– Сам видишь, девочка непростая. Непуганая, — похабно усмехается. — Наверняка целка. Ну что, мажем? — протягивает ладонь, в глазах азарт похлеще, чем перед стартом.

– Это бред, — отталкиваю его ладонь. Детский сад. Не собираюсь я в этом участвовать. — Она достойна лучшего, чем просто конкурс, кто из нас быстрее её уложит. Это не игра.

– Сливаешься? — хмыкает друг, продолжая разгонять. — Боишься продуть?

– Я тебя сделаю сегодня! — обещаю агрессивно. В своих силах и тачке не сомневаюсь.

– Ну, вот и давай. А Анюта как главный приз пойдёт, — дожимает, грамотно играя на моей уверенности.

И я, как последний идиот, ведусь! Потому что действительно уверен. А ещё не хочу видеть его рядом с Аней. Мне нравится эта девочка. Моей будет!

– Ну, ок, — протягиваю ладонь. — Победа моя, и ты яйца к Светловой не подкатываешь.

Кир пожимает руку. Просим проходящего мимо пацана разбить. Ларин довольно скалится:

– Увидимся на старте.

Когда через полчаса мы подходим к стартовой линии, адреналин уже бурлит в венах. Вокруг собрались зрители, в их глазах азарт и ожидание.

Бросаю взгляд на друга. Кир не собирается отступать, и его уверенность подстёгивает меня ещё больше.

Отыскиваю глазами Аню, и в её взгляде вижу молчаливую, но такую красноречивую поддержку.

Улыбнувшись, подмигиваю ей и прыгаю в тачку.

Моторы гудят, и я вновь ощущаю это ни с чем несравнимое чувство предвкушения.

Свет разгорается, трек мерцает, и всё вокруг словно замедляется. Каждый вздох становится значимым, сердцебиение звучит как бой барабана.

Я чувствую, как мышцы напряжены, как нарастает мощь в каждом сантиметре тела. Запах прогретого асфальта смешивается с предвкушением, подгоняя, возбуждая.

Гудок стартового сигнала запускает новую волну адреналина, и мир мгновенно рвётся в бешеном ритме. Колёса срезают асфальт, оставляя за собой шлейф цвета и звука.

Гонка начинается, и всё, что имеет значение, сводится к одному — скорости, управлению и финишу. Трасса, как горная река, диктует свои условия — она требует внимания, концентрации и мгновенной реакции.

Кир стартует чуть быстрее, но я знаю, что у меня есть шанс его обойти.

На поворотах я выжимаю максимум из своей машины. Страсть к победе гонит вперёд. Понимание, что это не просто гонка, придаёт ещё больше сил. Я не могу позволить себе проиграть.

С каждым пройденным километром дистанция между нами сокращается. Я чувствую поддержку Ани в каждом движении, как будто она рядом, подсказывая, когда дать газу, а когда притормозить.

Настигаю Кира в четвёртом повороте. Втягиваю воздух, сосредоточившись, быстро оценив, какое движение будет решающим. В этот момент главное лишь одно — не упустить свой шанс. Ощущаю, как каждая клетка моего тела сосредоточена на результате.

Обхожу Ларина на внутреннем радиусе, и его машина оказывается всего в нескольких сантиметрах от меня. А потом позади.

Да!

Лидирую вплоть до крайнего круга, на котором с двигателем вдруг начинает происходить какая-то херня. Он перегревается и задыхается.

Бросаю взгляд в зеркало. Кир заметно подтягивается, я стремительно теряю всё своё преимущество.

Приближаюсь к последнему повороту. Движок на грани. Лишь бы дотянуть.

В повороте подзаносит, с трудом ловлю тачку. Меня тут же пробует обойти Кир.

Пытаюсь не пустить его, захлопнуть калитку, но всё острее срезывающий угол Ларин задевает меня. Переднее левое колесо, напоровшись на его заднее, словно на трамплин, запускает машину в бесконтрольное вращение.

Мир перед глазами совершает один оборот. Тачка приземляется на колёса, её трясёт, заметно замедляя по гравию обочины. И всё равно в ограждение она влетает напрямик носом, выстрелив во все стороны обломками.

Удар такой силы, что передние колёса снова подскакивают, а меня хоть и подбрасывает, но ремни безопасности позволяют остаться на месте и не вылететь через лобовуху.

Глушу двигатель, раздосадовано сжимаю руль.

— Блядь, блядь. Блядь! — ору на себя от злости. Колочу руль с таким остервенением, будто пытаюсь насадить его на рулевую колонку, пробив насквозь.

В остаточной пульсации адреналина в крови почти не ощущаю тошнотворной тяжести в теле от перегрузки такой внезапной остановки — с 200 км/ч до 0 за считанные секунды.

Первый болезненный набат в голове слышу, когда пытаюсь отстегнуть тугие ремни и привстать.

От бурления крови, кажущегося кипящим и беспорядочным, всё перед глазами будто плавится, стекает, расплывается.

Непослушными пальцами пытаюсь растереть вдруг потяжелевшие веки, но в следующее мгновение сознание отъезжает, и меня накрывает темнота…

Аня

Двигаясь по белым коридорам, чувствую лишь не проходящую дрожь в руках. Глубоко вдохнув, ощущаю, как лёгкие обволакивает больничный запах.

Тяжело сглотнув, ускоряю шаг, но при этом иду словно в никуда. Я не знаю, в какую именно сторону мне нужно.

Взгляд лихорадочно скользит по одинаковым дверям множества палат. Как найти единственно нужную? Наверное, стоит спросить у одного из снующих по коридорам врачей, но язык предательски отказывается шевелиться, и слова так и не слетают с губ.

Пройдя очередные двухстворчатые двери, замираю, когда вижу мужчину и женщину, обоим чуть больше сорока. В мужчине сразу узнаю отца Димы. Они очень похожи цветом волос и чертами лица.

Мужчина крепко обнимает жену, рыдающую у него плече. Даже отсюда чувствую их боль. На мои глаза тоже наворачиваются слёзы.

Рядом с ними я чувствую себя неуместно, но желание узнать о состоянии Димы заставляет подойти ближе.

Меня замечает Авдеев-старший.

— Здравствуйте, — тихо шепчу. – Как он?

Отец Димы слегка кивает, его лицо отражает усталость, но в глазах сквозит искра надежды.

— Врачи говорят прогнозы хорошие, — успокаивает он меня.

Женщина оборачивается ко мне. Смотрит, будто пытается вспомнить.

— Я Аня, — представляюсь. – Подруга Димы.

— Подруга?.. – переспрашивает она.

— Однокурсница, — спохватываюсь, понимая, как могут быть истолкованы мои слова.

— Сергей Петрович, — слышу позади голос Кирилла. Его машину после столкновения хоть и тряхнуло, но до финиша последние метры он доехал. Можно сказать, что отделался лёгким испугом. Чего не скажешь об Авдееве. – Как Димон?

— Ничего угрожающего жизни не обнаружили. Сам-то как?

— Нормально. Ольга Дмитриевна… — Ларин подходит к матери друга, качает головой. – Мне жаль, что так получилось.

— Это всё ваши гонки! – взрывается она, заламывая руки.

— Оля, — муж снова обнимает супругу, не позволяя скатиться в истерику. – Успокойся, с ним всё будет хорошо.

С этими словами Авдеев уводит жену к окну, усаживает на диван.

— А ты здесь как? – спрашивает меня Кирилл.

— Приехала, — не знаю, что ещё сказать. Нет ни сил, ни желания что-либо объяснять.

— Он выкарабкается, — уверенно говорит Ларин.

Молча киваю. Очень хочу верить, что так и будет.

В тот момент, когда машина Димы, сделав оборот, приземлилась, ударившись в ограждение, мне казалось, что я падаю куда-то вниз. Падаю и падаю, не имея возможности ощутить под ногами твёрдую почву. Перед глазами всё поплыло, а сердце, словно сумасшедшее, заколотилось в груди. Я до сих пор чувствую его заполошный стук.

— Ребята, — снова подходит к нам Авдеев-старший. — Вы езжайте по домам. Сегодня всё равно никого уже не пустят.

— Сергей Петрович, позвоните, как будут новости, — просит его Ларин.

— Конечно, Кирилл.

— Поехали, я тебя отвезу, — предлагает мне Кир. Видит, что я сомневаюсь, добавляет: — Нам сообщат, если что.

Позволяю ему увести себя из больницы.

— Может, кофе попьём? – предлагает, кивая на кофейню на перекрёстке.

— Нет, я домой. Перенервничала.

Ларин внимательно изучает моё лицо, щёки тут же вспыхивают. Мои чувства слишком явны, надо научиться их контролировать при посторонних.