Я вскрикиваю. И тут же шумно выдыхаю, до крови и ссадин царапая его плечи в ответ на то, что он вновь присвоил меня себе. В глазах на секунду темнеет от резкого движения его бедер.

Он оказывается во мне.

Шутки действительно закончились.

Я неосознанно утыкаюсь в его шею, когда он совершает первый толчок во мне, и от этих ощущений я резко вонзаюсь в его плоть зубами.

- Твою мать, Аля! – шипит он, сжимая челюсти.

Его шею наверняка прожгло дикой болью. И он начал двигаться – показательно быстро, показательно высоко поднимая меня вверх, чтобы затем с диким наслаждением опустить меня на свой член.

Я часто дышу, теряя счет времени. Чувствую, как горят мои щеки. От стыда. От темпа. От дикости происходящего. Любой прохожий мог нас увидеть. Любой тот, кто стоял у окна в нашей квартире и наблюдал…

- Я не привык… что ты такая маленькая, - слышу сбивчивый шепот.

Сильнее хватаюсь за его плечи и судорожно глотаю воздух, пытаясь привыкнуть к этим ощущениям и к его размеру. Каждый раз с Рудневым был как первый.

- Ну же, девочка, назови меня по имени, - выдыхает он.

Я напряженно молчу, и тогда чувствую еще один толчок, более глубокий.

- Я хочу, чтобы ты звала меня по имени. Всегда, - приказывает он хрипло.

- Иди к черту.

Он улыбается. Его улыбка пугает меня до дрожи. Тогда Руднев поднимает меня за бедра и вновь опускает, еще раз насаживая меня на себя.

- Иди к черту… Артем! - выдыхаю шумно.

- Только с тобой, Али, - рычит он в ответ.

Боли давно не было – еще с первого раза в ту порочную ночь. Лишь странное чувство до потемнения в глазах возникало у меня каждый раз, когда он входил в меня и заполонял собой каждую клетку моего тела.

Управляя мной, как куклой, Руднев беспрепятственно проникал в меня - проникал каждый раз сильнее, каждый раз глубже, так, что даже окна в машине вскоре начали запотевать, закрывая нас от лишних глаз.

Судорожно хватаясь за его плечи, я пытаюсь удержаться на весу каждый раз, когда он поднимает меня за бедра, чтобы полностью выйти из меня и следом вновь ворваться, подобно урагану.

Секс в машине был в новинку лишь для меня. Но явно не для Руднева. Я это чувствовала.

В один момент я начинаю биться головой о крышу, и тогда большая ладонь Руднева накрывает мою макушку. Он не останавливается, заполняя меня всю без остатка и не сбавляя темп.

- Как быть с тобой нежным, Аля… ты чертовски сносишь мне крышу. Только твоя беременность останавливает меня от того, чтобы я трахнул тебя как следует.

Зажмуриваюсь, желая не думать о том, как это – как следует. А сейчас он нежный? Я ничего не понимаю.

Шумно выдыхаю. Сердце колотится как бешеное, его руки сильно сжимают бедра, ставшие влажными от дикого темпа.

И в один миг я замираю прямо так, верхом, чувствуя сильную пульсацию внутри себя. Меня едва не разрывает от того, каким большим он становится во мне, от хватки на попе, где наверняка останутся синяки, от того, с какой силой он насаживает меня на свои бедра и изливается внутрь меня.

Кусаю губы до боли, чувствуя себя какой-то дешевой и грязной девкой, которой воспользовались прямо так и прямо здесь. Мне показалось, что это длилось бесконечно долго, так, что уже все прохожие вокруг догадались, чем я занималась.

От стыда я помнила лишь его частое дыхание, его поцелуи и укусы, и как его семя заполняло меня до последней капли.

Проходит время. Его сердце замедляет темп. Руднев разжимает руки, отпуская мои бедра, а я боюсь шевельнуться и слезть с него.

- Ты хочешь продолжения? – хрипло шепчет он.

- Я не могу слезть… Мне нужно в душ, - выдавливаю я.

- В какой машине ты видела душ? Лучше сейчас же слезай с меня, или мы продолжим.

Я распахнула глаза, чувствуя, как его орган начинает вновь твердеть во мне. А в следующую секунду Руднев обхватил меня руками и, совершив последний толчок, мигом усадил на пассажирское сидение. Я с ужасом поправляю белье и одергиваю платье, чувствуя, как его семя течет прямо по моим бедрам. Отворачиваюсь в сторону, краснея и не находя себе места.

- Надеюсь, что ты запомнила свой последний секс с этим тряпкой. Потому что отныне его больше не будет в твоей жизни. На твоем счету уже есть средства, чтобы ты ни в чем не нуждалась. А сейчас собирай вещи. Твой адрес буду знать только я.

Слышу звук застегивающегося ремня. Не глядя на Руднева, хватаю сумку. Щелчок блокировки выпускает меня из машины, и я вбегаю в подъезд сломя голову.

В полной растерянности и желании сбежать подальше от Руднева я открываю дверь в нашу прежнюю с Кириллом квартиру, совсем забывая о том, как я выгляжу.

А выглядела я, вероятно, как продажная девка, занимавшаяся сексом в машине. Именно так сказал мне Кирилл, встречая меня на пороге нашего бывшего дома.

- Я видел, чем вы занимались, - выплевывает Кирилл, преграждая мне путь.

Закрываю за собой дверь и лишь затем вопросительно поднимаю бровь.

- Да? Мог бы не смотреть.

Отвечаю хлестко и равнодушно. Зато честно.

Сегодня явно не тот день, когда я буду выслушивать его обвинения. Мне уже сполна хватило.

- И где он? – не усмиряя пыл, Кирилл сверлил меня взглядом.

- Уехал, а тебе какое дело? Кирилл, ты за эти выходные мне даже не позвонил.

Неосознанно решила умолчать о том, что скоро за мной приедут люди Руднева. Пусть думает, что я ухожу в неизвестность.

- А чего тебе звонить? Это же не я отец твоего ребенка! Какой уже месяц-то?

- Если подумать, Кирилл, то скоро пойдет третий месяц. Третий месяц, как мы с тобой чужие друг другу люди. И да, не ты отец этого ребенка. А что ты сделал, чтобы им стать? Кроме того, как отдать меня в счет долгов!

Устало вздыхаю и беру себя в руки.

Хватит.

Довольно.

Опускаю сумку на пол, а сама иду в нашу спальню. Я начинаю собирать вещи, но Кирилл заходит следом и сверлит меня взглядом.

- Я все видел. Ты была с ним… прямо в машине. Тебе не было противно, Аля? А со мной в постели ты не была такой раскрепощенной.

- Замолчи! – выкрикнула я, - ты ни черта не знаешь! Не знаешь, что я пережила, между прочим, из-за тебя!

Я не была намерена выслушивать его обвинения. Видимо, я тоже изменилась, поэтому ставлю его прямо перед фактом:

- Мне жаль, Кирилл. Но мы расстаемся.

Помеченная, присвоенная, только что занимавшаяся сексом в машине, я чувствую, как вся жизнь уходит из-под моих ног.

- Это конец, - развожу руки в стороны.

И молча продолжаю собирать свои вещи. Спальная одежда, духи, расческа… Еще фен заберу, это подарок Вероники.

- Твой Руднев сказал мне убираться из твоей жизни.

- Значит, так оно и есть, - пожимаю плечами, - после всей этой грязи у нас с тобой нет будущего.

- Я тоже пошел на жертвы. Я был временно стерилен, чтобы ты не смогла забеременеть от меня. Руднев перекрыл нам все выходы из ситуации.

В его голосе звучала обида. Обида, которая сейчас меня смешила и раздражала. Мне понадобилось почти три месяца, чтобы созреть и понять: передо мной не мужчина. А кто-то, похожий на него.

- Ты говоришь мне об этом слишком поздно, Кирилл. Да и я уже точно знаю, что не хотела бы от тебя детей. Как ты вообще еще разговариваешь со мной, если на твоих глазах меня трогал другой мужчина, а ты… ничего не сделал?

- Эй! Эй, а что я должен был сделать?! – Кирилл злится.

Я усмехаюсь. Мальчишка. Просто мальчишка, который с Рудневым и рядом не стоит. Хотя и тот не без греха… Далеко не без греха. И моя ненависть к нему лишь растет.

- Это я должна спросить у тебя. Что ты сделал, чтобы спасти свою девушку?

Кирилл молчит, взъерошивая свои волосы. А я смотрю на него и не понимаю, что я должна была в нем любить. Как отщелкнуло.

Бросаю фен к вещам. Зубную щетку. Ноутбук кладу рядом.

- Я бы совершила чудовищную ошибку, оставшись в этой квартире еще хоть на минуту. Это не я виновата. Это ты не защитил меня...