Кэш покачала головой, впечатленная его дерзостью. Она испортила его вещи?! У нее старенький пикап?! Он что всерьез думает, что она стала бы помогать ему добираться до дома?!

— Ты ничего не перепутал часом ли? Я вообще-то жизнь тебе спасла! Вещи я ему испортила, да ты охренел!

— И поэтому ты сейчас злишься? Потому что я говорю тебе совершенно очевидные вещи и на твоем бы месте поступил именно так, помог бы тебе по-христиански?

Она и в самом деле подзабыла, что представляет из себя этот человек. Скромность — это совершенно и абсолютно не про него.

— Я позвоню Сэму, пусть отправит сюда Хэнка. Он отвезет тебя до дому, — проговорила она, злясь, что не узнала номер эвакуаторной службы. Ей ведь до этого дня не нужно это было!

— Это очень хорошая идея, только как ты объяснишь ему раскуроченную машину у себя во дворе?

— А я думаю вызвать его, а ты дождешься его на дороге, отойдешь от дома подальше, чтобы он ничего не заподозрил, — проговорила она и, видя, что он хочет возразить, добавила, — сориентируешься на месте, придумаешь что-нибудь.

Алекс ухмыльнулся, поглядев на взлохмаченную мегеру. Кэш уже взялась за ручку двери, внезапно оборачиваясь к нему.

— Но может позвонить еще кому-нибудь, Минди, например? Пусть заберет тебя и заодно эвакуатор вызовет, не будем зря Хэнка напрягать. Как тебе мысль?

Алекс кивнул, указывая ей на дом.

— Может, мы все-таки пройдем в дом? На улице холодно, а я только что из душа. Не простыть бы, иначе зачем ты меня спасала?

«Я в курсе!» — хотелось сказать ей на фразу о том, что он только что из душа, рявкнуть, — «а я-то этого и не заметила, что ты только что из моего душа!»

От него ее шампунем за версту несет, а она даже не обратила на это по началу никакого внимания. Стоит тут улыбается! Наглая сволочь. Действительно, зачем она его спасала?! Когда она была в последний раз в церкви? И с чего бы это вдруг вспомнила эту христианскую добродетель?

— Не думаю, что идея позвонить Минди так уж и хороша, — проговорил он задумчиво, с ощутимым сомнением в голосе.

— Отчего же?

— Она очень ревнива и порывиста, мне бы не хотелось разнимать вас потом.

Кэш все-таки пропустила его в дом, тут же скидывая куртку. Решая, что можно было бы ему выдать вместо «испорченных вещей», чтобы он дождался Хэнка, эвакуатора или свою подругу на улице и не мозолил ей глаза в доме. Он, судя по всему, не собирается оставлять ее в покое, только и делает, что ищет отговорки.

— Алекс, ты издеваешься надо мной?

Спросила она, оборачиваясь, а сама уже увидела ответ: несмотря на то, что он делал максимально серьезный вид, у него не получилось совсем уж спрятать улыбку и это забытое, но все же знакомое выражение глаз.

— Ты всерьез считаешь, что я ринусь рвать волосы из светлой головы твоей Минди?! Ты немного ли на себя берешь?

— В тебе я не сомневаюсь, хотя, как знать может ты сильно изменилась за это время?

Кэш сделала глубокий вздох, медленно, очень медленно выдохнув. Она только что прошла из крошечного коридора на кухню, выставив на стол кружки из-под кофе, на глаза ей попалась стопка доисторических сковородок, заросших потемневшим и затвердевшим жиром, выкинуть которые она еще не решилась, но выставила на вторую часть странной кухонной печи с двумя заслонками, решив, что если не выкинет, то попытается обжечь их по весне.

— Зато ты совершенно не изменился, можешь себя с этим поздравить!

— Если ты имеешь ввиду мои предпочтения в выборе женщин, — он еле удержался от того, чтобы не протянуть к ней руку и не провести по щеке, уводя непослушную светлую прядь, — их темперамента, я имею ввиду, то да. Все верно, я предпочитаю эмоциональных и темпераментных женщин, что тогда, что сейчас.

Кэш уже хотела ответить ему, сказать все, что она думает обо всех его предпочтениях и с насколько глубокой колокольни она плевать на них хотела, но передумала и тут же упрямо поджала губы. Выходит так, что ни капельки она не спокойная, не уравновешенная, а такая же порывистая и истеричная, как эта Минди!

В ней закипало что-то, кажется это было терпение, и чем дальше, тем больше оно грозилось выплеснуться наружу. Все, как она и предполагала: она не выспалась и ее нрав далек от добродушного, полного вселенской кротости и равновесия.

Черти его дери, вместе с его подружкой!

— И кто же по-твоему будет причиной нашей ссоры? Не ты ли случайно?

На глаза попалась "доисторическая" сковородка, внезапно став такой соблазнительной своей удобной чугунной ручкой.

— Нет, причиной этому будет недопонимание всей сложившейся ситуации, — он проследил за ее взглядом, верно истолковав ее намерения с мрачным блеском глаз. — Ведь не ты и не я не сможем рассказать ей, как все было на самом деле и почему я практически голый нахожусь у тебя дома. Так что…

Не одно так другое, Кэш мотнула головой. Это выше ее, если по началу ей только казалось, что он издевается, то теперь она знала это наверняка. Это выше ее сил, этого она смолчать ему при всем желании не сможет.

— Практически голый? Ты себя-то слышишь?

Кэш оглядела его с предполагаемой наготой, взгляд вновь переместился на сковороды, точнее на одну из маленьких чугунных сковородок, что покоилась на вершине темной кучи, она была достаточно удобна для того чтобы взять ее в руку и хорошенько двинуть ею с разворота. Ее затея ощутимо отдает семейным скандалом, как в том дешевом анекдоте, но предвкушение удовлетворения от сего действа сильнее устаревших и устоявшихся предубеждений, анекдотов и других юмористических зарисовок, вспомнив которые обычно стыдишься подобных низменных желаний и начинаешь придумывать куда более изощренные планы мести.

— Определенно. Кстати, тебе не надо покормить собак?

Кэш взялась за ручку тяжелой утвари, тщательно просчитывая каждое свое движение и прилагаемые к нему усилия. Этот удар скорее всего вырубит его, может даже убьет повторно, но душу-то она отведет! У нее есть к нему ряд претензий не только в счет сегодняшнего раздражения, но и некоторый запас в счет прежних невысказанных ему обид.

За эти минуты его беспамятства, она решит, что будет делать и это случится в полной тишине и покое, без бредовых и нелепых предположений. Кто бы знал, что ее доброта и гуманизм выльются ей таким образом?

— Раз уж ты собралась готовить завтрак, — Брэд быстро перехватил ее руку, до того, как она успела замахнуться, — я покормлю твою свору и заодно позвоню шерифу, может он даже сможет помочь мне, если конечно ничем не занят.

— Конечно, — Кэш с облегчение выдохнула, обрадованная тем, что он все-таки уберется с глаз долой хотя бы на пару минут — надеюсь, что преступники «Готэма» поубавят свои амбиции, отложат на потом все коварные замыслы и преступные намерения, и дадут ему заняться проблемами простых граждан.

— Точно.

Зачем ему это? Зачем он выводит ее из себя, ведь куда проще просто разойтись по-хорошему, сведя общение к минимуму и тем самым избежать конфликтных ситуаций. Он же делает все с точностью до наоборот.

Чем можно объяснить такое поведение?

Он ведь должен понимать, что после всего случившегося, произошедшего между ними, она вряд ли потерпит его долгое пребывание с собой рядом, особенно в своем доме. Ночь его беспамятства не в счет.

Тогда-то он молчал!

Алекс кивнул, усмехнувшись ее кровожадности. Она наверняка предвидела то, что этот удар может запросто убить его и скорее всего надеялась на это. Забрав чугунную посуду из ее рук, Алекс поставил ее на печь. Он хотел было взять ее за руку, но удержался от этого, чем дальше, тем больше ее взгляд не предвещал для него ничего хорошего.

И как бы это не звучало банально, избито и пошло, но ей шло быть злой, один только выразительный взгляд темных глаз чего стоил! Темпераментная — злится, но истерик не устраивает.

— Яичницы из двух яиц будет вполне достаточно.

Это шутливое замечание отдавало безрассудством, он ведь еще не извинился, не добился ее прощения, а уже выводит ее из себя. Но если она злится, значит для него еще не все потеряно.