– Где мы? – спросила она.

– Всё ещё на Хеймаркет, дорогая. Ты упала в обморок, – ответила Хелен, её лицо сильно побледнело, но оставалось спокойным.

– Правда? – Пандора попыталась собраться с мыслями. Думать было нелегко, пока муж сжимал её плечо, словно в тисках. – Милорд, вы слишком крепко держите моё плечо. Вы делаете мне больно. Пожалуйста...

– Любимая, – сказал он приглушённым голосом, – не шевелись. Я оказываю давление на рану.

– На какую рану? Я ранена?

– Тебя пырнули ножом. Это сделала твоя миссис О'Кейр.

Пандора с удивлением посмотрела на него, медленно осознавая услышанное.

– Не моя миссис О'Кейр, – сказала она через мгновение, её зубы отбивали дробь. – Если она ходит и режет людей, я от неё отрекаюсь. – Плечо начинало болеть всё сильнее и сильнее, тупая пульсация переросла в боль, которая пронизывала до мозга костей. Всё тело непрерывно содрогалась, будто её трясли невидимые руки. – А что с Драконом? Где он сейчас?

– Он погнался за ней.

– Но его рука... Он был ранен...

– Драко сказал, что порез незначительный. С ним всё будет хорошо.

Складывалось такое ощущение, будто её плечо поливали кипящим жиром. Земля под ней была жёсткой и холодной, а лиф странным образом полностью намок. Она опустила глаза, но Габриэль укрыл её своим пальто. Пандора осторожно пошевелила рукой, намереваясь его приподнять.

Хелен остановила сестру, слегка надавив ладонью на её грудь.

– Дорогая, постарайся не двигаться. Ты должна оставаться укрытой.

– Платье холодное и влажное, – судорожно проговорила Пандора. – Тротуар жёсткий. Мне это совсем не нравится. Я хочу домой.

Уинтерборн протиснулся сквозь толпу и присел рядом с ними.

– Кровотечение достаточно замедлилось, чтобы мы могли её двигать?

– Думаю, да, – ответил Габриэль.

– Мы возьмём мою карету. Я уже отправил сообщение штатным врачам, они встретят нас на Корк-стрит. В здании рядом с моим универмагом находится новое хирургическое отделение и клиника.

– Я бы предпочёл отвезти её к семейному доктору.

– Сент-Винсент, её должны немедленно осмотреть. Корк-стрит в полумили отсюда.

Она услышала, как Габриэль тихо выругался.

– Тогда, поехали. 

Габриэль никогда в своей жизни не переживал ничего подобного, он не понимал, что было реальностью, а что вымыслом. Ночной кошмар наяву. Ему ещё никогда не становилось настолько страшно. Глядя на жену, ему хотелось завыть от тоски и ярости.

Лицо Пандоры было напряжённым и белым, губы посинели. Потеря крови её сильно ослабила. Она лежала у него на коленях, вытянув ноги на сиденье кареты. Хотя её укрывали пальто и пледы, она не переставала дрожать.

Посильнее укутав Пандору, он проверил повязку, которую смастерил из чистых носовых платков. Габриэль привязал их при помощи галстуков, которые тянулись вокруг её руки, пересекались на стыке шеи и плеча и завязывались под другой рукой. Его мысли постоянно возвращались к тому моменту, когда она потеряла сознание у него на руках, а из свежей раны хлынула кровь.

Всё случилось за секунды. Он поднял глаза, чтобы проследить за тем, как Пандора преодолеет небольшую дистанцию до кареты. Вместо этого, он увидел Дракона, продирающегося сквозь толпу и бегущего во всю прыть на угол здания, где с неизвестной женщиной стояла Пандора. Незнакомка вытаскивала что-то из рукава, и он заметил красноречивое подрагивание её руки, пока она раскрывала складной нож. Когда женщина подняла его вверх, в коротком лезвии вспыхнуло отражение театральных огней.

Габриэль добежал до Пандоры практически через секунду после Дракона, но к этому моменту женщина уже успела пырнуть её ножом.

– Не будет ли странным умереть вот так? – тараторила Пандора, дрожа у его груди. – Наших внуков это совсем не впечатлит. Я бы предпочла, чтобы меня закололи во время совершения какого-нибудь героического поступка. Спасения человека. Может, ты сможешь им рассказать... О, но... Я предполагаю, что у нас не будет внуков, если я умру?

– Ты не умрёшь, – отрезал Габриэль.

– Я всё ещё не нашла типографию, – волновалась она.

– Что? – переспросил он, решив, что Пандора начала бредить.

– Из-за этого собьётся расписание выпуска. Моей настольной игры. К Рождеству.

Сидевший на противоположной стороне рядом с Хелен Уинтерборн мягко её прервал:

– Время ещё есть, bychan. Не переживай за игру.

Пандора расслабилась и затихла, как младенец, зажав в кулаке рубашку Габриэля.

Уинтерборн взглянул на Габриэля, собираясь что-то спросить.

Делая вид, будто просто гладит Пандору по волосам, Габриэль нежно положил ладонь на её слышащее ухо и вопросительно посмотрел на мужчину.

– Кровь вытекает пульсирующей струёй? – тихо спросил Уинтерборн. – Словно с каждым ударом сердца?

Габриэль покачал головой.

Потирая подбородок, Уинтерборн лишь слегка расслабился.

Убрав руку от уха Пандоры, Габриэль продолжил поглаживать её по волосам и заметил, что она закрыла глаза. Он чуть выше её приподнял.

– Дорогая, не засыпай.

– Мне холодно, – жалобно проговорила она. – И плечо болит, и карета Хелен ухабистая. – Она издала болезненный звук, когда экипаж свернул за угол и подпрыгнул.

– Мы только что свернули на Корк-стрит, – сказал он, целуя её холодный влажный лоб. – Я отнесу тебя внутрь, и тебе дадут морфий.

Карета остановилась. Когда Габриэль осторожно поднял Пандору и понёс в здание, он практически не ощущал её веса, будто кости были полыми, как у птички. Голова Пандоры покоилась на его плече и слегка покачивалась, при каждом его шаге. Он хотел влить в неё силу, наполнить вены своей кровью. Габриэлю хотелось умолять, дать взятку, угрожать или причинить кому-нибудь боль.

Внутри здание недавно отремонтировали, вход был ярко освещён и хорошо вентилировался. Они прошли через несколько самозакрывающихся дверей и очутились возле кабинетов, с аккуратными табличками: лазарет, диспансер, административные помещения, консультационные, смотровые кабинеты и операционная в конце длинного коридора.

Габриэль был в курсе того, что Уинтерборн нанял двух штатных врачей на благо сотен мужчин и женщин, которые работали на него. Однако, лучшие доктора обычно следили за здоровьем пациентов из высшего общества, тогда как средний и рабочий класс довольствовались менее талантливыми врачами. Габриэль смутно представлял себе множество потрёпанных кабинетов и посредственную операционную, где работала пара равнодушных врачей. Он должен был догадаться, что Уинтерборн не пожалеет денег на строительство современного медицинского учреждения.

В вестибюле около операционной их встретил доктор средних лет с копной седых волос, широким лбом, проницательными глазами и красивым грубоватым лицом. Он выглядел именно так, как должен выглядеть хирург: умелый, достойный, с отпечатком прожитых десятилетий, проведённых в накоплении знаний благодаря обширному опыту.

– Сент-Винсент, – сказал Уинтерборн. – Это доктор Хэвлок.

Стройная шатенка медсестра резво прошествовала в вестибюль, отмахнувшись от попытки Уинтерборна представить и её. На ней была надета юбка-штаны и такой же белый льняной хирургический халат и шапочка, как и на Хэвлоке. Лицо девушки выглядело молодым и чистым, зелёные глаза остро оценивали ситуацию.

– Милорд, – обратилась она к Габриэлю без предисловий, – пожалуйста, занесите леди Сент-Винсент сюда.

Он последовал за ней в комнату для осмотра, которая была ярко освещена хирургическими светильниками и отражателями. Здесь царила такая же безупречная чистота, стены были отделаны стеклянными пластинами, пол выложен плиткой с внедрением стоков для отвода жидкости. В воздухе витали запахи химикатов: карболовой кислоты, дистиллированного спирта с примесью бензола. Габриэль обвёл взглядом набор металлических сосудов, аппарат для стерилизации паром, столы с умывальниками, подносы с инструментами и керамическую раковину.