— Ну, а как вам вечер в целом? — уточнил Кемпбелл, сохраняя прежнюю невозмутимость.

— По-моему, они сутками не выпускают своих женщин из фитнесс-центров, — заметил Тайлер. — Во всяком случае, здесь больше красавиц на душу населения, чем возле пьедестала награждения на «Формуле-1».

Шутка вызывала искреннюю улыбку Кемпбелла. По всей видимости, его проводник падок на юмор на тему женщин и секса.

Тайлер запустил еще один пробный шар:

— В такой компании даже напичканная гормонами индейка почувствует себя плоскогрудой.

Кемпбелл снова усмехнулся. Тайлер отвоевывал территорию, разрушая лед отчуждения. Он повысил голос, чтобы спутник расслышал его за царившим в зале шумом.

— Мистер Кемпбелл, вам известно, почему Гарри Уэллс оказался на поезде?

Кемпбелл остановился, и Тайлер натолкнулся на его спину. Они придерживали друг друга за локти, глядя друг другу в глаза. Тайлер сжал пальцы. Кемпбелл напрягся.

— Я не знаю никакого Гарри Уэллса, мистер Тайлер. Так что я не могу сказать, по какой причине он оказался в вагоне, если он вообще там находился.

— С каких это пор пожарный ничего не знает о пожаре? — Тайлер все еще не отпускал руку собеседника. — Если бы вы сказали, что не знаете, почему он там очутился, это было бы другое дело, но отрицать все начисто? Неужели никто не оповестил вас об убийстве агента вашей же службы безопасности?

— Служба безопасности — отдельная компания, — заявил Кемпбелл достаточно твердо и почти убедительно. — Возможно, этим и объясняется вся путаница.

— Ничего это не объясняет, — возразил Тайлер. — Единственное объяснение — утаивание информации, а это такое понятие, которое в вашем департаменте известно более чем хорошо. Мистер Кемпбелл, я представитель федерального правительства, которому поручено проследить за отправлением правосудия. Вероятно, стоит напомнить об этом факте открытым текстом. А обман федерального правительства почему-то обычно считается довольно предосудительным действием.

— Здесь работы невпроворот, — сказал Кемпбелл. — Кажется, припоминаю, действительно, я что-то слышал о некоем Гарольде Уэллсе.

— Дальше, — кивнул Тайлер.

— На самом деле, я сотрудник административного отдела.

— Отдел «паблик рилейшнз» всего лишь для корпоративного кабинета?

— Да, для всех сотрудников, включая корпоративных служащих и администрацию. Если кто-то из наших работников занимается благотворительностью, организовывает курсы повышения квалификации, или кто-то из наших женщин попадает на Олимпийские Игры — любое подобное событие способствует улучшению имиджа компании.

— Разумеется, в том случае, если об этом узнает общественность.

— Вот почему я говорю, что здесь много работы. У нас более четырех тысяч служащих.

— И что вы слышали о Гарольде Уэллсе?

Кемпбелл высвободил руку.

— А вот и мистер Гоин, — сообщил он. — Я его вижу.

— Насколько я понял, мистер Кемпбелл, ваша задача заключается в том, чтобы главный исполнительный директор хорошо выглядел в глазах общественности. Я прав? Таковы ваши личные обязанности.

Кемпбелл посмотрел прямо в глаза Тайлеру.

— Я очень хотел бы заниматься такой работой. Потому что тогда мне нечего было бы делать. К большому для меня сожалению, мистеру Гоину не требуется помощи, когда дело касается публичного имиджа. Моя задача, мистер Тайлер, следить за тем, чтобы все было в порядке с офисом. Я стараюсь сделать все, чтобы главный исполнительный директор «Нозерн Юнион Рейлроудс» воспринимался как значительная общественная персона, как человек, приносящий большую пользу обществу, а это, если вы работаете на мистера Гоина, совсем не сложно.

— Значит, вы один из тех везунчиков, который отправится с ним в Вашингтон, — заключил Тайлер.

— При условии, что он попадет в столицу, я рассчитываю оказаться в его команде, да.

— Поздравляю.

— Вы избили афроамериканца по имени Честер Вашингтон почти до смерти, — произнес Кемпбелл, не отводя взгляда ни на секунду. — Вы лишились значка, пособия и всех пенсионных льгот.

— Эмблемы, — мгновенно поправил его Тайлер. — Значки — у ковбоев и индейцев. И охранников вроде Гарри Уэллса, — пренебрежительно добавил он.

Вывести Кемпбелла из себя было непросто.

— Уголовный суд не вынес вам приговора, однако гражданский суд еще предстоит. И приговор гражданского суда может обойтись Вашингтону, округ Колумбия, в два миллиона долларов на возмещение нанесенного ущерба. Мистеру Гоину это прекрасно известно, и не только это, а и многое другое, агент Тайлер. Просто примите это к сведению. Вы увидите, что он вежлив, хорошо осведомлен и щедр. Вы увидите блестящий ум. Он очень недоволен тем, что расследование происшествия в вагоне компания, обеспечивающая безопасность корпорации, провела, по всей видимости, не на должном уровне. Полагаю, что сегодня он попытается исправить положение. Но предупреждаю, не допустите ошибки. Его нельзя дразнить. «Нозерн Юнион» всегда с готовностью шла на сотрудничество с НУТБ. Приглашая вас на сегодняшний прием, он стремился ускорить и облегчить наше сотрудничество.

— И я приношу искреннюю благодарность всем, кто принимал в этом участие. — «Дипломатия, дипломатия и еще раз дипломатия», — напомнил себе Тайлер.

— То, что сейчас происходит здесь, мистер Тайлер, имеет общественное значение. Прошу не забывать об этом. Людей здесь множество — они всегда собираются там, где появляется Уильям Гоин. И если мистер Гоин предпочитает определенный стиль общения, избегает в речи определенных выражений, то и вам не советую их употреблять.

— Все понятно. — Тайлер припомнил похожие наставления Лорена Рукера. После инцидента с Честером Вашингтоном, после того, как его уволили из полицейского отдела, внутри него пустила корни некая горечь, появляющаяся на свет в самые неожиданные моменты. Ему еще предстоит найти способ борьбы, потому что мириться с ней он не мог и не хотел. Если оставить все, как есть, она съест его заживо. Деньги, притворство и неискренность, царившие в зале, выводили его из себя. Или все дело в шампанском? Как бы там ни было, на поверхность сознания всплыла злость, захлестывая его целиком, подавляя голос разума. Тайлер сделал шаг навстречу главной персоне вечера, изо всех сил пытаясь подавить эмоции, и протянул руку для приветствия.

Уильям Гоин обладал внешностью человека, рожденного для того, чтобы повелевать, — глубокий загар, характерный для игроков в гольф, седеющие волосы цвета соли с перцем, пронзительный взгляд голубых глаз, — и все же агент Тайлер почувствовал в нем некоторую напряженность; не то чтобы страх, но осторожность, которая для Тайлера обычно ассоциировалась с подозреваемыми в совершении преступления. Мужчины пожали друг другу руки и представились. Кажется, даже сильные мира сего испытывают дрожь в коленях при встрече с полицией. Тайлеру не раз доводилось слышать нечто подобное от своих гражданских друзей: даже у самых законопослушных водителей начинается нервный тик, и сердце стучит быстрее, когда сзади пристраивается полицейская машина с мигалкой.

— Послушайте, — заговорил Гоин, словно продолжая начатое объяснение, — я понимаю, что и время, и место не самые подходящие, однако мне хотелось встретиться с вами как можно быстрее. Увы, из-за работы я не могу распоряжаться собой. Для всех нас настали тяжелые времена.

— Спасибо, что нашли возможность встретиться со мной.

— Насколько я понимаю, в проходящем расследовании возникли некоторые недоразумения, и виновно в них, по меньшей мере частично, подразделение корпорации, ведающее безопасностью. Мне хотелось заверить вас, что я лично слежу теперь за ходом расследования, и обещаю — недоразумений больше не будет. Но извиниться я должен, — добавил Гоин. — Полагаю, ни вы, ни наши люди не передавали никакой информации ФБР. Можно не сомневаться, что в ближайшие день-два они захотят задать мне несколько вопросов. — Он подчеркнул то, что Тайлер проводил расследование точно так же, как и работники службы безопасности «Нозерн Юнион». — Насколько я понимаю, наш подозреваемый прибыл в Нью-Йорк. Если меня спросят об этом, я буду вынужден поделиться информацией с ФБР. И обязательно поделюсь, потому что не могу поступить по-другому. Вы должны понимать, как обстоят дела.