Её громкий, восхищённый шёпот, наверное, звучит просто как музыка для Аллигатора и заместителя начальника его охраны. А меня только больше заставляет чувствовать себя не в своей тарелке.

– У нас очень немного времени, – хмуро произносит Аллигатор, – на покупку. Поэтому, пожалуйста, в темпе.

Всю дорогу до Москвы он обсуждал по телефону разные деловые вопросы. В том числе те, которые касались непосредственно вылета его частного самолёта из России. Сумочку с моими документами и всяких барахлом, типа косметички, он приказал оставить у Ивана. Единственное, что позволил мне – позвонить маме, чтобы она не волновалась. Прекрасно понимая, что она всё равно ничего не сможет сделать, зато очевидно за меня испугается, я максимально спокойным и даже где–то радостным тоном сообщила ей, что лечу на отдых, объяснив всё это так, что мы с Дашкой встретили старых друзей и они добавили нас в свою команду на отдых. И едва не заплакала после того, как мама сказала, что очень за меня рада. Ком в горле стоял.

– Босс, я бы хотел сделать подарок Дарье, – чуть смущённо обращается к Аллигатору Иван. – Если это возможно.

Дашка прям светится от радости. Сложив у груди в кулачки руки, замерла в ожидании разрешения Аллигатора. Господи Боже мой, подруга, ну что ж ты так ведёшься–то на всё это...

Лично мне не комфортно. Я не привыкла к тому, чтобы мужчины покупали мне одежду. Предпочитаю зарабатывать сама. Но в данном случае, во–первых, спорить совершенно бесполезно, а, во–вторых, в Дашкиных шмотках мне очень неуютно. Слишком броско. Все эти блестюшки на джинсах и футболке меня раздражают даже больше, чем то, что её одежда на мне откровенно висит.

– Без проблем, Вань, – отвечает Аллигатор. – Так даже лучше. Тогда разделимся. Встречаемся здесь же, – он показывает большим пальцем за спину, на вход, откуда мы пришли, а затем вскидывает руку и смотрит на наручные часы, – через пятьдесят минут.

– Будем вовремя, босс, – кивает Иван, тоже взглянув на наручные часы и отметив время.

Дашка подпрыгивает на месте и, улыбаясь до ушей, тихонько хлопает в ладоши. Как ребёнок, честное слово. Затем он берёт Ивана под руку и они уходят. Смотрю им вслед, с грустью наблюдая, как она льнёт к нему, при том, что знает его от силы три часа.

– Пойдём, – кивает в сторону одного из бутиков Аллигатор. – Купим одежду, обувь и какую–нибудь ювелирку. Серьги, кулон, что–нибудь такое.

– Ювелирку не нужно, – покачав головой, хмуро говорю я.

– Нужно, – жёстко отвечает он.

Вздохнув, не осмеливаюсь спорить. С ним вообще спорить сложно. Привык командовать и распоряжаться.

Мы действительно покупаем всё очень быстро. Создаётся впечатление, что и на цены и на траты Аллигатору откровенно плевать. Во всех бутиках всё происходит по одной и той же схеме. Завидев нас, а точнее именно его, к нам подлетает девушка–консультант и предлагает помощь. Они просто опытным взглядом оценивают его внешний вид так, что хорошо понимают – он платёжеспособный клиент, который привёл в магазин девушку для того, чтобы что–то ей купить. После этого Аллигатор отдаёт распоряжения быстро найти для меня лучшие вещи, сообщает, что времени у нас на покупку мало, что расплатится картой и что самое важное при выборе – чтобы понравилось одновременно и ему и мне. А дальше начинается суета.

Я не капризничаю. Нравится ему – и хорошо. В конце концов, я довольно быстро понимаю, что со вкусом у него всё в порядке.

Таким вот нехитрым образом вскоре он держит в руках обилие бумажных пакетов на верёвочках. Две пары обуви, с десяток шмоток, от брендовых джинсов до ночнушки, несколько коробочек с драгоценностями, два флакона духов и несколько комплектов нижнего белья. Всё покупается и примеряется так быстро, что к концу этого шоппинга я откровенно взмыленная и запыхавшаяся.

– Переоденешься в самолёте, – командует он. – Идём.

Иван и Дашка уже ждут нас. У Ивана в руках тоже пара пакетов. Дашка просто светится от счастья, но когда видит, что у Аллигатор несёт пакетов десять, в её взгляде мелькает зависть. Это очень заметно и почему–то меня ранит.

– А–фи–геть, сколько вы купили... – тянет она, стараясь улыбаться. – Классно...

Но улыбка теперь какая–то кислая. Дашка, дурында, да я бы с удовольствием отдала бы тебе это всё за одну только возможность уехать домой так, чтобы Аллигатор больше не преследовал меня! Вещи очень красивые и дорогие, это верно, но... Даш... Пойми ты, они пытаются нас купить... Или просто... наряжают, как кукол. Тут нет ни любви, ни привязанности, тут исключительно торговые отношения.

Но Дашке, похоже, плевать. Всю дорогу до машин она восторженно тараторит на тему того, что купил ей Ваня. У неё теперь, например, есть "просто офигительное колье" и ей не терпится поскорее его надеть. И я просто "охренею, когда его увижу".

Отделываюсь односложными репликами. Чувство такое, что нас вот–вот запрут в золотых клетках. И если птичка–Дашка будет радостно и заливисто петь, то птичка–Оксана отвернётся к стене и будет молчать. И оттого, что я понимаю, насколько разные реакции у нас с ней на происходящие события, я чувствую себя очень одинокой.

На самолётах я летала всего дважды. Первый раз в детстве. Дед и бабушка подарили мне море. Второй, в подростком возрасте, уже ближе к окончанию школы, когда я училась в десятом классе. Мама предложила поехать в Питер, но был сезон и билеты на поезд (ни о каком плацкарте и ни о каком "Сапсане" мама даже знать не желала) стоили примерно столько же, сколько и перелёт. Поскольку лететь было быстрее, чем ехать, выбрали самолёт. Обратно и в первый раз с дедом и бабушкой, и во второй с мамой мы возвращались на поезде.

Но даже моих скудных представлений о перелётах гражданскими рейсами хватило, чтобы понять: джет Аллигатора – это совсем другое.

Схожей была только процедура регистрации в аэропорту. И перед тем, как она прошла, мы с Дашкой получили от Аллигатора очень жёсткие инструкции.

Но вот дальше было уже всё иначе. Без ожидания в зале, без толпы народа, без автобуса, который вёз нас к самолёту и прочего подобного. К самолёту нас отвёз джип, которым управлял сотрудник Аллигатора, и в котором находился ещё и представитель аэропорта. Джет стоял вдали от огромных самолётов различных авиакомпаний, и по трапу мы поднимались, как почётные гости. На борту нас встретил персонал из двух человек: стюард и стюардесса – оба молодые люди, примерно наши с Дашкой ровесники. Аккуратные, подчёркнуто вежливые и обходительные, одетые в белую форму с синими полосками, они всячески давали понять, что Аллигатор здесь – полноправный хозяин.

И вообще, поведение людей, которые на него работали, в который раз поражало меня их немногословностью. Все до единого – от огромных мужиков на яхте и то ли бармена, то ли официанта Евгения, который телосложением был куда больше похож на обычного мужчину, чем эти качки, до Павла, Ивана и стюардов на самолёте – говорили очень мало и всегда только по делу.

Наверное, это обычное молчание и беспрекословное послушание  – важное условие их работы на Аллигатора. Субординация для него – явно не пустой звук. Но больше всего, когда мы, поднявшись по лестнице, заходим в салон самолёта и я в очередной раз слышу, как обращаются к Аллигатору, меня в очередной раз вводит в недоумение это обращение "босс".

Он для всех, кроме меня и Даши – только и исключительно "босс". Почему? Что такого в том, что тебя называют по имени, или раз ты такой важный, по имени–отчеству?

И, главное, узнать не у кого. Ни то, как его зовут по–настоящему, ни почему яхту свою он назвал так, ни то, почему называет себя тем же прозвищем. Разве что у Ивана... Но я с ним как–то не очень контактирую. Это Дашка вон после покупок только и льнёт к нему, да тихо щебечет что–то, пока он, чуть склонив к ней голову, внимательно её слушает. Обхватив его мощную руку двумя руками, она сидит с ним на диванчике, что–то рассказывает и иногда смеётся. Иван улыбается в такие моменты и изредка односложно отвечает. Прям ни дать, ни взять – парочка влюблённых в кинотеатре.