным.

'Это точно – изобретательны! От отца невозможно было ни бутылку, ни деньги в квартире спрятать – обязательно находил. А уж какие жалостливые истории соседям рассказывал, чтоб в долг дали – сценарий любой мелодрамы от зависти усох бы', – вспоминала Настя.

Тем временем Северин продолжал:

– С течением времени этап 'эйфории' наступает все позднее и позднее после 'контакта', при чем все три первых этапа становятся все короче и короче.

– Так это ж хорошо! – обрадовалась Настя.

– Вовсе нет. Главным и очень длительным становится четвертый этап. В итоге получается замкнутый круг: сильнейшая зависимость, проявляющая себя на последнем этапе, толкает девушек на прием новой 'дозы', чтоб хоть на короткое время расслабиться и забыться. В итоге формируется еще большая зависимость, ломка на четвертом этапе становится еще сильней – и все по новой.

– А если не давать 'дозы'?

– Во время беременности это не возможно. Ребенок не выживет без ежедневной магической подпитки.

– А после рождения ребенка?

– Наиля, уже после недели брака ничего нельзя сделать. Принудительный отрыв от 'донора' приводит к быстрому и бесповоротному безумию. В лаприкории маги до последнего стараются привести женщин в сознание. Иногда им удается это, и женщины уходят в храм Донаты жрицами.

'Ну да, куда им еще идти! Не к предавшим и продавшим их родителям же возвращаться! А замуж по-нормальному их уже ни один человеческий парень не возьмет. Средневековье же!' – поняла Настя.

– А что ты сегодня чувствовала? – с жадным любопытством исследователя спросил Северин.

'Сама хотела быть подопытным кроликом – теперь не отлынивай!' – усмехнулась про себя Настя. Вслух же сказала:

– Я понимала, что делаю, не помнила только, почему нельзя так делать. Как вспомнила – остановилась.

– И всё? То есть, достаточно напомнить? На других девушек такие напоминания не действовали, – засомневался Северин.

– Не всё, – вздохнула Настя, – очень трудно было оторваться и уйти. Что, вообще ни на кого не действовали?

– Такие исследования проводились очень давно, сейчас они запрещены. Но судя по оставшимся сведениям – никто не смог сопротивляться влечению более трех дней. Но никто из девушек и не пробовал так, как ты, бороться – холодной водой и активным движением. Думаешь, осилишь?

– Силы формируются в борьбе. Не попробуешь – не узнаешь, – пафосно изрекла Настя и, попрощавшись, ушла готовиться к завтрашней обороне своего рассудка.

Чем больше знаешь о своих нездоровых пристрастиях – тем легче выработать стратегию борьбы с ними.

Второй день брака встретил Северина пустой столовой. То есть, в столовой, конечно же, стоял накрытый к завтраку стол и вся прочая мебель, но жена в комнате отсутствовала.

– Этен! – крикнул Северин дворецкого, – где леди Таис?

– Леди трапезничает у себя в комнате и очень просила вас к ней зайти, после завтрака.

Поднимаясь в комнату жены, Северин думал о том, что заранее ожидает чего-то необычного. Он и не пытался уже предугадать действия жены или предсказать ее реакции и поступки. Жена встретила его, одетая в 'спортивный' костюм из обрезанной амазонки, и сидя на кровати, странно сложив перед собой ноги. По стенам комнаты были развешены большие листы бумаги со странными закорючками на них (листы он опознал – это были ватманы, купленные им для подготовки доклада на институтском форуме).

– Что это?

– Памятки, чтоб не забыть.

– Что не забыть?!

– Что нельзя приставать с поцелуями к собственному мужу.

– А ты уверена, что сможешь понять свои значки под действием феромонов? – внимательно рассматривая ватманы, спросил Северин.

– Уверена! – отмахнулась жена.

'Еще бы мне не быть уверенной! Тут же русскими буквами написано, так, чтоб и глючный неадекват все понял:

'Не лезь к мужу – он наркодилер!',

'Поцелуй мужа убивает год твоей жизни! Лучше посмейся над его прической и продли ее!',

'Мужья у всех – собаки, но только твой страдает бешенством! Не трогай – не укусит!'

'Все, написанное на бумаге – правда! А у тебя амнезия!'

Настя специально написала на русском, чтоб не шокировать ни слуг, ни мужа.

– Северин, не отвлекайся! – окликнула мужа Настя. – Целуй меня!

Северин посмотрел на серьезную красавицу жену, на то, как она прикусывает пухлую нижнюю губку и сосредоточено хмурит бровки.

– От таких предложений не отказываются, – молвил новобрачный и с энтузиазмом стал исполнять требование супруги.

– Так, говоришь, эйфория наступит теперь не сразу? – тяжело дыша, Настя оторвалась от мужа. – Чем займемся в свободное время?

Северин посмотрел на нее замутненным взглядом и снова потянулся к жене губами.

– Э, нет! Не надо мне здесь передоз устраивать! Хорошенького помаленьку! – увернулась Настя от поползновений мужа и, снова отталкивая его, возмутилась, – Это у кого здесь зависимость: у меня или у тебя?

Северин выдохнул, помотал головой и недовольно заметил:

– Начинаю осознавать полезность холодных обливаний. Ну, и что ты предлагаешь?