— А-а-а-а-а-а!!!! — схватки повторились, доски окрасились в красный под девушкой.

— Немедленно перенесите ее на стол! Кто-нибудь из вас принимал роды? — поняв, что знатока в этом деле не будет, начала крутиться с тем, что имели на данный момент.

— Е-есть… — каркнула всё та же старушка, подала знак одному из мужчин, который и перенес бедную женщину на устланный белой скатертью стол. Хозяин, увидев, что пачкают его имущество, негодуя, запыхтел и хотел что-то возразить, но вдруг его внимание привлек мерный перестук пальцев позади. Ах, точно, недовольный гость! Как он мог позабыть про столь грозного недруга? Темная фигура восседала на стуле, как на троне, закинув одну ногу на колено другой и дергая свободной рукой мочку уха, скрытого во мраке капюшона, «Да кто он вообще!?»

Женский крик разразился с новой силой. Всё пребывало в хаосе!

— Тужься, родная, давай. Сильней!

— Н-не могу-у-у…!

Люди носились туда-сюда, в попытке помочь, но их посылали далеко и надолго, неизвестно откуда пришедшая живность взволновано орала где-то под окном, сливаясь с общим фоном. И вот над всей этой кутерьмой был Он — зачинщик. Неприступный, скрытый, холодный и… такой жестокий.

Уловив взгляд Шаклена, дроу жестом приказал подойти. Непослушные ноги то и дело хотели отняться, но нельзя, нельзя, не время. Сердце выпрыгивало из груди. «О, Всевышний, чем же я прогневал небеса!? Почто мне такое наказание?» Незнакомец, чувствуя состояние трактирщика, презрительно скривил губы, а затем… принялся добивать:

— Я не терплю дерзость в свой адрес даже от высоких господ, что же касается тебя, шавка, если хочешь жить, тогда… — начал он надменно. По лбу Шаклена заструился холодный пот, спина уже взмокла. Еще никогда ему не было ТАК страшно перед кем-то. Вид у фигуры был такой, будто его руки держат сердце трактирщика и в любой момент готовы то раздавить, забрызгав ошметками ближайшие столы. Но как же? Он же, он же еще не пожил-то вовсе! Еще маленькую дочурку замуж не выдал. Дом жене не построил! Коз не завел… Темный продолжил, оторвав мужичка от мыслей:

— На колени, червь! — высокомерно рыкнул они принялся ожидать реакции на свои слова. — Моли о прощении…

— А-а-а-а-а-а!!!! — новая волна визга, такого, что заложило уши, в особенности у эльфа, но он постарался не подать виду.

— Мой лонк! — окликнула я дроу, приблизившись и отвлекши его от лицезрения Шаклена. Последнего я как-то не заметила, что довольно удивительно. Так как темный сидел, то мне пришлось, чтобы кое-что попросить, присесть рядом. Но на этом тело не остановилось, поэтому борзо оперлось согнутыми руками на его правое колено, полностью привлекая внимание зеленых глаз. В них читалось удивление всего мгновение, а затем снова безразличие. Но меня так просто не проведешь, уже разгадала этот трюк. На самом деле он очень заинтересован тем, что же я скажу. Ну не буду тянуть:

— Позвольте взять такое желтенькое снадобье, вроде как обезболивающее. Роды тяжелые… Пожалуйста, господин. — дабы умаслить посильней, потерлась ушком об его бедро. Очешуевший эльф, очешуел вдвойне. То «не трогай меня ирод озабоченный!», то сама лезет ласкаться! Вот как это?

— П-п-прошу прощения, уважаемый лонк! Сми-и-илуйтесь, умоляю! Простите меня и работницу за такой инцидент! — Шаклен, поняв, что это его шанс, взмолился, пытаясь заглушить истерику подавальщицы. И на наших глазах со всего маху мощно рухнул на колени подле дроу! Я аж подпрыгнула, сидя. Это же как надо испугать бедного мужика, что он в ноги кинулся и теперь прощенья выпрашивает при публике, подобно рабу провинившемуся!? Эльф хмыкнул, забавляясь. Вот оно — мастерство красноречия… “Эта поза, эти жесты, высокомерие и жестокость…” — не знаю, что со мной, но в глубине души, я восхищалась Зевраном де Роилом. Хотелось насыщаться его энергетикой вечно…

— Что здесь твориться!? — прогрохотало сверху и переманило взгляды нашей троицы к эпицентру звуков. Там стоял Дюк со своей командой.

— Эх, всё хорошее имеет свойство кончаться. — печально вздохнул Зевран, обращаясь ко мне и не удостаивая своим вниманием никого более. Вслед за этим он поднес к моей голове когтистую руку. Я испуганно зажмурилась, но не отпрянула. — Хах, а я то подумал, что ты уже бесстрашная, shallen. Ну ничего, потренируем. — мгновение спустя и я чувствую, как эти самые коготки перебирают мои волосы и почесывают затылок! “Он… меня что, ласкает?” От такого поворота я аж забыла, зачем в принципе подходила к нему. Приподняла подбородок и посмотрела на него изумленно, дроу словил мой взгляд, а потом слегка приподнял уголки губ в легкой улыбке. Я надолго зависла после этого с системной ошибкой. Ровно до того времени пока некий Дюк не уговорил толстячка подняться и не рыкнул в сторону Зеврана и меня:

— Кто вы такие, преисподняя вас забери!? — на его голос, прозвучавший, как гром посреди ясного неба, я отреагировала мгновенно, ойкнув и юркнув под черное крыло спутника. Тот благосклонно меня принял. “Ёперный театр, его переклинило что ль? Что это за смена в поведении ко мне? То ходит, рычит и бесится, то не замечает, то убить готов, то ласкает! Где его золотая середина?”

— Я не разрешал подняться. — повеяло холодом в сторону этих двоих. Заданный вопрос был проигнорирован. Трактирщик при первом слове темного был готов сползти обратно, но ему не дали, цепко ухватив за плечо:

— Шаклен, будь мужиком, черт тебя побери! — ой, зря ты упомянул копытного, громила… Вспомни солнышко вот и лучик, в направлении лестницы послышался испуганный визг, перекрывший всех:

— Черт!!!! Здесь предвестник беды!!! Бегите прочь, дети мои, если не хотите на свою голову проклятия обрушить! Благослови и защити нас, всемилостивый Пантократор! — далее последовали молитвенные песнопения от какого-то священника, “да откуда в этой глуши столько народу-то взялось, причем ночью!? Могильщика только не хватает.”

Началась паника и давка. Многие бежали вон, остальные, кто принимал роды, придержали коней. Ну не могли они бросить Мирабеллу одну! Всё мелькало, шумело. Похоже, с ног сбили толстячка, а охотника и его спутников смыло человеческой волной, экая Ходынская давка… Зевран, перестав придуряться, поджал под себя ноги, дабы не оторвали, нахмурился, а я покрепче к нему прижалась. Когтистая рука обхватила мой стан и начала успокаивающе поглаживать. “Что за хрень? Кто его уже успел по голове ударить? Да так, что я этот момент упустила.”

Крики, завывания, паника, плачь, скуления, ругань. И это лишь малая часть, того, что пыталась выдержать бедная избушка на курьих ножках. Мебель трещала и хрустела, а входную дверь один из самых эмоциональных и суеверных вообще выбил с петель! Мои глаза уже устали бегать и следить за всеми, не смотря на все ЭТО, они хотели баиньки и готовы были закрыться без моего дозволения.

— Я ужасно хочу спать, Зев. — устало шепнула на ухо эльфу и уткнулась лбом в его плечо. Ничего, что шумно, он-то слух отменный имеет, услышит, даже за всей этой кутерьмой. Не прогадала. Темный отреагировал. Поднявшись и держа меня за пояс, стал пробираться средь толпы, помогая себе ногами. А именно — жестоко пинал всех, кто попадался на пути. Те падали в сторону, скуля. Я лишь сонно качала головой, не принимая столь грубый метод, но послушно двигалась рядом. По дороге мы встретили маленькое исчадье ада и, схватив наше чудо за шкирку, потащились дальше. Чернявка пару раз чихнул, находясь в хватке дроу, на что последний недовольно закатил глаза, мне оставалось лишь сдавленно хихикать.

Добравшись до комнаты Зевран, передал меня в руки Рейстлина, который от всех криков снизу принял облик мага, но не решался спускаться. Виверн, выслушав пожелания темного на счет моей персоны — не пускать эту чертовку и ее хвост на первый этаж, принялся выспрашивать подробности кавардака. Но я попросила его подождать, сама же подбежала из последних сил к уходящему эльфу и, дернув его за рукав плаща, придержала, словив уже раздраженный взгляд.

— Зевран, постой.

— Что еще? — вопросил он устало.