Между тем они спускались с обоих склонов, однако большинство из них направлялось к центру каравана. Между ними и Арлианом оставалось несколько фургонов. Уклоняясь от стрел, юноша побежал вниз по дороге.

Взревел вол, видимо, его поразила стрела.

Наконец стало понятно, чего добиваются разбойники: стреляют из луков, не давая купцам выйти на дорогу, и собираются захватить центральные фургоны. Стражники, оказавшиеся в начале и конце каравана, могут не успеть прийти им на помощь.

Арлиан собрался им помешать, даже в одиночку он мог что-то сделать.

И тут он увидел, что ему не придется сражаться одному — два стражника из фургона владельцев успели выскочить на дорогу и теперь бежали на защиту центральных фургонов, а один из всадников с обнаженной шпагой скакал наперерез наступающим грабителям.

Разбойники что-то закричали, остановились — следующий залп лучников был направлен в сторону приближающегося всадника. Его лошадь споткнулась и рухнула на землю — одна из стрел попала ей в шею.

Первый разбойник уже добежал до одного из фургонов, бросил лук, вытащил тяжелую деревянную колотушку и устремился к задним колесам фургона.

Арлиан сразу же понял, что он собирается сделать: вывести из строя хотя бы часть фургонов, чтобы каравану пришлось бросить их вместе с товарами. С отчаянным криком, размахивая шпагой, Арлиан помчался навстречу врагу.

В последний момент бандит бросил колотушку и повернулся; на лице у него появилось выражение ужаса — и Арлиан понял, что сейчас сделает, но было уже слишком поздно. Его шпага вонзилась в горло разбойника, по инерции Арлиан продолжал движение вперед и столкнулся с врагом, успев ощутить его вонючее дыхание.

Глаза разбойника широко распахнулись, рот открылся, но он так и не смог произнести ни звука, лишь сдавленно охнул.

Арлиан услышал за спиной шорох и, вытащив шпагу, стремительно развернулся, а разбойник рухнул вперед, к самым ногам своего убийцы. Одна его рука скользнула по сапогу Арлиана.

Однако на него уже наступал новый враг с деревянным копьем в руках, и Арлиану было некогда думать о том, кто лежал у его ног.

Только значительно позже он осознал, что впервые в жизни убил человека.

Значит, в случае необходимости он может убивать. Придет время, и он сразит лорда Дракона.

Впрочем, это знание его не слишком обрадовало.

Сражение получилось долгим и кровавым. Стражники каравана уступали числом, но были лучше обучены и вооружены. Почти все купцы оказались плохими воинами, они не могли защитить даже самих себя.

Арлиан был исключением; он сражался бок о бок со стражниками, чтобы хоть как-то компенсировать недостаток бойцов. В полнейшем хаосе схватки он отчаянно защищался шпагой и мечеломом против копий и дубинок — такой бой разительно отличался от поединков, к которым его приучал Ворон. Ему несколько раз удавалось ранить своих противников, но он не знал, насколько серьезный урон сумел нанести врагу. Арлиан призывал купцов выйти из фургонов и присоединиться к сражению, но большинство из них прятались в фургонах, даже не пытаясь повлиять на исход боя.

Разбойники быстро разобрались что к чему. Головорезы собирались небольшими группами, вламывались в какой-нибудь стоящий с краю фургон, вырезали всех, кто находился внутри, и превращали его в маленькую крепость. Стражников было слишком мало, чтобы защитить все фургоны, и они не могли помешать бандитам.

Однако Ворон придумал способ бороться с ними — он поставил по одному стражнику с каждого конца захваченного фургона с приказом убивать всякого, кто попытается выбраться наружу. Очень скоро выяснилось, что треть всех разбойников оказалась в ловушках.

Еще треть была убита или получила ранения.

Оставшиеся, сообразив, что нападение потерпело неудачу, обратились в бегство, но Ворон запретил их преследовать. Разбойники уносили с собой раненых, и Ворон не разрешил их отбить и прикончить.

— Пусть забирают раненых — это помешает им снова на нас напасть!

В сражении, погибли трое стражников, еще двое были серьезно ранены. Ворон получил колотую рану в бок, но заявил, что она не серьезная, и отказался передать командование охраной каравана. Одну лошадь разбойники убили копьем, пострадало пять волов — но не сильно.

Разбойники убили пятерых купцов вместе с их семьями.

Когда сражение закончилось, стражники собрались возле трех фургонов, захваченных разбойниками. Ворон стоял впереди, прижимая руку к раненому боку, в другой он сжимал шпагу.

Появился лорд Дренс с фонарем в руках, он был явно обеспокоен. Но уже успел поручить кучерам и купцам починку фургонов, одобрительно отметил Арлиан, а теперь пришел, чтобы разобраться с оставшимися разбойниками.

— Я думаю, лучше всего… — начал он.

— Заткнитесь, — рявкнул на него Ворон. — Это мое дело, а не ваше.

Дренс застыл на месте, глядя на кровь, медленно стекавшую с пальцев Ворона, и стражников, стоявших вокруг на земле, залитой кровью, и решил, что лучше с ними не связываться.

— Как скажешь, — пробормотал он.

— Что будет с нами? — спросил один из разбойников, осторожно высовываясь из фургона.

— Отпустите нас, — добавил другой. — Мы больше вас не тронем.

— А если вы нас не отпустите, мы здесь все переломаем! — заявил третий.

— А почему меня должно беспокоить чужое добро? — рявкнул в ответ Ворон. — Вы уже убили владельца фургона, грязные ублюдки!

— Неужели вы хладнокровно нас прикончите? — выкрикнул первый разбойник.

Стражники что-то пробормотали в ответ, и Арлиан понял, что они думают примерно то же самое, что и он: «Почему бы и нет?»

Однако от этой мысли ему вдруг стало нехорошо — он больше не хотел убивать.

— А кто сказал, что мы намерены вас прикончить? — спросил Ворон. — Мы не станем вас убивать, если вы выйдете из фургонов без оружия и с поднятыми вверх руками.

— И ты нас отпустишь?

— Этого я тоже не говорил — но я отпущу большинство из вас при определенных условиях.

— Каких?

— Ну уж нет, — возразил Ворон. — Вы услышите условия после того, как сдадитесь.

Наступило долгое молчание. Наконец один из разбойников крикнул:

— Пусть тебя сожрут драконы!

— Кто знает, может быть, так и случится, — ответил Ворон. — Только вам-то скоро жрать будет нечего.

— Но там полно всяких запасов, — прошептал Арлиан на ухо стоящему рядом Стилету.

— Они могут не знать, — тихонько ответил Стилет. Некоторое время разбойники спорили, потом раздался звук удара, кто-то упал на пол фургона.

— Я сдаюсь! — раздался голос первого разбойника. Очень скоро фургон опустел, Ворон проследил, чтобы разбойников надежно связали.

Аналогичные сцены повторились у двух других фургонов, очень скоро на земле, между фургонами, в окружении стражников, сидели десять разбойников со связанными руками и ногами.

— А теперь, — объявил Ворон, — мы вас отпустим, всех до одного, но прежде позаботимся, чтобы вы больше никогда не стреляли в мирные торговые караваны.

Он заставил встать первого разбойника, четверо стражников держали несчастного, а Ворон отрубил ему левую руку топором. Остальные разбойники — и Арлиан — с ужасом смотрели на искалеченного грабителя, который испустил отчаянный вопль, а стражники принялись бинтовать обрубок.

— Надеюсь, ты не левша, — заявил Ворон и обратился к остальным разбойникам: — Среди вас есть левши?

Один из них, рыдая от ужаса, признался, что он левша. С ним, чтобы не забыть, Ворон разобрался следующим, отрубив правую руку. Потом такую же операцию проделали со всеми остальными разбойниками.

Когда Ворон покарал всех пленных разбойников и каждому перевязали культю, их отпустили на свободу. Многие не смогли идти и со стонами валились на землю в нескольких ярдах от фургонов.

Покончив с разбойниками, Ворон повернулся к смертельно бледному лорду Дренсу и заявил:

— С разбойниками покончено, милорд. Очень скоро мы уберем это препятствие с дороги. — Он указал на сеть. — Мне представляется, что караван может продвинуться вперед на милю, несмотря на наступление темноты.