Несмотря ни на какие сложности, этот день будет вписан золотыми буквами в историю его жизни.

Из своего укрытия под днищем вагона-ресторана Альварес мог слышать обрывки речи Гоина, доносящиеся с платформы, в то время как мысли его были заняты предстоящим пятиминутным пробегом в полной темноте тоннеля, пока «F-A-S-Т Трэк» будет пересекать реку Гудзон и заодно границу Нью-Джерси. В течение этих пяти минут, всего в нескольких футах над насыпью из битого щебня, который, упади Альварес, превратит его в груду перемолотого мяса, ему придется выкарабкаться из своего гнезда и пробраться в один из четырех задних пассажирских вагонов, заполненных манекенами. Он должен закончить это отчаянное предприятие до того, как поезд выйдет из тоннеля, чтобы воспользоваться преимуществом, которое предоставляла темнота. Между станцией и тоннелем ему предстоит проползти через весь вагон под поездом — и все из-за того, что, согласно правилам, прямо за вторым вагоном-рестораном, под которым он прятался, должны находиться два техника.

Он тщательно все продумал.

Когда Гоин представил слушателям Гретхен, Альварес уловил ее имя и невольно задумался, будет ли она в этом поезде, — женщина, которую он знал по номеру в отеле «Плаза». В этот момент он на мгновение потерял равновесие, завалился на правый бок и уронил фонарь туристической модели, который прикрепил на лбу, готовясь к предстоящей гонке в тоннеле. Фонарик произвел слишком много шума для такого небольшого и легкого предмета, прокатившись сначала по маскировочной шторе рядом с Альваресом, который потянулся за ним, но промахнулся, а потом соскользнув и ударившись о бетонное полотно, незамеченный, но безнадежно утраченный.

Альварес слушал, затаив дыхание и прижав к уху динамик рации «Юниден».

— Томми? — услышал он. — Это Кинан.

Голос радиодиспетчера службы безопасности «Нозерн Юнион» ответил:

— Слушаю.

— Я тут только что слышал какой-то шум. Второй вагон-ресторан. Похоже, внизу. Я ясно слышал. Мне проверить, или ты вышлешь техников?

Теперь Альварес слышал голос того же охранника и с платформы — видимо, тот подошел ближе к вагону.

— Оставайся на платформе, Кин. Я передам техникам, чтобы они проверили. — Диспетчер уточнил номер вагона.

Техники! Альварес напрягся, проклиная самого себя. Вполне возможно, даже вероятно, что техники полезут под вагон, чтобы осмотреть днище, и хотя мастерски выкрашенная штора могла обмануть охранников с зеркалом, не было ни малейшего шанса, что трюк выдержит более тщательную проверку. Придется либо отказаться от своего плана, либо действовать прямо сейчас, и у него есть всего несколько минут на принятие решения. В любом случае, нужно выбираться из-под поезда. И в темпе.

Явное недовольство и даже некоторое отвращение проступило на лице Куперсмита, составлявшего Тайлеру компанию в тесном душном отсеке машинного отделения локомотива, когда диспетчер передал ему, что его людям необходимо выяснить источник подозрительного шума, услышанного одним из охранников.

Речь Уильяма Гоина близилась к завершению. Тайлер прервал Куперсмита, отдававшего приказание одному из двух техников, которые также находились в машинном отделении, и спросил, не может ли он пойти с ним.

Его просьба только усилила раздражение Куперсмита, так как теперь он вынужден был и сам отправиться на платформу. В результате все трое выбрались из локомотива через дверь, выходящую на противоположную от платформы сторону, и проследовали по мрачному коридору, образованному суперэкспрессом и стоявшим рядом пассажирским поездом.

— Скорее всего, обычная конденсация, — предположил Куперсмит.

— Кусок льда. Сто процентов, — согласился второй техник, которого звали де Вульф. Он говорил с французским акцентом и шел медленнее всех.

— Конденсат, — объяснил Тайлеру Куперсмит, — который образуется под вагонами-ресторанами, по пути замерзает и превращается в лед, а затем оттаивает в тоннелях и отпадает. Французы предупреждали нас об этом с самого начала.

— Даже в августе, — подтвердил де Вульф. — Помню, поначалу мне даже не верилось.

— Сложнее всего поверить в то, — пробурчал Куперсмит, — что они дергают нас из-за какой-то чепухи.

С другой стороны поезда послышались бурные аплодисменты. Джаз-трио грянуло «Я всю жизнь проработал на железной дороге».

Трое мужчин остановились напротив второго вагона-ресторана. Куперсмит указал на небольшие металлические пластины на стене вагона, на которых были выгравированы инструкции на английском и французском языках: по сцеплению, стоп-кранам и аварийному управлению.

— Единственная проблема с этим поездом состоит в том, — сказал Куперсмит, — что вся документация на него написана на двух языках.

— Совершенно верно, — поддел его де Вульф. — Надо было писать инструкции только на французском.

Тайлер все еще опасался, что кто-нибудь из охранников может заметить и опознать его. Он ожидал неприятностей со всех сторон. В куче хлама и мусора он заметил крысу размером с енота, которая выскочила из-под вагона экспресса и метнулась в сторону пассажирского поезда. За спиной он увидел цепочку следов, оставленных ими же самими, — четкие отпечатки ботинок в пыли. Следы вели от локомотива к тому месту, где они стояли.

Куперсмит вставил ключ странной формы в замочную скважину на раме в нижней части вагона, и перед ними открылась герметичная дверь.

— Фредо, — сказал он французу, — поищи кусок льда или небольшую лужицу.

— А как насчет нашего нового друга? — предложил де Вульф, полагая, что Тайлер был его новым коллегой, как его и представил Куперсмит.

— На этот раз пойдешь ты, — сообщил в ответ Куперсмит.

— Представьте себе, нас зимой отправляют на поиски льда, — пожаловался де Вульф.

— Думаю, стоит рассказать об этом диспетчеру. Да, мы именно этим и занимаемся.

— Любишь кататься — люби и катайся, — ухмыльнулся де Вульф. Он встал на колени и прополз под вагон.

Тайлер услышал, как двери вагонов со стороны платформы со свистом всасывали воздух, — поезд открыли для всех желающих осмотреть его. Далеко не все приглашенные должны были участвовать в исторической поездке в Вашингтон. Подобно отплывающему круизному судну, экспресс принимал гостей для короткого визита — в данном случае приема с шампанским перед самым отбытием. Все вагоны были открыты для осмотра, включая вагон-ресторан, под которым в данный момент работала команда техников Тайлера. Подняв голову в сторону окон пассажирского вагона, Тайлер увидел застывшие лица многочисленных манекенов, не слишком естественно смотревшихся на пассажирских местах.

Через открытую боковую дверь, в промежутке между двумя вагонами, он видел множество мужских и женских ног, принадлежавших поднимающимся на борт гостям. Краем глаза он уловил профиль Нелл Прист, в длинном черном брючном костюме и сером пальто, и его пульс участился. Он не хотел, чтобы она оставалась на этом поезде.

— Что за черт? — услышал он голос де Вульфа из-под вагона. Француз выбрался наружу, держа в руке туристический фонарь. Он был абсолютно чистым — ни пыли, ни грязи.

— Похож на ваши? — спросил Тайлер бригадира.

Куперсмит покачал головой; его воинственное настроение внезапно улетучилось.

— Мы пользуемся другими, они пристегиваются к карману. У всех одинаковые.

Тайлер взял у де Вульфа фонарь, быстро расстегнул комбинезон и вытащил оружие — полуавтоматическую девятимиллиметровую «Беретту».

Ни на минуту не забывая о том, что поезд переполнен людьми, Тайлер снял оружие с предохранителя. Он присел на корточки, подался вперед, направил пистолет и фонарь в темноту, царившую под вагоном, и произнес, понизив голос:

— Кто бы вы ни были — я федеральный агент, я вооружен и сейчас пролезу под вагон. Если вы немедленно не покажетесь, я буду стрелять без предупреждения. Поэтому советую немедленно выйти.

Его бросило в жар, как будто он снова только что выбил ту дверь и увидел, как Честер Вашингтон колотит плачущего ребенка головой о стену. Отвращение. Ярость. Они снова вернулись. Тогда Тайлер тоже успел выкрикнуть предупреждение, и мгновением позже рука, самым неестественным образом протянувшаяся через всю комнату, выбила у него пистолет.