Анастасия бросилась в холл:

– Этен! Одежду мне и карету подать!

Дворецкий изумленно и испугано на нее воззрился:

– Куда это вы, леди Таис? Лорд еще не скоро вернется. Вы сами обещали ему никуда не выезжать. Да и не принято, чтоб жены магов без мужей по городу ездили!

Его слова вызвали у Насти самую настоящую истерику, с криками, воплями и попытками силой прорваться к входной двери. Не на шутку перепуганный дворецкий позвал на помощь дюжих слуг, которые надежно перегородили леди Таис выход из особняка. Из комнат повыскакивали Паляна с Ильяной и прочие служанки и с открытыми ртами смотрели на беснующуюся хозяйку дома. Из кухни подтягивались привлеченные шумом, вооруженные поварешками поварята под предводительством румяной Марики.

'Что я творю?! – на миг очнулась Настя. – Здесь надо не силой, а хитростью брать!'

– Извини, Этен, что-то накатило на меня. С утра не очень хорошо себя чувствую. Давай, я позвоню мужу и его позволения на поездку спрошу? Ты весь разговор услышишь. И я ведь не одна ехать собралась – хоть десяток слуг со мной отправь для пригляду.

Дворецкий расслабился и согласился.

Удивляясь собственному, неожиданно томно-сексуальному и молящему голосочку, Настя лепетала в амулет связи:

– Дорогой, я хочу съездить в храм Донаты. Помолиться и поблагодарить богиню. Да, со мной все хорошо. Конечно, со слугами, Этен распорядится! Конечно, я быстро вернусь, ты и с работы приехать не успеешь! Да, можешь встретить меня у храма, часа через три.

Получив вожделенное согласие на поездку от законного супруга, девушка бросилась одеваться.

Ко входу в храм Настя бежала, как умирающий от жажды в пустыне бежит к ручью в оазисе. Двери открылись.

– С возвращением, сестра!

– Здравствуйте! – проговорила Настя, торопливо шагая к главному залу храма. Ей срочно нужно было добраться до алтаря и приложить к нему руки.

Шаги Насти гулко отдавались под сводами храма, жрицы скользили бесшумно, как тени. 'Темно, как в склепе, – подумала Настя, – все-таки жутковато здесь. Вот сейчас положу руки на камень – и станет хорошо. Очень хорошо!' Сила собственного безумного желания добраться до алтаря на миг ошеломила Настю и заставила ее остановиться.

'Что происходит? Откуда эта мания? Очень похоже на то, как мне раньше хотелось впиться в губы мужа, только нынешнее желание гораздо сильнее. А про мужа я и вовсе забыла!' Мысль о забытом муже реально напугала Настю. Сходить по человеку с ума, любить его, всей душой желать повторения жарких ночей – и при этом забыть?! На полдня?! Из-за желания прикоснуться к холодному камню?! Это было ненормально.

'Надо развернуться и уйти! Со мной происходит что-то плохое', – Настя решительно повернулась и сделала шаг назад.

– Куда же ты?! – хором заголосили жрицы. – Подойди к алтарю!

'Глупая девка! – раздался холодный голос в голове. – Хочешь вернуться в этот мужской жестокий мир? Всю жизнь терпеть тиранию отца или мужа?'

'Бегом! Бегом отсюда!' – Настя держалась за эту мысль, с трудом переставляя ноги. Ей казалось, что она бредет в густом киселе или в патоке, так сложно давался ей каждый шаг. Тело скрутило болью: казалось, дрожала от напряжения каждая мышца, трепетал от агонии каждый нерв, даже процесс дыхания был мукой. Жрицы не удерживали ее, молча наблюдая, как она сперва медленно тащилась, а потом ползла по полу к выходу. Желание вернуться и коснуться алтаря пульсировало в крови и буквально било в голову. Настя осознавала, что если не преодолеет искушение сейчас, то навсегда останется здесь, в этих стенах. Потеряется в этом притяжении, как отец в алкогольных парах, без возможности вернуться. Потеряет мужа, возможность иметь семью и детей, лишится того будущего, о котором мечтала в обоих мирах, и которого уже почти достигла. Нет, она не отдаст свою победу в борьбе за собственный рассудок так легко! Русские не сдаются! Даже если очень-очень тяжко – не сдаются! Анастасии казалось, что она бредет в этом пыточном мареве уже много-много лет. 'Что за мир такой!!! Куда ни сунешься – наркопритон, с кем ни поведешься – наркодилер!' – яростная злость помогла Насте встать, держась за двери, открыть створку и вывалиться на улицу.

Крик мужа, подхватившего ее на руки, еще на миг удержал сознание девушки и, вцепившись в плащ супруга, Настя прошептала:

– Не пускай меня в храм! Ради нашей любви, чтобы со мной ни происходило, и как бы я не рвалась! Запри меня в новом погребе на сутки и не открывай дверь! Обещай! Обещай!!!

'Обещаю!' – услышала девушка, и провалилась в беспросветный и мучительный мрак.

Самые фантастические предположения могут оказаться верными.

Сутки подходили к концу. Весь день Северин не ел, и пил только воду по принуждению Лютена. Друг сам приехал в особняк Таиса, когда тот опять не появился в лаборатории. Тот же Авар сказал всем, что Северин болен, и что беспокоить его нельзя. Лекарь-маг не соврал ни единым словом – его друг действительно был болен от переживаний и безумной тревоги за жену. Он верил своей Наиле, но с ужасом представлял, какие муки терпит жена в темном погребе, без еды и питья. Лютен остался ожидать конца дня, чтобы вылечить леди Таис от всех возможных осложнений после такого жуткого добровольного затворничества.

Сидящая в темноте на деревянных досках пола Настя благодарила своего Бога, настоящего Бога: 'Спасибо, Господи, за инстинкт самосохранения! За то, что муки голода и жажды способны прояснить даже самый замутненный разум. Хорошо, что погреб теплый, а то околела бы уже. Правда, не такой уж и теплый: градусов восемь – десять, наверное. Хорошо, что я в шубе, а то пневмонию подхватила бы – Авар бы со мной потом намучился. Он и так уже после утопления меня лечил, после перенапряжения мышц лечил, на помолвке и свадьбе мое здоровье контролировал. Даже позавчера приезжал, кажется, если я верно помню тот жуткий вечер. А бедный Северин! Представляю, каково ему: куда легче страдать самой, чем воображать, как мучается любимый. Ну, Доната, ну, 'богиня'! Собрала себе секту из наркоманок, и совесть ее не тревожит!' Услышав скрежет ключа в замке, бедная попаданка встала на дрожащие ноги и, держась за стеночку, поковыляла к двери.

– Звезда моя! – измучено прошептал Северин, подхватывая в очередной раз недужную жену. – Авар, помоги ей!

Лекарь, тоже в очередной раз, склонился над горемычной леди Таис. Поводя над ней руками, маг бомотал:

– Экспериментаторы фиговы! К Мираилу на суд вас отправить следует! Пусть вам вихрями магическими мозги прочистят! Сколько можно мне вас лечить, леди Таис?! От бешеных троллей проблем меньше, чем от вас!

– О, у вас бывают бешенные тролли? – слабым голосом поинтересовалась мученица.

Лекарь только ругнулся в ответ и крикнул слуг, чтоб несли питья и еды побольше. Оставив молодых супругов ужинать, Лютен отбыл к себе домой, наказав ничего членовредительного и опасного до утра не предпринимать – мол, он выспаться спокойно хочет.

Укачивая сытую и очень слабую жену на руках, лорд Таис слушал ее слова:

– Северин, – шептала измученным голосом Настя, – чтобы ни случилось, как бы плохо мне завтра не было, не отпускай меня в храм Донаты! Поклянись! Жизнью моей и своей клянись!

– Клянусь, любимая! Не отпущу. Но почему? Тебе ведь лучше в первый раз после храма стало?

Настя хрипло рассмеялась.

– Еще бы не лучше! Расскажу тебе поучительную историю, Северин: в одном мире люди изобрели множество наркотиков: марихуану, опиум, морфин, кокаин и много других. Эти наркотики губили здоровье, жизни и судьбы людей. Никто не мог найти способа излечить наркозависимых, очень редко кто из них мог справиться с зависимостью сам. Наркоманы гибли сами, часто убивали других за деньги и наркотики, их дети рождались с отклонениями и уже больные той же зависимостью. И вдруг один ученый синтезировал вещество, которое быстро и навсегда избавляло человека от любой наркотической зависимости, даже от опиумной и кокаиновой. Это вещество и в аптеках какое-то время продавали. – Настя замолчала, чтобы отдышаться. Остатки сил покидали ее.