Эх, Нью-Йорк, Нью-Йорк. Веселый город…

Альварес ехал на велосипеде по Мэдисон-авеню, не спуская глаз с антенны черного четырехдверного лимузина. Его бросало то в жар, то в холод. Чтобы не потерять из виду преследуемый автомобиль, ему иногда приходилось что есть силы крутить педали. Хорошо, что вечером в Нью-Йорке график очень напряженный, иначе он никогда бы не угнался за лимузином. Если она едет в такой шикарной машине, значит, у нее назначено какое-то важное свидание. Когда любвеобильный «папа» вызывал ее, то она выезжала к нему на шестидверном лимузине, никак не меньше.

После пятичасового сна Альварес вышел на улицу, исполненный той решимостью, которая охватывает человека, когда сама судьба берет его под свое крыло. Игрушка Макларена поможет пустить под откос сверхскоростной экспресс, а эта женщина, сидящая в лимузине, и ее тайная жизнь поставят под угрозу репутацию Уильяма Гоина. Альварес рассчитывал на блицкриг, но для этого ему нужен пропуск за кулисы, некий золотой ключик.

Он зашел в церковь святого Варфоломея, поставил три свечи — по одной за каждого из своих покойных близких — и полчаса читал молитвы. Затем он исповедался священнику и признался ему в том, что замыслил худое, и хотя Альварес не просил отпущения грехов, все же на душе ему стало легче, когда он рассказал о своих помыслах, пусть даже в общих чертах. Пастор велел ему прочесть двадцать пять раз «Радуйся, Мария» и освежить в памяти отрывок из Евангелия от Иоанна. Знал бы священник, что в действительности задумал Альварес, то наложил бы на него более суровую епитимью.

Ездить в декабре на велосипеде — сомнительное удовольствие, но зато никакой таксист не запомнит тебя в лицо. На велосипеде можно ехать по пешеходному тротуару, можно смело катить в обратном направлении по односторонней улице, можно перескакивать с полосы на полосу, каким бы сильным ни было движение. На красном свете светофора можно соскочить с седла и перейти дорогу как обычный пешеход. На улицах Нью-Йорка велосипед не роскошь, а средство наблюдения.

На 64-й улице лимузин повернул вправо. Альварес налег на педали, и расстояние между ним и преследуемым автомобилем стало заметно сокращаться. Еще одно преимущество велосипеда заключалось в том, что таксисты и водители лимузинов мало обращают внимания на таких «улиток», как Альварес. Для них велосипедист — это ноль, пустое место.

Сквозь заднее стекло машины Альварес заметил голову блондинки — сегодня она без парика, волосы зачесаны назад. Каждый раз она разная, но всегда вызывающе соблазнительна, и, как всегда, немного макияжа, чтобы скрыть свое настоящее лицо. Такая любого мужика заведет с пол-оборота. Будь она не девочкой по вызову, а, скажем, шпионом, то она могла бы свергать правительства, у ее ног лежали бы целые государства. Но пока у ее ног — лишь японские бизнесмены, умоляющие за полторы тысячи долларов в час одарить их любовью.

Альварес хотел узнать имя и телефон этой женщины. В заднем кармане брюк лежали двести долларов, предназначенные для выуживания этих сведений у водителя лимузина.

Вот и верхний Ист-Сайд, район старинных богатых семейств. Ее клиент наверняка какой-нибудь промышленный магнат или финансовый воротила, приехавший в Нью-Йорк на переговоры или по другим важным делам. Японцы испытывают необъяснимую слабость к гостиницам, расположенным неподалеку от Таймс-сквер.

Альварес следил за нею уже в третий раз. В первый раз она появилась в отеле «Эссекс Хаус» на светском рауте, и он сначала подумал, что она просто приглашена в числе прочих гостей, и находится здесь не по роду деятельности, но все-таки решил дождаться финала. Через два часа Альварес убедился в том, что она приехала именно по делу. Когда девушка вышла из отеля вызывающей походкой, виляя бедрами, сомнения Альвареса окончательно развеялись. Затем она села в лимузин, и шофер отвез ее к самому порогу дома. Во второй раз лимузин доставил девушку к какому-то низкорослому японцу, который годился ей в отцы. И тогда все стало на свои места.

Остановившись на светофоре неподалеку от Центрального парка, Альварес быстро оглянулся назад, подчиняясь неотступному тревожному чувству. Он мысленно зафиксировал вереницу идущих сзади машин: два городских такси, новый «мерседес», подержанный четырехдверный «лексус» голубого цвета и зеленый «форд-таурус».

Загорелся зеленый свет, лимузин свернул на 63-ю улицу и подъехал к главному входу роскошной гостиницы «Пауэлл», где их тут же встретил напомаженный швейцар. Он торопливо засеменил к машине и открыл дверцу лимузина, желая услужить очаровательной леди. В руках она держала туго набитый ридикюль — внутри него наверняка были игрушки для любовных утех. Швейцар, окинув девушку плотоядным взглядом, с поклоном распахнул входную дверь. Альварес засек время: 10.09. Водитель лимузина подождал, пока проедут машины, а затем стал искать место для парковки. Чтобы проверить, нет ли за ним слежки, Альварес объехал квартал и снова вернулся на 63-ю улицу.

Он поднялся пешком по тротуару в западной части Центрального парка, катя рядом с собой велосипед. Затем свернул за угол, снова вышел на 63-ю улицу и увидел вдали флаги гостиницы «Пауэлл». Альварес остановился, прислонился к стене и принялся ощупывать напряженным взглядом проезжающие машины. Несмотря на то что такси буквально мельтешили перед глазами, он не заметил ни «мерседеса», ни «лексуса», ни остальных машин, которые отчеканились в его памяти, когда он остановился на светофоре. Убедившись, что все в порядке, Альварес направился вверх по тротуару, обдумывая план подкупа водителя лимузина.

Но в лимузине никого не было. Водитель, вероятно, отлучился на перерыв. Альварес выругал себя за свою чрезмерную мнительность. Мания преследования сыграла с ним злую шутку. Вот досада, подумал Альварес. Теперь придется дожидаться шофера.

Он оглянулся вокруг, высматривая, где бы присесть. С обеих сторон узкой улочки протянулись четырехэтажные безупречно ухоженные особняки, перед фасадом которых высились кованые железные ворота. Дома, облицованные коричневым песчаником, говорили о богатстве и знатности здешних обитателей. Аллеи старых кленов создавали шатер из раскинутых голых ветвей, словно прорисованных в морозном воздухе тонким пером художника. Под кронами деревьев сутулый старик выгуливал резвого далматина. Изящно одетая пара чинно ступала под ручку: женщина, одетая в короткую шубу, и мужчина — в кашемировом пальто. Они вполголоса о чем-то беседовали.

Рядом с гостиницей «Пауэлл» располагался ресторан «Лейк Хаус». Альварес подумал, что заходить туда опасно, так как блондинка может сидеть в баре с клиентом и случайно заметить его, а это никак не входило в его планы. Прямо напротив «Лейк Хауса» Альварес увидел другой ресторан. Многолюдное место, но попробовать можно. Он перешел дорогу, держа за руль велосипед, протиснулся между бамперами машин и посадил на цепь своего двухколесного друга. Увидев через окно ресторана два пустых столика, Альварес стянул с себя куртку и вошел внутрь в щегольском итальянском пиджаке из черной кожи.

Здесь его встретили расписанные стены и зеркала. В воздухе стоял тонкий аромат оливкового масла и свежеиспеченного хлеба. Альварес убедился, что отсюда хорошо виден лимузин, и решил несколько минут посидеть за столиком.

Все женщины — и официантки, и посетительницы ресторана — выглядели не по-американски, а, скорее, по-европейски, всем им на вид было не больше тридцати лет. Многие, наверное, работают в каком-нибудь дорогом бутике на Мэдисон-авеню. А может, это очередной Нью-Йоркский бум: в чопорном аристократическом квартале открыть модный продвинутый ресторан.

Альварес направился к столику, стоящему у окна, обращая на себя взгляды посетителей.

К нему подошла накачанная широкоплечая девица с выпуклой грудью и подала карту вин.

— Вас сейчас обслужат, — отчеканила она с легким немецким акцентом и в развалку, на манер коврового борца, направилась обратно к стойке.