Их швырнули в одну кучу, без разбора…

Наконец Арлиан понял, кто перед ним.

Мародеры. Стервятники, явившиеся, чтобы поживиться на пепелище, которое оставили за собой драконы.

Он поднял голову и встретился взглядом с лордом Драконом.

На него уставились черные бездонные глаза всадника, глубоко посаженные, почти без белков, холодные и пустые, они изучали Арлиана, словно он не более чем камешек, попавшийся их хозяину на пути.

— А что будет со мной? — спросил Арлиан.

— Если у тебя нет богатых родственников, которые согласятся заплатить за тебя выкуп, — спокойно ответил лорд Дракон, — думаю, мы тебя продадим. Ты кажешься достаточно сильным, а я знаю один рудник, где всегда нужны рабочие.

— Но я же не раб! — возмутился Арлиан.

— Теперь ты раб, — ответил лорд Дракон, и его голос прозвучал, словно громоподобный рев колокола, который лежал разбитый и расплавленный в сотне ярдов от площади.

Арлиана охватила ярость. Он не сделал ничего плохого! К тому же родился свободным и не заслужил быть рабом.

— Но я…

— Ты наша собственность, — прервал его лорд Дракон. — Деревня и все, что в ней находится, брошена обитателями и потому, в соответствии с древним обычаем, принадлежит тому, кто первый заявит на нее свои права. Я здесь, деревня моя — и, следовательно, ты тоже.

— Но…

— Мальчик, если тебе нечего мне предложить в обмен на свободу, я не желаю слушать твои возражения. Повторяю еще раз — ты мой. И деревня моя. — Лорд Дракон выпрямился в седле. — У тебя есть, что мне предложить? Может быть, в твоем подвале спрятаны какие-нибудь сокровища?

— Нет, — проговорил Арлиан.

— Ты наверняка знаешь, где находились мастерские. Лучше скажи сам, иначе нам придется хорошенько тебя побить.

Арлиан колебался. Неожиданно он заметил, что мужчина в кожаной безрукавке стоит у него за спиной.

— Я бы на твоем месте сказал, — посоветовал он.

Арлиан по-прежнему не мог ни на что решиться. Он переводил взгляд с лорда Дракона на человека у себя за спиной. Затем посмотрел на мешок с украденными ценностями, на спокойно стоящую на месте лошадь, на длинную тонкую шпагу на левом бедре лорда Дракона и тяжелый нож на правом, и его безжалостное, спокойное лицо.

— Я вам покажу, — сказал Арлиан.

У него не было выбора.

Дело не в том, что он боялся побоев или даже смерти — если лорд Дракон его убьет, по крайней мере кошмар закончится и ему не придется провести всю жизнь в руднике.

Нет, если он умрет, он не сможет исправить того, что здесь произошло.

Драконы налетели и все уничтожили, всех убили — без всякой причины; люди не сделали им ничего плохого, никогда не угрожали. Никто не заслужил смерти — но жители деревни умерли.

А человек, который зовется лордом Драконом, не имел никакого права сюда являться и утверждать, будто теперь он хозяин Обсидиана. Он не заслужил того, чтобы владеть деревней, не рисковал, не обливался потом, добывая черный камень и обрабатывая его, чтобы им потом могли пользоваться люди. Он не родил Арлиана и не растил его, даже не купил — и все равно смеет утверждать, будто мальчик принадлежит ему.

Это неправильно. Так не должно быть. Долг Арлиана восстановить справедливость, вернуть все на свои места — ведь он единственный остался в живых. Родители учили его с самых пеленок, что человек должен стремиться к тому, чтобы правда торжествовала.

Арлиан твердо знал, что лорд Дракон и его мародеры взяли чужое и кто-то обязан их наказать. Три дракона убили ни в чем не повинных людей; кто-то должен прикончить их — так будет честно. Мать сказала, что драконов больше нет; Арлиан решил сделать все, что в его силах, чтобы ее слова стали правдой.

Он не имел ни малейшего представления о том, как их победить, даже не мог надеяться на то, что когда-нибудь сумеет сдержать свое слово, но твердо знал, что должен вернуть все на свои места. Однако если он умрет, от него не будет никакой пользы. А если мародеры его изобьют и он станет инвалидом — тоже плохо.

Поэтому Арлиан решил, что пока будет делать то, что ему велят. Рано или поздно наступит день, когда он исправит причиненное его родным зло.

— Сюда, — сказал он и повел человека в коричневой безрукавке туда, где раньше находились мастерские.

Идти со связанными руками оказалось на удивление неудобно. Арлиан думал, что особой разницы быть не должно, но довольно быстро начал спотыкаться и чувствовать себя ужасно неуверенно, когда они спускались по такому знакомому склону горы — наверное, оттого, что не мог пользоваться руками, чтобы сохранять равновесие.

Глаза жгло от слез; Арлиан не знал, что их вызвало — боль, горе или гнев — и имеет ли это какое-нибудь значение.

Люди, захватившие его в плен, не обращали никакого внимания на состояние мальчика, как, впрочем, и на то, что он постоянно спотыкается и ему мешают связанные за спиной руки. Они никуда не спешили, и Арлиану удавалось поспевать за ними, не опасаясь, что они будут тащить его волоком или его переедет тяжело груженый фургон. Интересно, а они посадят меня в фургон вместе со своей добычей, если я упаду и не смогу больше идти?

Женщина по имени Игла взглянула на него, когда он споткнулся в очередной раз. Арлиан не знал, заметила ли она его слезы, однако она снизошла до разговора с ним.

— Ты, наверное, думаешь, что Судьба обошлась с тобой; жестоко, верно? — сказала Игла. — Тебя собираются продать в рабство и все такое. Но посмотри на случившееся с другой стороны — если бы мы тебя оставили, совсем одного, что бы ты стал делать? Рано или поздно тебе пришлось бы спуститься с горы и попрошайничать на улицах — и тебя поймали бы торговцы рабами. По крайней мере рабы знают, что всегда будут сыты.

Арлиан взглянул на нее и ничего не сказал, но слезы у него на глазах высохли.

— Ты, по-видимому, считаешь, что тебе страшно не повезло — ведь твоя семья погибла, — продолжала женщина, — но ты остался в живых, разве не так? Во всем есть плохие и хорошие стороны, приятель, нужно только знать, где искать.

Арлиан продолжал молчать, однако в мыслях у него был полный порядок.

Повезло ему или нет, не имело сейчас никакого значения. Драконы сознательно уничтожили его родную деревню. Мародеры сознательно забрали все, что было ценного в развалинах. Они вполне могли не трогать деревню. Не стечение обстоятельств разрушило дома и сделало Арлиана рабом. Разрушители сделали это намеренно.

Не Судьба к нему жестока. Жестоки драконы. И лорд Дракон. И его люди.

Арлиан дал себе слово, что, если у него когда-нибудь появится возможность отомстить за их преступления, он ее не упустит. А сейчас он будет идти вперед и делать все, что ему говорят. И надеяться, что удастся сдержать свое слово. Он сморгнул слезы и молча посмотрел на Иглу.

— Не желаешь разговаривать, да? — сказала она и пожала плечами. — Пожалуйста, как хочешь.

Вечером они остановились в одном из городков, расположенных на берегу реки, но Арлиан его почти не видел и ему не удалось поговорить ни с кем из жителей. Когда они подъезжали к воротам, ему заткнули рот кляпом, связали лодыжки и швырнули в фургон, прикрыв старым одеялом.

Он лежал и с тоской думал о своей семье, о чудовищной несправедливости случившегося — и не заметил, как уснул.

Утром Арлиан понял, что у него затекли ноги и он не может идти. После того как он два раза подряд упал, его снова швырнули в фургон и там оставили. Его отчаянно подбрасывало и трясло на ухабах — дорога была не мощеной в отличие от той, по которой они спускались с горы. Примерно через милю кляп изо рта вынули, а руки развязали, чтобы он мог поесть. Дали хлеб и воду, которые он проглотил, не чувствуя вкуса. После скудного завтрака руки пленнику снова связали. Но больше никто не пытался заставить его идти.

На четвертый день они остановились довольно рано, когда еще не спустился вечер. Арлиана вытащили из фургона и довольно бесцеремонно бросили на жесткую землю. Он поднял голову и встретился глазами с незнакомцем.