В моём мире нам понадобятся деньги. Но где я их возьму в Левенросе? Ничего ценного, чтобы продать, у меня не было, а обратиться к Михею я не могла. Не воровать же у него ради него.

Глупость какая!

Фыркнув, принялась собирать с пола эльфийскую игру. Малышка постаралась — в горшочках торчали уродливые шипастые цветы с нераспустившимися бутонами. Не меньше трёх десятков, и все одинаковые. Составила растения в ящик и уже собралась отнести магическую ботанику в детскую, но один из цветков издал звук, напоминающий плеск воды. На пол упал камешек. Взяв его в руки, округлила глаза — похоже на самоцвет или даже драгоценность. Я не ювелир, не разбираюсь, но что-то подсказывало, что это можно отнести в ломбард. Остальные растения тоже «плюхнули». Собрала камешки с пола, сунула их в пустой мешочек из-под семян и спрятала во внутренний карман своей куртки, висевшей на крючке у порога. Ненадёжная надежда, но хоть что-то…

— Иди к себе, Роксана, — входная дверь открылась, в дом зашёл Михей.

Команда с порога — волк в отличной форме.

— Я… — открыла рот, чтобы возразить, но увидела Марка.

Младший брат виновато посмотрел на меня и отвёл глаза, как нашкодивший ребёнок. Михей, кажется, не собирался убивать ни его, ни меня. Это уже неплохо. Но я всё равно волновалась. Мой латинос — мужчина с сюрпризом, никогда не знаешь, что ему взбредёт в голову в следующую минуту.

— Рокси, иди к себе, — повторил, приблизившись ко мне вплотную. — Прими душ.

— Ага, да… — щёки вспыхнули жаром.

Взяв спящего волчонка на руки, посеменила от греха подальше. Я до сих пор пахла Марком, а у Михея сейчас такой нюх, что правильнее было сказать — от меня за милю разило Марком. Срочно в душ!

Я никогда не любил нудные разговоры, но сегодня мне предстоял именно такой. Надо было объяснить младшему тонкости управления стаей. Посвятить его во все мелочи и ничего не забыть. Чёрт возьми, почему я не сделал этого раньше? Знал ведь, что рано или поздно брат займёт моё место, но учить его — это будто признать своё поражение. Моя власть заканчивалась там, где начиналась воля Богов.

Не меньше часа убил на трёп о делах — язык до мозоли стёр, сам себя достал занудством, а толка не было. Брат сидел на диване и пялился куда-то в сторону, вертел в пальцах стакан с джином. Я ему налил, но он не сделал и глотка.

Замолчал. Плохая тишина — скрежет тяжёлых мыслей в ней. Нет смысла учить младшего. Я управлял стаей по своему, он станет управлять по-другому. Научится, а чего не знает — спросит у старой кости. Акура в беде меня не бросала и младшего не бросит.

— Мих… — Марк подал голос. — Веришь, я бы сейчас свою жизнь отдал, лишь бы ты не умер, — он залпом осушил стакан джина, зажмурился. — Мне сегодня сказали, и я подумал — да ни хера! Миха он в воде не тонет, в огне не горит… А потом понял, что это всё я сам и сделал. Мих, давай на алтарь, а?..

— Завязывай, — я встал с дивана и пошёл разжигать огонь в камине. — Не хуже меня знаешь, что Боги будут против. Сила вожака у тебя. Они так решили.

— Да мне похер, — зло процедил, — что они там решили. Я как без тебя буду?

Со мной говорил не новый вожак — ребёнок. Меня словно отшвырнуло на много лет назад. Мы покидали родину, мелкий висел у меня на шее и молчал, а когда отошли на пару миль от разрушенного поселения, он задал всего один вопрос — ты меня не бросишь? Марк какое-то время звал меня отцом.

— Береги Рокси и Лоу, — складывал дрова в камин. — И ещё… — подавился мыслью. — Келли беременна.

— Да ладно?! — брат запустил пальцы в волосы, растормошил причёску. — Роксана в курсе?

— Ещё не знает. Я сам несколько часов назад узнал.

— Вот дела… — растерянно пролепетал.

— Келли точит зуб на мою Рокси. Когда меня не станет, глаз с неё не спускай. Пообещай.

— Не сомневайся, — пальцы Марка сжались на пустом стакане — едва не хрустнула стекляшка.

Тут можно быть спокойным — младший не подведёт.

— Помнишь, как ты в реке хвост мыл? — у меня на губах заиграла улыбка.

— Дурак был, — брат хохотнул и потянулся к бутылке с алкоголем.

Сам не знал почему вспомнил эту историю…

Марку было лет пять, он только получил от меня способность обращаться по желанию. Бегал на речку волчонком, макал хвост в воду, а потом оборачивался и радовался — весь сухой. Его почему-то забавляла эта игра, а меня его кульбиты на берегу. Марк вырос, и мы отдалились. Каким бы брат ни был раздолбаем, всегда чувствовал в нём сильного самца, конкурента. Я старел, он набирался молодостью.

— Сегодня мне было приятно слышать, что ты считаешь меня вожаком, пока я жив, — развёл огонь и уселся в кресло. — Но в полнолуние ты примешь на себя управление стаей. Это не обсуждается.

— Понял, — брат снова помрачнел.

Забрал у него стакан с джином, отсалютовал и опрокинул в рот. Алкоголь обжёг глотку, боль — душу. Хватит нахрен страдать. Надо прожить остаток жизни так, чтобы сдохнуть с улыбкой на губах. Счастливым.

Я сходила в душ. Три раза! Но запах младшего латиноса смыть с себя не удалось.

Рыкнув, открыла дверь ванной комнаты, шагнула через порог и снова включила воду. Вылила на себя все ароматные мыльные средства, которые здесь были — без толку. Навязчивый запах никак не хотел исчезать. Чёрт меня дёрнул пойти к Марку! Тёрла мочалкой раскрасневшуюся кожу и очень сожалела о своём поступке. С Михеем придётся объясняться. А ещё переполох в стае. И теперь все знают, что вожак нездоров…

Вышла из ванной, замотанная в полотенце, и охнула. Мой латинос стоял у кровати, скрестив руки на груди. Тихо ждать не в его манере, но в душ оборотень не вломился, и сейчас я не заметила и намёка на бешенство. Стоял, смотрел, ничего не говорил.

Каменное холодное выражение лица Михея заставило сердце сжаться. Нервно поправив копну влажных волос, я отступила назад. Волк даже не пошевелился. Щурясь, разбирал меня взглядом на молекулы. Надо что-то сказать?.. Попробовать объяснить? Но как?! Прости, я ходила к твоему брату, он меня лапал…

Посмотрела на своего вожака и густо покраснела. Чёрт, я когда-нибудь умру от воздействия чёрной бездны на психику, зашкаливающего пульса и мучительно сладкого желания трахаться. Последнее рядом с Михеем возникало без согласования с моей волей и вне зависимости от ситуации. По умолчанию.

— Зачем ты пошла к нему? — вопрос, наконец, прозвучал.

— Я… хотела помочь учительнице, — понимала, что несу чушь, но продолжала это делать. — Чтобы Марк подписал ей допуск к урокам.

— Он подписал?

— Нет, — прошептала едва слышно.

— Я повторю вопрос, — у Михея шевелились только губы. — Зачем ты ходила в барак?

Сглотнув отчаянье, зажмурилась. Глупые отмазки. Михей ждал правды — выдавливал её из меня взглядом, тоном, как зубную пасту из тюбика.

— Хотела поговорить с Марком, — кулаки сжались, глаз я не открыла. — Хотела… чтобы он перестал вести себя как обиженный ребёнок.

— Получилось?

— Нет, — мотнула головой, разлепила веки. Картинка нечёткая, голова кругом. — Твой брат не захотел меня слушать. Сказал только… Он считает, что ты относишься ко мне несерьёзно, — голос дрожал, слёзы подкатили к глазам, но я держалась.

— Допустим, но это мнение младшего, — кивнул. — А ты? Ты тоже считаешь, что я должен поставить метку, чтобы показать серьёзность намерений?

Господь бог… Мне дела нет до чёртовой метки! Даже не знала толком, что это и для чего. Дома я прочла пару книг в сказочном антураже, где волки кусали свою пару, чтобы закрепить союз — это всё, что я знала о метках, парах... Всё!

— Послушай, у нас с Марком ничего не было…

Договорить не успела. Михей за секунду смял расстояние между нами и, подхватив меня под бёдра, рванул наверх. Вцепилась в оборотня, напряжённая, как струна, обвила мощный торс ногами, и дежавю перенесло меня в наш первый раз. Та же поза, те же золотые искры похоти во взгляде латиноса, горячее, почти металлическое тело и ощущение невесомости.