— Да. — четко произнесли рядом. — Шаклен на земле, пересчитывает скот. Если поспешишь, успеешь попрощаться.

Не говоря ни слова и больше не слушая, сколько же эльф за них наторговал, я ломанулась на улицу, сорвав со спинки стула свой плащ. Вслед послышался веселый и звонкий хохот. “Ирод. О таком же предупреждать надо!”

Со всем стадом я прощалась чуть ли не в обнимку. Хозяин таверны находился в явной прострации от того, что я их так хорошо знаю и не боюсь подходить к быку. Ну объяснять ему, что к чему, не стала, а то станет предъявлять, что это я его тетку на тот свет отправила. Конечно, некая доля истины здесь имеется, но… хотя нет, я тут не причем и вообще не знаю, кто такая Дарена Яковлевна!

Ленька, чуя скорое расставание, тёрся мордочкой о лицо, то и дело облизывая. Зырька сидела сбоку, кудахча и причитая. Когда к нам спустился Зевран, я попросила его оставить их с нами. На что получила подзатыльник и резкое в ответ:

— Хватит с меня твоих копытных, пернатых и хвостатых!!! Еще бы виверна обстругать и избавиться, тогда б было вообще идеально! — хищная улыбка слетела с его уст. Ну хоть чертенка не тронул. Кстати, о копытном. Сидя под вечер, после очередной тренировки и прощаний со своими друзьями, я играла и осматривала черта со всех ракурсов.

— Не достанешь! — дернула палочку с подвешенной к ней кисточкой в сторону. Чернявка прыгнул вслед за ней.

— Вя!

— Промахнулся!

Он недовольно засопел.

— Ладно, ладно. Вижу, что устал. Возьми конфетку со стола, но только одну! Сладкоежка, блин.

*Шух-шух, прыг, цок-цок, прыг, цок…*

— Ням. — он довольно заурчал, шурша оберткой.

— Надо бы тебе имя дать, а то всё чёрт, да черт… — бросила я, следя за ним и улыбаясь. В голове зароились тысячи имен из книг, фильмов, сайтов, жизни. Ну и как мне определиться-то?

— О чем думаешь, красавица? — оторвал меня от раздумий голос Рейстлина, фигура которого нагло легла на постель возле моих скрещенных ног. Поспешно отодвинулась. Он фыркнул:

— Ой да перестань из себя бла-го-ро-дную строить. Я уже тебя раскусил.

— Сейчас новый орех засуну. — многообещающе сказала ему.

— Верю. — зевнув, протянул виверн и потянулся. На ту пору чертенок уже перебрался к нам, жуя…

— Я же только одну разрешила! — возмутительно уставилась на него, а он невинно на меня и продолжил все так же жевать третью конфету!

— Я тебя еще больше разочарую, прелесть моя. — привлек к себе наше внимание Рейст. Вопросительно приподняла бровь. — Это уже пятая сладость. Вон фантики валяются. Эх, не следишь ты за питомцем, а если у него зубки будут болеть? И так с аллергией на дроу ходи…

Он не закончил. Ибо в комнате раздался мой истеричный крик: “Пятая конфета!!??” А после каждому прилетело смачных тумаков: копытному за то, что не слушается, ящеру за то, что с поличным сдает всех вокруг!

Остановил меня все тот же темный эльф, не вовремя вошедший к нам и получивший подушкой по… темной роже. Не, ну стучаться надо.

— Я стучался. — грозно отозвался он, а после провел воспитательную деятельность, от которой мы, как по струнки, сидели ничком на краешке кровати, слушая его речь:

— То, что вы тут устроили из-за черта, ни в какие рамки не лезет! — ревел Зев, махнув рукой на убранство комнаты. Повсюду перья, подушки, разбросанная бумага, фантики… Пока я бегала за Рейстлином, черт зря времени не терял, смачно засовывал шоколадки в ротик и копытцем ныкал обертки за предметы на столе. Однако хорошо тормозящая подушка эти вещи грациозно снесла прочь, подняв в воздух все нычки. Я смущенно скривилась, ведь виверн, меня нагло сдал, ткнув пальцем.

— В чем сыр бор-то был? — закончив греметь на нас, задался вопросом эльф, посмотрев на мою поникшую персону. Мне оставалось только пробубнить:

— Черт стянул из положенной одной конфеты… десять!

— Вя? — раздалось вопросительно за спиной.

— Листат? — уточнил Зев одновременно с вяком чернявки.

— Да, ты! — вспылила я, возмущенно лицезрея копытного, а потом: — Постой, как ты его назвал? — обернулась к спутнику.

— Листат.

— Эм.

— Когда успел назвать? — с сарказмом в голосе вымолвил он.

— Да-а-а-а…

— Вскоре, после решения его оставить. — пройдясь до зверька, дроу поднял того за подмышки так, что попа черта неумолимо устремилась вниз, а хвостик сложился в знак вопросика на животике.

*АПЧИ!*

— Вях… — кончиком хвоста Листат аккуратненько вытер мокрую мордочку, затем взглянув на разъяренного эльфа, на коего чихнул, смутившись, потянулся той же кисточкой к его лицу.

— Стоять! — рыкнул он, отстранившись. Далее, потеряв к зверьку всякий интерес, бросил последнего на одеяло. Я с виверном, тихо ржала в сторонке, сползая с постели.

Так и завершился мой выходной. Ночью темный предупредил, что встаем рано и путь будет не близкий, поэтому…

— … поэтому чтоб я не слышал от вас никаких скулений! Поняли? — на нас с ящерицей требовательно посмотрели.

— По-ня-ли — пробубнили мы одновременно с видом нашкодивших котов.

— Чудно. Теперь, мелкая, живо в кровать или ее займу я!

Ойкнув, я молнией рванула под одеяло. “Счас! Займет он. Иди на кресло или коврик, умник.” Понаблюдав за моим полетом, со стороны окна весело прыснули.

— А ну живо засунулась обратно, shallen! — рявкнул на меня Зевран, пребывая явно в скверном настроении. А я что? Да я так, за рыбками наблюдала, вися на перилах…

На дворе стоял полдник. Не утро. Хоть мы как надобно поднялись рано, попрощались с таверной и ее… хотя, нет, эльф наотрез отказался с кем-либо говорить, а я не решилась вступать в диалог из-за того, что эти упыри видят во мне “старую деву”! В общем на этот раз, мы ушли тихо, без фанфар. Добрались до переправы, она за пару километров на западе от постоялого двора, но именно тут нас ждал нежданчик:

— Как закрыта!? — вспылил темный, уничтожая взглядом работника парома. Тот, даже не видя глаз моего спутника, уже готов был дать деру от одного голоса, но будто прирос к земле и все, как с одной пластинкой, повторял:

— Простите, лонк, но не велено никого пущать, пока не будет дан приказ свыше. — паромщиком был невысокий парнишка, конопатый и рыжий с короткой стрижкой. Стоял и мялся на траве. Кстати, это предложение он говорил уже раз пять. Если три Зевран выслушал спокойно, морозя окружение, то пятое вывело его из себя.

— Verrda! Значит так, козявка, — он двумя руками ухватил парня за рубашку и потянул вверх до своего уровня глаз. Охнув, юнец заметался в воздухе, изредка вставая на кончики сапогов. — Я тут до белизны стоять не намерен. Или ты запускаешь эту машину по доброй воле или я тебя заставлю. Усёк?

От молниеносных действий эльфа, капюшон слегка откинулся назад, открыв на обозрение его обсидиановую кожу. Лика дроу парнишка явно не ожидал узреть в подобном месте, да и не ожидал, что вообще в своей жизни удастся такую персону повстречать. Его тело стало конкретно потряхивать в приступе страха, глаза расширились от ужаса и лихорадочно заметались по округе, лишь бы не смотреть на лицо темного.

— И что же ты решил? — зло улыбнулся ему Зев, показав ряды клыков. Зрелище было — впечатляющим. Юнец взвыл подбитой собакой, забился в его руках, а потом, поняв, что это не помогает, обвис тряпочкой, потеряв сознание.

— Молодец. Довел человека. Надо было что-нибудь по гуманней придумать. — вынесла я вердикт по увиденному.

— Ты ж рядом стояла. И что молчала?

— На вас смотрела.

— Интересно было?

— Очень. Вот терь сидите и ждите, когда очухается, вашество! Не удивлюсь, если он нас не пускал по причине поломки. И мастера нет, и сам тут только кнопки нажимает.

— Троллья задница…

Рыжий пацан продрых целый час, не реагируя на все попытки дроу его разбудить. Очнувшись и узрев опять же все те же лица, понял, не сон, и рухнул обратно уже на два часа. Везет нам, как не везет никому другому. Когда же его истерика прекратилась после очухивания, тут в разговор вклинилась я, отстранив эльфа. Поговорили, обстановка прояснилась, но не в нашу пользу. Паром, и вправду, не исправен. Послали за мастером где-то в шесть утра, но близлежащая деревня находится в пяти часах ходьбы, посыльный поплелся туда на своих двоих. Сейчас почти двенадцать. Не трудно догадаться, что он дошел, нашел, сказал… они помыслили, собрались и сели в повозку. Возможно прибудут через час иль полтора. Короче говоря, переправу восстановили в полдник. Ясное дело, что эльф не просто в ярости, он в бешенстве!