— Есть и фильмами. Старые и новые экранизации. Последняя с Кирой Найтли. Я, кстати, ещё не видела.

— Кира Найтли это… красотка из Пиратов? – оживляется он.

— Ага.

— Тогда ладно, — соглашается, ищет по поиску фильм.

— Ты у нас, значит, любитель брюнеток? – усмехаюсь, зачерпывая попкорн.

— С некоторых пор — рыжих, — не задумываясь отвечает он, повернувшись.

Усмешка гаснет, когда сталкиваюсь с прожигающими зелёными глазами, на долю секунды потеряв дар речи.

Заметив моё замешательство, он снова, как ни в чём не бывало, отворачивается к экрану, а я не могу так просто переключиться.

Взгляд цепляется за чёрную футболку, плотно облегающую его натренированное тело, руки с прочерченными рельефами и рисунком татуировок, длинные пальцы...

Не к месту вспоминаю, что эти пальцы вытворяли в ту ночь. При одной мысли о том, где они были, между ног становится горячо.

Предательски краснею и отворачиваюсь, оправляя в рот уже подтаявший в ладони липкий попкорн.

К счастью, начинается фильм, вот только он совсем не помогает отвлечься. Вместо того, чтобы следить за сюжетом, я думаю о парне, что сидит рядом.

Я скучала. Поняла это, как только увидела его на пороге. Но как быть дальше так и не решила.

— Не хотел бы я такую тёщу, — выдаёт Дима, когда фильм заканчивается.

Прыскаю со смеху.

— То есть это всё, что ты можешь сказать?

— А что ещё? – пожимает плечами. — Только не говори, что тебе нравится этот надменный…

— Эй! – предупреждающе вскидываю руки. – Хоть одно плохое слово о мистере Дарси, и больше никаких совместных фильмов.

— Да что в нём такого? – не понимает Дима. – Сопливая история для девчонок. — снисходительно усмехается, а я швыряю в него попкорн.

Димка растерянно смотрит на свою футболку, на которую прилипла сладкая кукуруза.

— Светлова! – возмущается, стряхивая с себя попкорн.

— Так тебе и надо. Вот тебе ещё! – запускаю в него новую порцию.

— Ах, ты маленькая вредина! Ну, держись! — угрожая, зачерпывает горсть из ведра.

— Ты не посмеешь, — неверяще мотаю головой.

— Ещё как посмею, — скалится Димка, и в следующее мгновение теперь уже в меня летит сладкая кукуруза. В лицо, в волосы, на одежду.

— Это война, Авдеев! — объявляю ему, и начинается нешуточное сражение.

Мы боремся за “снаряды”, вырывая у противника картонное ведёрко, швыряем попкорн в друг друга.

Когда он умудряется запихать мне кукурузу за шиворот, я, уже не церемонясь, пытаюсь надеть ему на голову почти пустое ведро из-под попкорна.

Уворачиваясь, Димка летит с дивана на пол и утягивает меня следом за собой.

Он растягивается на ковре, а я, визжа, приземляюсь на него сверху. Сильные руки смыкаются на талии.

Смех тут же гаснет, мы одновременно замираем в недвусмысленной позе…

Аня

Я лежу на Диме и чувствую каждую мышцу на его теле. От этого меня тут же бросает в жар.

Нужно срочно это прекратить. Пытаясь встать, поднимаю голову и… начинаю безудержно хохотать.

Цветное, местами порванное ведро на голову я ему всё же надела, и это просто уморительно! В жизни не видела ничего смешнее.

— Я выиграла! Сдавайся!

— Сдаюсь, — признавая поражение, Димка поднимает руки. — Налюбовалась? — стаскивает с головы свой “шлем”, отбрасывает в сторону. Под ним он весь в остатках попкорна.

Стряхиваю с его челки прилипшие зёрна.

— Ты выглядишь не лучше, — лыбится он, вытаскивая из моих растрепавшихся волос крошки.

— Могу себе представить, — скатываюсь с Димы, падаю на спину рядом.

Лежим на ковре, молча пялимся в потолок.

Интересно, о чём он сейчас думает, потому что от моих мыслей мне стыдно. Больше всего на свете я сейчас хочу снова оказаться в его объятиях.

Простила?

Поворачиваю голову и… тону в вязкой густоте его взгляда. Он смотрит так, как смотрел в ту ночь. С обожанием и восхищением.

Не раздумывая больше ни секунды, тянусь к нему.

Простила.

Через мгновение сталкиваемся губами.

Он целует жадно, горячо, распаляя внутри меня желание, сжимая в своих руках.

Томительные поцелуи сыплются на мои скулы, шею, ключицу, вызывая тепло, что волнами разливается по телу. Я едва не мурлычу от удовольствия, запустив пальцы в его волосы, слегка оттягивая их на затылке.

— Дима… — шепчу в исступлении. Ощущать его губы на себе восхитительно.

А потом вдруг всё заканчивается. Дима отстраняется и садится. Мне не остаётся ничего другого, кроме как последовать его примеру.

— Аня, кто я для тебя? — спрашивает, глядя серьёзно и пристально.

— О чём ты?

— Я задал простой вопрос. Ответь.

— Ты… ты мне нравишься, — выдыхаю. — Очень нравишься, — добавляю, кусая от волнения губы.

— Нравлюсь? — его явно не устраивает ответ, а мне страшно признаваться в своих чувствах.

— Это сложно объяснить… — шумно выдохнув, в волнении прикусываю губу.

— Или ты просто всё ещё зла на Ларина, как и в ту ночь, — высказывает свою версию Дима, и она мне не нравится.

Он думает, что я была с ним поэтому? Чтобы наказать Ларина?

— Это не так. Ты неправильно всё понимаешь.

— Я вообще не понимаю, как мне теперь себя вести с тобой. Поэтому и задал один простой вопрос.

Для меня полная неожиданность, что у него тоже есть сомнения и он всё ещё ревнует меня к Киру.

— Аня, ты много для меня значишь. Даже не собираюсь скрывать, что хочу тебя. Чёрт, у меня такой стояк, что он рушит всю эту грёбанную дружбу между нами, на которую я постоянно себя уговариваю, лишь бы быть с тобой рядом. Но при всём при этом, ты остаёшься бывшей девушкой моего некогда друга. Да, я мог бы на всё это наплевать. Честно. Послать Ларина на хуй со всеми его шлюхами и разбить ему морду за то, что он с тобой сделал, но вопрос в другом: нужно ли тебе это будет завтра?

— Дима, я… — теряюсь, не зная, как выразить то, что чувствую.

— Мне нужно знать, хочешь ли ты меня, и не как замену Ларину, а как парня, без какой-то херни? Хочешь ли ты, чтобы я был с тобой? Чтобы я любил тебя? Действительно ли ты что-то чувствуешь ко мне?

Он предлагает мне отношения? Всё это звучит как признание.

— Ты нужна мне, Аня. Ты вся. Не только тело, но и душа. Потому что на меньшее я не готов. Уж лучше и дальше мечтать о тебя, чем быть с тобой и думать: не замена ли я Ларину? Подумай обо всём этом, Аня, и когда у тебя будет ответ, скажи.

Растерянно хлопаю глазами, наблюдая за тем, как он поднимается и идёт к двери.

В ту же секунду понимаю, что не хочу, чтобы он уходил. Я не могу без него! Я…

Я его люблю!

— Дима! — бросаюсь следом, ловлю за руку, разворачиваю к себе. — Я никогда ничего к нему не чувствовала. А ты, конечно, не замена, — приподнявшись на цыпочки и держась за его крепкие плечи, как за спасательный круг, заглядываю в глаза. — И да – я хочу всего этого с тобой. Только с тобой!

В его глазах будто зажигаются искры, а в следующее мгновение он уже неистово целует меня: глубоко, влажно, горячо, так, что я, едва не задыхаясь, стону в его рот от наслаждения.

Моя рубашка летит на пол, за ней топ.

Стаскиваю с Димы футболку, отбрасываю её куда-то в сторону. Мне хочется чувствовать его, ощущать голой кожей, слиться с ним.

Дима рывком прижимает меня за бёдра вплотную к своему паху, давая почувствовать своё возбуждение. Выгибаюсь ему навстречу, что-то нечленораздельное мычу в его губы, ноготками царапаю широкую спину.

— Сейчас, малыш, — шепчет он, стягивая с меня штаны вместе с бельём. Расправляется с собственной ширинкой и, с лёгкостью подхватив под ягодицы, приподнимает, делает пару шагов к ближайшей стене.

Желание такое, что я понимаю: мы не дойдём не то что до спальни, но даже до дивана в гостиной.

Обхватив его бёдра ногами, ощущаю спиной опору.

— Прелюдия потом, — предупреждает меня, а мне и не нужен никакой разогрев.