Голова продолжала болеть. Ей нужно найти сумку с фотокамерой и позвонить кому-нибудь еще. Хлое, например.

Она ведь не станет задавать ей подобных вопросов? Дорогу впереди, как и утром, вновь осветили фары приближающейся машины, Кэш вытянула руку.

— Хоть бы это оказался Алекс! Ему хотя бы объяснять ничего не придется!

Свет ослепил ее, заставив зажмуриться, а через несколько секунд из нее выбило дух.

Кэш, только пришедшая в себя после первого столкновения, пролетела какое-то расстояние вперед, задыхаясь и все еще видя перед собой яркие огни машины, что наконец затормозила, остановившись уже далеко впереди нее.

Она упала на неровный асфальт дороги.

Еще несколько сантиметров ее тело протащило по шершавой, как наждак поверхности дорожного покрытия, послышался треск ткани и зубодробительный скрежет в голове, как если бы ей вырывали зубы.

Девушка видела перед собой лишь невероятно ясное ночное небо с далекими, мерцающими созвездиями и зарождающимися в нем полосами северного сияние. Ей было все равно на испорченные вещи, потому что было очень больно: особо остро в груди, еще больнее в затылке и спине.

Она умирала, заливая себя и дорогу, выплескивающейся из рта кровью. Диафрагма с пробившими ребрами легкими продолжала сокращаться, а умирающее сердце гнать кровь по организму, как и положено вперед.

Кэшеди смотрела перед собой, желая лишь одного — умереть. Это дело нескольких секунд, она чувствовала, как жизнь стремительно покидает ее тело.

Возле нее остановился мужчина, что тут же отступил назад, но вовсе не потому что беспокоился за то, что она увидит его лицо и сможет узнать его. Она — не жилец, тут не надо быть экспертом.

Он отступил, чтобы не наступить ботинками в стремительно ширившуюся лужу крови. Не хватало только вляпаться, оставить следы или унести что-нибудь с места преступления. Все обставлено в лучшем виде, так, как будто произошел несчастный случай. Все слышали, как он предупреждал ее о ветхости ее развалюхи, но мало ли что могут решить местные копы. Кто знает, на чем будут настаивать ее родственники?

Кэш моргнула, пытаясь прочистить глаза и сконцентрировать взгляд, лица незнакомца не было видно, оно было скрыто в темноте ночи. В ее памяти отчеканилась картинка, возвышающегося над ней темного силуэта мужчины. Мир окончательно потемнел.

Бобби Джонсон дважды судимый, сперва за причинение смерти по неосторожности, а там и за полноценное убийство, одного из заключенных, пока он отбывал свой основной срок в тюрьме, присел рядом с телом женщины, дотрагиваясь до того участка на шее, где обычно бьется пульсирующая жилка яремной вены, затем достал пачку одноразовых салфеток и как следует протер его. Помедлив немного, он, взявшись за собачку молнии все той же салфеткой, сдвинул ее вниз, поглядев на полную, даже в таком положении грудь девушки.

— А ничего была, — проговорил он, затем вернул молнию на место, спрятав салфетку в карман куртки.

Резко поднявшись, он еще раз убедился в том, что на месте, где он только что сидел не осталось ничего кроме чистого асфальта. Мужчина поспешил обратно к машине, доставая на ходу телефон, но в последний момент передумал.

Позвонит и сообщит, как все прошло потом, когда будет в городе. Жизнь научила его тому, что лучше перестраховаться. Байки сокамерников убедили в том, что не все копы до очевидного тупы, а сериалы показали, как стремительно развивается криминалистика.

Вернувшись к машине, он сел во внутрь, завел двигатель и, медленно сдав назад и развернувшись на дороге, поспешил вернуться обратно в город. Он не стал осматривать автомобиль на дороге, его радиаторную решетку, решив, что сделает это дома, в тишине и спокойствии небольшого гаража, на всякий случай встанет пораньше и отвезет машину на автомойку при автомастерской.

Чтобы не утверждала, как бы не уверяла его Минди в том, что в этот час тут никого быть не может и не должно, но чем черт не шутит, случиться может всякое.

Развернув машину, он поспешил убраться отсюда, оказаться как можно дальше от этого места. На въезде в город, сворачивая на улицу ведущую к центру, он чуть было не столкнулся с внедорожником Пэйна, выругавшись при этом.

— Чертова дура! Поручилась за Пэйна, но даже дома его удержать не смогла!

Бобби поспешно свернул на одну из улиц, прямиком к бару Сэма, спеша скрыться с глаз долой, матеря при этом школьную подружку. Ему не хотелось попасться на глаза, тем более мелькать потом на записи камеры видеорегистратора, что стоит в гелендвагене Пэйна.

— Как не было мозгов, так и нет! Прежде чем утверждать что-то, хоть бы убедилась в этом!

Задержись Бобби еще немного, неприятностей точно было бы не миновать. Что-то подсказывало ему, что Пэйн вряд ли бы отпустил его под честное слово.

Было у него такое ощущение порой, что этот мужик не так прост, как кажется и есть в нем еще что-то кроме той огромной кучи денег, что он ненавязчиво демонстрирует всем окружающим.

Нет-нет, да и проскальзывало в душе Бобби некая разновидность тревоги стоило тому оказаться поблизости. Ерунда конечно, но сколько бы Бобби ни храбрился и ни отмахивался, но все же старался держаться от него подальше.

— Мажор! — зло сплюнул Бобби, прямо на пол своего старенького «форда».

Отвела его судьба от встречи с ним, вот и славно! Надо торопиться домой, завтра еще рано вставать.

Деньги и цацки, что лежали у него дома, приятно грели воображение, открывая неплохие перспективы на будущее, но все же они не были той самой астрономической суммой, из-за которой он готов был попасть за решетку.

Мужчина достал из куртки телефон, теперь уже не опасаясь звонить бывшей подружке. Угораздило же его в свое время связаться с малолеткой, но благодаря ей у него есть какие-то, но деньги.

— Как все прошло?

Бобби остановил машину в темном проулке, так и не доехав до бара, он смотрел на старую едва подсвечиваемую неоном вывеску, которую давно не мыли и делать этого похоже никогда не собирались. На стоянке у бара машин совсем немного, даже десятка не наберется. Немудрено. Завтра рабочий день, кому захочется тащиться на работу с больной головой и диким похмельем? Вдобавок ко всему еще и без машины.

— Бобби? — в голосе женщины послышались визгливые нотки, что говорило о том, что она волнуется.

От этого оклика Бобби вздрогнул, он задумался, потерев разбитую переносицу, некогда в юности идеального вылепленного носа. Ничего не осталось от былой красоты, ничего с чем можно было бы начать новую жизнь. Ни в спорте, ни в модельном бизнесе, как того хотела тетка, ни в музыке. Хотя, музыка — единственное, что привлекало его и по сей день. Тюрьма забрала не только лучшие годы, но и слащавую внешность, добавилось мускулов, веса, но сейчас таких на каждом шагу. Куда не взгляни. Таких, как он, тюрьмы выпускают каждый год тысячами.

— Все сделано, — проговорил он, возвращаясь в реальность.

Бобби ощутил внезапно навалившуюся усталость, мечтая сейчас лишь об одном — попасть домой, а там выпить баночку холодного пива, полистать спортивные каналы…

— Она попала в аварию? Что с ней? Почему ты молчишь?

— Она попала в аварию. Надо поговорить, Минди.

Голос женщины в следующую секунду зазвучал куда спокойнее и увереннее.

— О чем?

Бобби провернул ключи машины, выворачивая из темной улицы и направляя автомобиль знакомыми переулками прямиком к дому.

— Все усложнилось. Надо бы доплатить.

— Усложнилось? Мы с тобой договорились на одну сумму…

Вкрадчивые нотки быстро исчезли из приятного голоса, сделав его отвратительно визгливым, впрочем, выслушивать ее, как бывало прежде — Бобби не собирался.

— Заткнись Минди! — грубо оборвал ее мужчина, останавливаясь возле старенького дома, который, как и все в этом городе, нуждался в ремонте. — Никак не хотела умирать с первого раза. Твоя подруга оказалась куда живучее, чем кажется.