– Один из них мой лакей, – ответил Габриэль, узнав возвышающуюся фигуру Дракона. Другой мужчина был ему неизвестен.

Когда они приблизились, хмурый, напряжённый взгляд Дракона остановился на Габриэле, пытаясь прочитать выражение лица хозяина.

– Операция прошла успешно, – сообщил ему Габриэль.

На лице лакея появилось облегчение, и его плечи расслабились.

– Ты нашёл миссис О`Кейр? – спросил Габриэль.

– Да, милорд. Её держат в Скотланд-Ярде.

Поняв, что он ещё никого не представил, Габриэль пробормотал:

– Доктор Гибсон, это мой лакей - Дракон. В смысле... Драко.

– Теперь я Дракон, – как ни в чём ни бывало сказал ему слуга. – Такое имя предпочитает её светлость, – он указал на человека, стоящего рядом с ним: – Это мой знакомый, о котором я вам рассказывал, милорд. Мистер Итан Рэнсом из Скотланд-Ярда.

Для человека его профессии Рэнсом оказался невероятно молод. Обычно к тому моменту, когда полицейского повышали до детектива, он уже имел изрядную выслугу лет в отделении и был измотан физическими нагрузками работы в полицейском участке. Мужчина обладал худощавым телосложением и широкой костью, его рост значительно превышал пять футов и восемь дюймов, необходимые для вступления в ряды лондонской полиции. Тёмные волосы, глаза и светлая кожа, с намёком на румянец, выдавали в нём "чёрного ирландца".

[8]

Габриэль повнимательнее присмотрелся к детективу, размышляя о том, что есть в нём какие-то знакомые черты.

– Мы раньше не встречались? – задала детективу вопрос доктор Гибсон, видимо, думая о том же.

– Встречались, доктор, – ответил Рэнсом. – Полтора года назад мистер Уинтерборн попросил меня присмотреть за вами и леди Хелен, когда вы отправились по делам в опасную часть города.

– Ах, да, – доктор Гибсон сощурила глаза. – Вы нас преследовали, скрываясь в потёмках, и без необходимости вмешались, когда мы собирались поймать наёмный кэб.

– На вас напала пара чернорабочих из доков, – вежливо заметил Рэнсом.

– Я контролировала ситуацию, – быстро ответила она. – Сама разобралась с одним из них и собиралась заняться другим, когда вы без спросу влезли в драку.

– Прошу прощения, – рассудительно сказал Рэнсом. – Я подумал, что вам может понадобиться помощь. Очевидно, моё предположение оказалось неверным.

Смягчившись, доктор Гибсон проговорила сдержанным тоном:

– Вряд ли можно было ожидать, что вы останетесь в стороне и позволите женщине вести борьбу в одиночку. В конце концов, мужская гордость очень уязвима.

В глазах Рэнсома промелькнула мимолётная улыбка, но тут же исчезла.

– Доктор, не могли бы вы вкратце описать ранение леди Сент-Винсент?

После того, как Габриэль согласно кивнул, доктор Гибсон ответила:

– Справа на шее, на дюйм выше ключицы, нанесён один сильный прокол глубиной три дюйма. Лезвие пронзило переднюю лестничную мышцу и повредило подключичную артерию. Если бы артерия оказалась полностью перерезана, это привело бы к потере сознания через десять секунд и смерти примерно через две минуты.

От этой мысли сердце Габриэля упало.

– Этого не произошло по единственной причине, – сказал он, – Дракон преградил путь ножу рукой. – Он вопросительно взглянул на лакея. – Откуда ты знал, что она собирается сделать?

– Как только я увидел, что миссис О'Кейр целится в плечо, я подумал, что она намеревается резко опустить нож вниз, как ручку насоса. Однажды в детстве я видел, как убили мужчину в переулке возле клуба таким же образом. И никогда не забывал. Странный способ зарезать кого-то. Он упал на землю, но крови не было, – сказал Дракон, заправляя свободный край импровизированной повязки.

– Кровь должна была стекать в грудную полость, нарушая работу лёгкого, – сказала доктор Гибсон. – Довольно эффективный способ кого-нибудь убить.

– Уличные бандиты так не действуют, – заметил Рэнсом. – Это был... профессионал. Техника требует определенных знаний в области физиологии, – он коротко вздохнул. – Я хочу выяснить, кто научил этому миссис О’Кейр.

– Вы не можете её допросить? – спросила доктор Гибсон.

– К сожалению, допросом руководят детективы со стажем, и они допускают такие сильные промахи, что кажется будто делают это преднамеренно. Единственная достоверная информация, которой мы обладаем, это то, что миссис О'Кейр сказала Дракону, когда он её поймал.

– И что же? – спросил Габриэль.

– Миссис О'Кейр и её покойный муж были членами группы ирландских анархистов, которые стремятся свергнуть правительство, сами себя они называют Caipíní an Bháis

[9]

– Человек, которого леди Сент-Винсент видела на складе, их пособник, – добавил Дракон. – Миссис О’Кейр назвала его важным человеком. Когда он забеспокоился, что его личность раскроют, то сказал миссис О'Кэйр заколоть леди Сент-Винсент. Женщина говорит, что сожалеет о содеянном, но она не могла отказаться.

В последующей тишине, доктор Гибсон взглянул на перевязанную руку Дракона и сказала:

– Порез осмотрели? – не дожидаясь ответа, она продолжила: – Пойдёмте со мной, и я взгляну.

– Спасибо, но в этом нет...

– Я продезинфицирую и перевяжу порез должным образом. Вам могут потребоваться швы.

Дракон неохотно последовал за ней.

Взгляд Рэнсома задержался на докторе ещё на несколько секунд, пока она уходила прочь, а юбка-штаны обвивались вокруг её бёдер и ног. Он вновь посмотрел на Габриэля.

– Милорд, мне неудобно просить в такое время. Но как только вам будет удобно, я бы хотел увидеть материалы, которые леди Сент-Винсент принесла из типографии.

– Конечно. Дракон поможет вам со всем, что необходимо. – Габриэль бросил на него суровый взгляд. – Я хочу, чтобы кто-нибудь заплатил за то, что сотворили с моей женой. 

– Она всё еще не до конца пришла в себя после анестезии, – предупредила доктор Гибсон, проводив Габриэля до отдельной палаты Пандоры. – Я дала ей дозу морфина не только для облегчения боли, но и от тошноты после хлороформа. Поэтому не беспокойтесь о том, что она говорит. Вероятно, Пандора не особо будет обращать на вас внимание, и может перейти к другой теме в середине предложения или сказать что-то запутанное.

– Вы описали обычную беседу с Пандорой.

Доктор улыбнулась.

– Рядом с кроватью стоит миска с кубиками льда, попробуйте уговорить её взять их в рот. Вы вымыли руки карболовым мылом? Хорошо. Мы хотим, чтобы она находилась в максимально стерильных условиях.

Габриэль вошёл в небольшую палату с немногочисленной обстановкой. Газовое освещение было выключено, слабое свечение исходило только от спиртовой стеклянной лампы возле кровати.

Пандора выглядела очень маленькой на кровати. Она неподвижно лежала на спине, вытянув прямо ноги и руки. Эта поза была совершенно ей не свойственна. Ночью Пандора всегда сворачивалась калачиком, или спала распластавшись на матрасе, или обнимала подушку, или сбивала одеяла с одной ноги, оставляя прикрытой другую. Цвет её лица казался неестественно бледным, как у камеи из неглазурованного фарфора.

Габриэль присел на стул возле кровати и осторожно взял жену за руку. Её пальцы были лёгкими и слабыми, как если бы он держал маленький пучок деревянных щепок.

– Я оставлю вас на несколько минут одних, – сказала доктор Гибсон с порога. – А потом, если вы не возражаете, я позволю членам семьи ненадолго её проведать, чтобы мы могли отправить их всех по домам. При желании вы можете переночевать в гостевой спальне в резиденции Уинтерборнов...

– Нет, я останусь здесь.

– Тогда, мы принесём кушетку.

Сплетя их пальцы, Габриэль прижался щекой к руке Пандоры. Вместо знакомого аромата, от неё исходил стерильный, слишком чистый запах. Губы потрескались и обветрились. Но кожа перестала быть пугающе ледяной на ощупь, дыхание стало ровным, и его затопила волна облегчения от того, что он мог сидеть здесь, прикасаясь к ней. Габриэль легонько положил другую руку ей на голову, и большим пальцем погладил шелковистую линию волос.