Ларин даже не сопротивляется. Кажется, что этот мудак уже ни хрена не соображает. Взгляд стеклянный и мутный.

Не дождавшись ответа, отпускаю его, оттолкнув в сторону. Кир, тяжело дыша, оседает обратно на диван.

- Ну, беги утешай свою принцеску, – кривит он губы в пьяной ухмылке. – Можешь даже трахнуть её. После меня не побрезгуешь?

У меня правило не бить тех, кто слабее, а Кир сейчас реально не в состоянии мне ответить, но после его слов ярость застилает глаза, и я, обернувшись, со всей дури заряжаю ему кулаком в живот.

– Заткнись, тварь!

Ларин мычит от боли, складываясь пополам. Отдышавшись, поднимает голову.

– Как ты меня достал, – сверля меня полным ненависти взглядом, говорит он. – Всегда во всём первый.

– Чего?.. – вообще не врубаюсь, о чём он.

– Ты всегда на шаг впереди.

– Это ты про прошлый сезон? – начинаю догадываться. – Я думал, ты был рад за меня.

– С хрена ли мне радоваться? – выплёвывает он.

Неожиданно.

Чувствую, как в груди сжимается что-то тяжёлое. Его слова режут, как острое лезвие, и я не могу найти ключ к такому повороту событий.

– Ну, спасибо. ДРУГ.

Поверить не могу. Мы же десять лет вместе. Вроде как всегда поддерживали друг друга, доверяли, успехам радовались. Получается, что нет? Что соперничество на трассе переросло в соперничество в жизни?

– Иди в жопу. ДРУГ, – отвечает он, тем самым подтверждая мои догадки.

Банальная зависть перечеркнула десятилетнюю дружбу?

– Мы соревновались на трассе, но всегда были командой.

– Командой? – хмыкает он. – На трассе есть только один победитель.

С каждым его словом мой гнев сменяется горечью. Он, конечно, прав, но лишь отчасти. Все эти годы я думал, что мы равны. Я никогда не хотел лишить его шанса выиграть, просто выжимал из себя всё, стремясь к победе.

Между нами повисает тишина, тягучая и тяжёлая. Внутри меня разочарование и пустота.

Понимаю, что мне больше нечего ему сказать, кроме как:

– Увидимся на трассе.

Иду к двери, а когда берусь за ручку, слышу в спину:

– Смотри, как бы тачка снова не сломалась.

Замираю у двери, медленно оборачиваюсь.

– Я не говорил о том, что была поломка.

О клапане знал только Толян. Киру я не стал говорить, не хотел, чтобы выглядело так, будто ищу оправдание своему проигрышу.

– Это был ты? Так хотелось выиграть? – спрашиваю ровным голосом. После всего сказанного меня уже ничего не удивляет.

– Да! – со злостью выкрикивает он. – Я уже заебался слушать, какой крутой у нас Авдеев. Ну, ещё бы! Он же, мать его, чемпион прошлого сезона и этот выиграет, потому что у него опять самая крутая тачка.

– У нас всегда были равные возможности.

– Ну, да, конечно, тачки – супер, просто ты гений пилотажа, а я дерьмовый, - фыркает он.

Равнодушно пожимаю плечами. На самом деле, он хороший гонщик, но утешать его я не собираюсь.

– Всё сказал?

– Не всё! - рявкает он, а потом пьяно смеётся: – Думаешь мне эта рыжая сучка была нужна? Нет! Она капец какая занудная и правильная. Я держал её при себе лишь бы тебе не досталась! Думаешь, не вижу, как ты на неё залип? Ромео, блядь!

И тут меня шарахает осознанием: Аня!

Этот козёл не просто её бросил, Аня застала его с другой. Я не имею никакого морального права оставить её одну в таком состоянии. Я, чёрт возьми, её друг. Хоть и хреновый.

Какого я тут разбираюсь с этим мудаком, вместо того, что бежать за ней?!

Вылетаю из клуба, ловлю на дороге бомбилу. Называю адрес.

Только бы Аня оказалась дома.

Дима

Ничего умнее, чем едва ли не вынести дверь бывшей девушки своего бывшего лучшего друга, которая не открывает её уже четверть часа, я не придумываю. Поэтому колочу в неё что есть силы. Волнение за Аню не отпускает.

Оглядываясь назад, понимаю, что влюбился в неё с первой нашей встречи, с первого взгляда.

Я как грёбанный наркоман нуждался в её чистом взгляде, в искренней улыбке. Использовал любую возможность, чтобы увидеть её, просто чтобы хоть недолго побыть рядом.

Периодами я говорил себе, что всё – больше никаких встреч, обрывал наше общение, не появляясь в общей компании. Я очень старался выкарабкаться из того состояния, которое стало моим самым страшным кошмаром — влюбился в девушку друга.

Ситуацию усугубляло то, что я знал, — Ларин её не достоин.

Я тоже не был, потому что как последний идиот повёлся на тупой спор и всё просрал. В итоге она выбрала его, и я пообещал себе, что не буду препятствовать их отношениям.

Сейчас я убедился, что это было неправильно, чертовски неправильно, знать, что Ларин не изменится, не прекратит свои загулы на стороне и при этом молчать. Но я продолжал «по дружбе» прикрывать его, не рассказывая Ане об этом, тем самым предавая её. Так чем я лучше Ларина?

— Авдеев? — наконец отперев дверь, на пороге появляется Аня. — Что ты здесь делаешь?

— Почему ты не открывала?! – почти ору на неё, окидываю взглядом, изучая её состояние.

Мокрые волосы перекинуты на одно плечо, на заплаканном лице ни грамма косметики. Босиком, одетая лишь в белоснежный банный халат, только что вышедшая из душа, она невероятно красива и естественна.

— Я в душе была.

Без слов вталкиваю её в квартиру. Прикрыв за собой дверь, в наглую скидываю кроссовки и снимаю куртку. Чувствуя на себе ошарашенный взгляд, вешаю её на крючок.

— Авдеев, я тебя не приглашала, — нахмурив брови, говорит Аня, отступив к стене.

— Считай, я сам себя пригласил, — отвечаю без зазрения совести.

— Тебя подружка твоя не заждалась? — с претензией и обидой интересуется Аня.

— Нет. И она мне не подружка.

Это правда. Ничего серьёзного у меня с Лемешевой нет и быть не может.

— А, ну, понятно. Просто секс. Для вас же это всё так… — разводит руками, подбирая слово. — Ничего не значит.

— Я не спал с ней, — зачем-то оправдываюсь.

— Да мне наплевать!

— Аня…

— Дим, уходи, я правда не хочу сейчас никого видеть. Мне так паршиво.

Мне тоже паршиво оттого, что ей так больно. Словно плохо ей не из-за Ларина, а из-за меня. Впрочем, во многом так и есть, потому что я обманывал её не меньше, чем он.

Я бы сейчас всё отдал лишь бы забрать её боль.

Протянув руки, невольно касаюсь её щеки. Аня, запрокинув голову, с толикой недоумения смотрит на меня.

— Ты ведь понимаешь, что я не уйду? — стираю большими пальцами дорожки слёз, которые она всё же не смогла сдержать.

Девушка всхлипывает, и я тут же прижимаю её к себе, крепко обнимаю за подрагивающие плечи, целую в макушку, нашептывая что-то успокаивающее, совершенно не узнавая в этих действиях себя.

Мы стоит посреди коридора, она беззвучно плачет, я глажу её по спине.

Стоим так несколько минут, после чего Аня отстраняется и вытирает слёзы, размазывая влажные дорожки по щекам.

— Дим, спасибо, что пришёл. И за поддержку. Но сейчас, пожалуйста, оставь меня одну, — отворачивается, собираясь открыть мне дверь, но я ловлю её за локоть, стремительно разворачивая к себе.

— Нет, — не могу я её оставить в таком состоянии.

— Я не хочу никого сейчас видеть, как ты не понимаешь! – пытается выдернуть руку, но я не позволяю.

— А чего ты сейчас хочешь?

На мгновение задумывается.

— Единственное, чего я хочу — забыться, — вздыхает горестно. — Неважно посредством чего: алкоголя, слёз... То, что сможет вычистить мою голову от разъедающих её мыслей и хоть на время заглушить то, что я испытываю сейчас. Поэтому, пожалуйста, уходи, — положив ладонь на мою грудь, словно пытаясь оттолкнуть, едва не всхлипывая, говорит Аня, а её бездонные голубые глаза вновь наполняются слезами.

— Я не уйду. Хочешь забыться — вперёд. Но я с тобой. Напьёмся вместе, а захочешь порыдать в подушку — окей, я буду твоей подушкой. Но я не оставлю тебя одну.