Неожиданно у него возникла идея. Река Потомак. Доки: место, где он кое-кого знает; место, где правят наличные; где люди понимают, что значит — держать язык за зубами.

В голове начал зреть план, но мешала навязчивая мысль о том, что смерть Стаки не была запланирована. Возможно, в их намерения входило уложить инженера в больницу; и таким образом О’Мейли хотел отправить безмолвное предостережение. Тайлер снова задумался о ставках в этой игре. И только тогда он вдруг вспомнил, что из «Нозерн Юнион» уволились с необычными компенсационными пакетами три работника. Знания двух других — Милроуза, если он жив, и Марковица — могут оказаться такими же ценными для расследования, как и информация, которой, по мнению Тайлера, обладал Стаки. На поверхности остался только один очевидный вопрос: а не обработал ли уже их О’Мейли?

— Красивый вид, — заметила Нелл Прист, стоя на правом мостике двухсотфутового контейнеровоза под названием «Наннук».

Тайлер, казалось, не замечал ничего вокруг. Сверяясь по карте, он читал географические названия по маршруту: Гуз Айленд, Фокс Ферри Пойнт, парк Форт-Фотт, Маунт-Вернон, Ганстон Коув, Хэллоуинг Пойнт. Розовый горизонт пролил оранжевые краски на Крейни Айленд. Чувствуя себя беглым преступником, Тайлер не воспринимал окружающие красоты.

— Ты не торопишься с решением? — спросил он.

— А ты остался бы лояльным по отношению О’Мейли в такой ситуации?

— Дело приняло серьезный оборот, — напомнил Тайлер.

— О’Мейли убил бывшего сотрудника компании. Независимо от того, будет доказана его вина или нет, человек мертв. А я тоже работаю на компанию, и, не забывай, через какое-то время и сама стану бывшим сотрудником. Я влюбилась в тебя по уши? Не могу мыслить здраво? Прости, Питер, но решение продиктовано не личными пристрастиями и чувствами. Просто мне пришлось определиться, на чьей я стороне, вот и все. Я работаю не на него. Да, я до сих пор лояльна по отношению к компании, но не к О’Мейли.

Тайлер искал пути, которые помогли бы ему развернуть острие атаки на самого О’Мейли, пытался что-то придумать, однако, похоже, оснований для оптимизма было маловато.

— Только не подавай заявление об отставке. Пока ты работаешь на него, мы можем извлечь выгоду из твоего положения.

— Все что угодно, лишь бы помочь тебе, будь уверен. Все что угодно. Если ты считаешь, что так надо, я так и сделаю, Питер.

Холодными пальцами он нежно дотронулся до ее щеки, пытаясь жестом выразить и чувства, которые испытывал, и благодарность за помощь. Пять дней назад началась эта история, началась как временная работа, и переросла в нечто, полностью изменившее его жизнь, возможно, навсегда. Обвинение в избиении, помноженное на предыдущую историю с Честером Вашингтоном, почти наверняка означает, что какое-то время ему придется провести за решеткой. А оказавшийся за решеткой бывший полицейский — покойник. Так что, какой бы срок ни определили судьи, это все равно смертный приговор.

То, что Тайлер и Нелл ранним утром стояли на продуваемом всеми ветрами мостике, не имело никакого отношения к желанию свериться с навигационными картами, просто они на всякий случай ушли подальше от любопытных ушей капитана и членов экипажа. Несмотря на двухдневную щетину, которую, пусть с натяжкой, но уже можно было назвать бородой, влажный ветер обжигал лицо холодом. Тайлер сделал звонок, воспользовавшись сотовым телефоном Нелл. Он снова разозлился на О’Мейли, с такой легкостью лишившего человека жизни. Надо понимать, начальнику службы безопасности компании позарез необходимо, чтобы Тайлера отстранили от ведения дела. По-видимому, он слишком близко подобрался к истине, на что О’Мейли не рассчитывал. Это радует, потому что означает уязвимость О’Мейли, которой обязательно нужно воспользоваться. Вот только где же его слабое место?

Тайлер вернул Нелл телефон. Интересно, насколько тщательно будет организована охота за ними? Догадаются ли О’Мейли или бывшие коллеги по столичной полиции проследить за звонками с мобильника Нелл? Или они уже знают, что с ее телефона только что был сделан звонок за океан? Тайлер не воспользовался самыми популярными видами транспорта, он больше не доставал из кармана кредитные карточки. Как полицейский, он знал, где могут подстерегать ловушки. Но использование телефона Нелл — не опрометчиво ли он поступил? Не хотелось бы потом кусать локти.

— Я его разбудил, — сообщил он Нелл. — Марковица, — добавил Тайлер, называя фамилию бухгалтера «Нозерн Юнион», так неожиданно переехавшего в другую и очень далекую страну.

— Он что-нибудь рассказал о Генуе? Или отмалчивался?

Чувствовалось, что Нелл уже на пределе. Тайлер понимал, сколько тяжких сомнений ей пришлось преодолеть прежде, чем принять окончательное решение. Не жалеет ли она? Даже учитывая то, что было сказано несколько минут назад?

Мерный неторопливый гул двигателя судна, его размеренный ход по темной воде только подчеркивали внутреннее напряжение Тайлера и Нелл.

— Марковиц решил попридержать карты, — прервал молчание Тайлер, — большей частью говорил я. О том, что нам известно по поводу происшествия на переезде; я сообщил ему также, что мы подозреваем фальсификацию и укрытие информации. Рассказал ему о том, что Стаки мертв, что после Милроуза, по всей видимости, осталась вдова, что, по нашему мнению, О’Мейли причастен по крайней мере к смерти Стаки. Я его предупредил, что О’Мейли, возможно, занялся заметанием следов. Напомнил, что ложь федеральному агенту считается государственным преступлением. Он оказался внимательным слушателем.

На Нелл был темно-зеленый плащ, который ей одолжил капитан. Тайлер не подозревал, что обыкновенный клеенчатый плащ может так украшать женщину.

— Он попытался выторговать хотя бы частичную неприкосновенность, искренне полагая, что это зависит от меня, и в конце концов кое-что рассказал. В отставку он ушел не по своей воле. Сюрприз! Его просто поставили в известность, но при этом предложили невероятный компенсационный пакет. Насколько ему известно, никто, включая Гоина — хотя в конечном счете именно он-то и несет ответственность, — не виноват непосредственно в том, что произошло. Преступная халатность — да, закон подобные вещи классифицирует именно так. Но не преступление.

— То есть?

Ему снова захотелось протянуть руку и прикоснуться к ее щеке — очень не терпелось дотронуться до нее, — но Тайлер постеснялся даже взять ее за руку. Курить он бросил двенадцать лет назад, а сейчас вдруг почувствовал, что ему не хватает зажатой между пальцами сигареты.

— Он утверждает, что ему ничего не было известно, однако думает, что достаточно большое количество людей понимают истинные причины или догадываются о них. Когда ему сообщили о предстоящем увольнении, он постарался за минимальное время собрать максимум информации. Выяснилось, что в бухгалтерии просто-таки процветает, так сказать, творческий подход. Он прихватил с собой копии.

Явно разочарованная, Нелл сложила руки на груди:

— Ты хочешь сказать, что ничего в конечном счете не выйдет?

Истолковав ее тон как сожаление, Тайлер предложил:

— Послушай, ты можешь сойти на ближайшей пристани. Ты вольна принимать решение, и если хочешь…

— Заткнись, пожалуйста, Питер. Я совсем не о том. Ты все воспринимаешь на свой счет. Решение я уже приняла. И отказываться от него не собираюсь.

— Но если вдруг передумаешь…

— Да замолчи же ты, наконец!

Тайлер нервно улыбнулся. Повторяется обычная история, когда между партнерами возникают трения. А он не привык, чтобы ранний этап отношений превращался в беспрерывное испытание на прочность.

— Наверняка потребуется полная аудиторская проверка. Судебные ордера. Повестки. Даже при этом, как утверждает Марковиц, сомнительно, чтобы был выявлен состав преступления. Ну, за проделки с бухгалтерскими отчетами налоговое управление надает им по рукам, возможно, придется заплатить штраф. Но не более.

— Но какое отношение имеет двойная бухгалтерия к происшествию на переезде? Неужели кто-то попытался откупиться от Альвареса? На мой взгляд, вряд ли.