— Каждый год сюда привозят больше пятнадцати тысяч рабов. К тем, которые уже существуют в городе.

— Откуда?

— Со всех концов мира. Степи, пустыни. Говорят, за морем есть иные земли, дикие, на которых обретаются дикие же люди. Они ходят нагишом, не знают огня и поедают друг друга. Но в то же время они сильны и отличаются завидным здоровьем, что делает их ценным материалом.

— Опыты?

— В том числе. И опыты. И големы. Конечно, плоть можно вырастить, но это требует огромного количества энергии. Проще всего плоть изменить. Скажем, кости, следом мышцы. Как меняли тебя. Почти также. Для производства големов раба умертвляют, плоть консервируют, а после, изменив структуру, все собирают обратно.

То есть, Михе можно сказать повезло?

— Вот там, слева, обрати внимание, — маг махнул в другую сторону. — Там материал привозят с рабских ферм.

— И такие есть?

— Почему нет? Иногда дешевле получить раба естественным путем, чем устраивать экспедицию на другой край мира. Так что да, рабские фермы — явление вполне обыкновенное. Есть крупные, где хозяева занимаются селекцией. Там, к слову, можно заказать раба с определенными характеристиками. Сочетание магии и опыта дает просто-таки поразительный результат. Но подобные рабы стоят дорого. И производят их в относительно небольшом количестве, большей частью именно для Башен.

Миха потер челюсть.

Он не помнил, где жил раньше, но определенно нынешний мир отличался редкостной ублюдочностью. Революции на них нет.

— Здесь же торгуют фермы попроще, поменьше. Но при желании тоже можно отыскать немало интересного.

Маг выдохнул.

— Но знающие люди говорят, что самый ценный материал привозят берберские охотники. И не далее, как пару недель тому, в порту стало одно судно.

Меж бараков медленно шествовало существо, чем-то похожее на крайне уродливого слона. Шаровидное тело. Массивные ноги-колонны. Крохотная голова на тонкой шее. И огромные горбы, меж которыми уместился погонщик.

— Это кто?

— Голем, — сказал маг, слегка поморщившись. — Примитивный. Погонщик следит за порядком.

За существом следовало еще одно, чуть меньше и шире, а за ними пятерка смуглых людей в доспехах.

— На самом деле здесь редко случается что-то серьезное, — маг расплылся в предвкушающей улыбке. — Обычно им приходится иметь дело с пьяными драками. Иногда рабы, из новых, пытаются бунтовать. Но сам понимаешь, это бунт обреченных.

Раздался протяжный низкий звук.

— Стража вооружена, а голем способен с легкостью преодолеть любую преграду.

Но что-то произойдет.

Миха это шкурой чуял. Маг оттолкнулся и, покачнувшись вместе с палубой, вдруг вцепился в прутья клетки.

— Запомни, дикарь. Шанс будет лишь на одного. Реши, кого ты ненавидишь больше!

И тут низкий звук стал громче.

Яснее.

Он доносился откуда-то… откуда-то доносился. Слева. И справа. И отовсюду. Заскрежетали вдруг и замерли крылья, корабль же содрогнулся всем телом, чтобы в следующее мгновенье резко нырнуть вниз. Накренилась клетка, и Михе пришлось вцепиться в неё руками, повиснув на прутьях.

— Что за…

Маг исчез.

Вот стоял только что, и исчез. А огромный голем, который еще недавно был далеко, вдруг повернулся и весьма бодро потрусил к кораблю.

Он шел, не разбирая дороги.

Твою ж…

Ноги твари топтали.

Людей. И помост. И что-то разлетелось щепками. Кто-то заорал, громко и протяжно. И крик этот полоснул по Михиным нервам, выдернув из оцепенения.

Если тварь доберется.

Когда тварь доберется.

А она доберется.

Стражник, выскочивший перед ней, был небрежно отброшен движением ноги. А голова твари задралась, выпустив пучок длинных гибких щупалец. Прошла судорога по туше, и на серой коже проклюнулись желтоватые сочащиеся гноем шипы.

Миха дернул дверцу. И та открылась.

Надо же, какая любезность.

Выбравшись на палубу, он оценил происходящее. Корабль застрял. Колеса с левой стороны то ли в яму угодили, то ли подломились, не удержав массивную тушу. И Миха готов был поклясться, что это не случайно.

По палубе носились люди.

Что-то орал тип в кожаной жилетке, надетой на голое тело. Хлыст в его руке метался, порой обрушиваясь на чью-то голову, но становилось только хуже. Паника наростала.

Миха огляделся.

Голем подходил ближе. Здоровущий он все-таки. И куда больше слона. Раза в два. Громыхают ноги, покрытые костяными наростами, давят, что людишек, что хибары. И второй не отстает.

Еще минута и до корабля доберутся.

Венец щупалец раздвинулся, и тварь плюнула слизью. Ком её накрыл того, с хлыстом, и человек завопил.

— Мерзость, — сказал Миха, раздумывая, стоит ли уже убраться куда-нибудь, или все же погодить. От твари он увернется, она при всей своей массе довольно медлительна. Миха быстрее.

Человек захлебнулся воем.

А с бортов корабля, осознав неминуемость столкновения, посыпались матросы.

И где маг?

Неужели не слышит? Или слышит и предпочитает отсидеться?

Миха откатился от клетки.

И второй где, который затеял все это веселье. Интересно, конечно, чего ради, но тут уж Миха, коль жив останется, спросит.

Он нырнул в какую-то щель и затаился.

Тварь же вновь плюнула слизью, правда, на сей раз ни в кого не попала, и тихо зашипели, расползаясь, доски. Она же, рванув к кораблю, ударилась о борт со всей дури. Корабль издал протяжный скрип, затрещал, явно не рассчитанный на подобное обращение.

Голем же издал протяжный визг.

И отпрянул.

Затряс головою и в стороны полетели брызги то ли слюны, то ли слизи. Миха вжался в палубу. Ну же. Самое время появиться магу. Он же ж, мать его, великий и могучий.

Да и корабль вот-вот развалится.

На разваленном корабле далеко не уедешь.

Краем уха Миха уловил тот странный звук, который слышал вначале. То ли гул, то ли вой, то ли барабанные удары. Далекие, приглушенные, и все же невероятно раздражающие. Миха мотнул головой, силясь избавиться от этого гула, который, казалось, переселился прямо под череп, сводя с ума.

Требуя немедленно выбраться.

И убивать.

Разрушать.

Миха зарычал. И повернулся туда, откуда доносился звук. Сперва он, сколь ни вглядывался, ничего-то не видел, кроме обезумевшего голема. Тот метался, круша все, что видел на своем пути.

Но звук. Он был.

Именно он приводил големов в ярость. Именно он вызывал безумие. И Миха, зашипев, выпустил когти. Те пробили кожу, и боль слегка отрезвила.

Маг.

У Михи будет один шанс.

И нельзя отвлекаться на всякие глупости.

А маг-таки показался.

— Ко мне, — хлестанул приказ, и Миха вцепился когтями в доски, но тело послушно двинулось к человеку, который имел над Михой куда больше власти, чем хотелось бы. — Выбрался?

Взгляд мага был холоден.

— Отлично. Значит, ты не так туп, как мог бы быть.

Тварь завопила и плюнула слизью, вот только плевок растворился, не добравшись до мага. Тот лишь вскинул руку, и голем пошатнулся, но все-таки устоял. Он припал на задние ноги и затряс головой. Щупальца его метались, не находя жертвы.

— Видишь? — маг указал на зверя. — Управление потеряно.

Он добавил пару слов покрепче.

— Убить? — Миха сосредоточился на ледышке, которая вдруг ожила внутри него. Более того, желудок свело судорогой, и треклятая ледышка выскочила в глотку. Во рту появился характерный привкус желудочного сока, но Миха стиснул зубы.

— Убей. Заберешься наверх. Погонщик, скорее всего мертв. Сними корону. И разломай.

Маг вновь взмахнул рукой, заставив голема упасть на зад. Тот издал обиженный рев.

— Ульграх! — этот голос перекрыл все иные звуки. — Зачисти второго… если сможешь.

Маг добавил это чуть тише.

— Бестолочь, как и все в его возрасте. Что стоишь? Иди!

Это уже было адресовано Михе.

— Убей!

Гул в голове вдруг накатил, накрыл волной.

Как когда-то в Крыму, когда морская вода оказалась горькой, и он удивился этой горечи. И рассмеялся. Схватил кого-то, потянул в набегавшую волну, желая опрокинуть. И сам едва не упал.