– Вы шутите, – сказала Пандора, глядя на невозмутимое лицо Гарретт Гибсон.

– Рекомендую слово в слово следовать рецепту.

Пандора нахмурилась.

– Уж лучше пусть мне ставят клизму.

Доктор отвернулась, но Пандора всё равно заметила промелькнувшую улыбку на её губах.

– Я зайду завтра, как обычно.

Муж и жена молчали, пока Гарретт Гибсон не вышла из комнаты и не закрыла дверь.

– Дай мне рецепт, – односложно сказал Габриэль. – Я попрошу Дракона отнести его в аптеку.

– Я сама ему скажу, – проговорила Пандора сквозь зубы.

– Хорошо.

Он подошёл расставить беспорядочно разбросанные предметы на столике возле кровати: чашки и стаканы, книги, письма, карандаши и листы чистой бумаги, игральные карты и колокольчик, которым Пандора так и не воспользовалась, потому что никогда не оставалась одна так надолго, чтобы ей что-то потребовалось.

Она подняла мятежный взгляд на мужа. Он не был взвинчен, лишь чрезмерно всё контролировал. Но присмотревшись к нему повнимательней, Пандора заметила тени, залёгшие под глазами, резкие линии и напряжённо сжатый рот. За внешним фасадом Габриэль выглядел усталым, мрачным и неспокойным. Ей пришло в голову, что, наряду с его постоянной тревогой за неё, две недели воздержания не выявили в нём лучших черт характера.

Она вспомнила те мимолётные, сухие поцелуи, которыми он её одаривал. Вот было бы здорово, если бы он обнял Пандору, обнял по-настоящему и поцеловал, как прежде. Будто бы любил.

Любовь... Он часто ласково называл Пандору любимой. Демонстрировал чувства тысячью способами, но никогда не произносил этих простых трёх слов вслух. Что касается её самой... Она была желтофиолью, которая каким-то образом заполучила самого красивого мужчину на балу, самого желанного. Очевидно, несправедливо брать риск на себя.

Но кто-то же должен.

Наблюдая за тем, как Габриэль перекладывает медицинские ложечки, Пандора решила взять быка за рога.

– Возможно, ты и так уже знаешь, – прямо сказала она, – но я люблю тебя. Причём люблю так сильно, что не возражаю против твоей однообразной красоты или предрассудков против корнеплодов, или странной зацикленности на кормлении меня с ложечки. Я никогда тебе не подчинюсь, но всегда буду любить.

Признание получилось не совсем поэтичным, но, оказалось, именно это ему и было необходимо услышать.

Ложки звякнули, упав на стол. В следующее мгновение он уже сидел на кровати и держал жену в объятиях.

– Пандора, – хрипло произнёс он, прижимая её к бешено колотящемуся сердцу. – Я люблю тебя больше, чем могу вынести. Ты для меня всё. Из-за тебя вращается земля, а утро сменяет ночь. Ты причина, по которой изобрели поцелуи и цветут первоцветы. Из-за тебя бьётся моё сердце. Боже, помоги мне, я не достаточно силён, чтобы выжить без тебя. Ты слишком сильно мне нужна... Ты мне нужна...

Пандора повернула к нему лицо. Наконец-то, теперь с ней рядом находился тот муж, которого она знала и его горячий, ненасытный рот. От ощущения, прижимающегося к ней крепкого торса, у неё начали пульсировать кончики грудей. Она с наслаждением откинула голову назад, и он жадно припал к нежной шее, лаская её языком, проводя по ней зубами, пока Пандора не задрожала от удовольствия.

Тяжело дыша, Габриэль поднял голову и, обнимая жену, начал слегка её покачивать. Она чувствовала его внутреннюю борьбу, сильное вожделение и вынужденную сдержанность.

Когда он пошевелился, намереваясь отстранить Пандору от себя, она крепче обвила его шею руками.

– Останься со мной в постели.

Он громко сглотнул.

– Я не могу или полностью тобой овладею. У меня не получится остановиться.

– Доктор сказала, что всё в порядке.

– Я не могу рисковать, боюсь причинить тебе боль.

– Габриэль, – серьёзно сказала ему Пандора, – если ты не займёшься со мной любовью, то я буду бегать вверх вниз по лестнице, распевая во весь голос "Салли на нашей аллее".

Он прищурил глаза.

– Только попробуй, и я привяжу тебя к кровати.

Пандора улыбнулась и прикусила его за подбородок, приходя в восторг от лёгкой щетины на его лице.

– Да... давай так и поступим.

Застонав, он начал отодвигаться от неё, но в этот момент ей удалось просунуть руку в его брюки. Они затеяли сражение, но битва была совсем не честной, он боялся причинить ей боль, но в тоже время им овладело слишком сильное возбуждение, чтобы мыслить ясно.

– Ты будешь нежным, – уговаривала Пандора, расстёгивая пуговицы, проникая руками под его одежду. – Ты всё сделаешь сам, а я буду неподвижно лежать. Ты не причинишь мне боли. Это же лучший способ держать меня в постели.

Он выругался, отчаянно пытаясь взять себя в руки, но она чувствовала, как в нём закипает страсть и ослабевает сопротивление. Пандора откинулась в постели, он ахнул, почувствовав, как её руки и ноги скользят под ним. С примитивным рыком Габриэль вцепился в лиф ночной рубашки жены и разорвал снизу доверху. Его голова склонилась над её грудью, губы сомкнулись на соске, втягивая пик в рот, а язык ласкал его по кругу. Она мечтательно запустила руки в великолепную шевелюру мужа, просеивая между пальцами золотисто-янтарные волосы. Габриэль двинулся к другой груди, ритмично посасывая её, шаря руками по всему телу Пандоры.

Он знал своё дело, от его чувственных и умелых прикосновений по телу пробегал трепет, словно на коже вспыхивали искры. Габриэль дотронулся до её лона, нежно поигрывая пальцами и дразня, он так медленно погружал их внутрь, что Пандора застонала и выгнулась в настойчивой просьбе. Изысканные ласки в глубине её тела прекратились. Габриэль просунул руки под ягодицы Пандоры и приподнял вверх, держа словно кубок, пока испивал её до дна. Она всхлипывала, слегка извивалась, пока он осыпал жену похожими на шёлк и жгучими, словно огонь, ласками и нежно царапал щетиной. Её бёдра беспомощно вздрогнули и расслабились, тело напряглось, сосредотачиваясь на ощущениях, а в это время жар опалял живот и чресла. Она чувствовала кончик его языка у мучительно чуткого пика, он щекотал и быстро перемещался, обостряя удовольствие и подводя Пандору к самой разрядке.

Бывали времена, когда он мог часами не давать ей желаемого, мучая малыми порциями наслаждения, достаточными лишь только для того, чтобы поддерживать возбуждение и оттягивать кульминацию, пока она не взмолится о пощаде. Но сейчас, к её несказанному облегчению, Габриэль не заставил жену ждать. Пандора трепетала в экстазе, а его руки увереннее сжали её ягодицы, и он с ещё большим рвением прижался к ней ртом.

Она лежала в приятной неге, замурлыкав, когда он накрыл её своим телом. Его жёсткая и твёрдая плоть медленно проникла в глубины её тела. Опираясь на локти, он застыл, не двигаясь, его полуприкрытые глаза, горящие страстью уставились на Пандору. Она чувствовала насколько он был напряжён, насколько готов к разрядке. Но Габриэль оставался неподвижным, задыхаясь от каждого сжатия её внутренних мышц.

– Скажи ещё раз, – в конце концов, прошептал он, его глаза сверкали на раскрасневшемся лице.

– Я люблю тебя, – сказала она и притянула его голову к себе. Пандора ощутила, как он содрогнулся, когда на него обрушилось наслаждение, прилив отступал и накрывал Габриэля необузданными волнами. 

Хотя этой ночью вопрос настольной игры Пандоры больше не поднимался, она знала, что муж не станет возражать, когда она, наконец, возобновит работу. Ему не понравятся её сторонние интересы и он, несомненно, выскажется по этому поводу, но Габриэль постепенно поймёт, что чем больше он предоставит ей свободы, тем проще ей будет идти на сближение.

Они оба знали, что она значит для него слишком много, чтобы рискнуть потерять её любовь. Но Пандора никогда не воспользуется этим. Их брак будет партнёрством, так же, как и вальсирование... Не всегда идеальным, не всегда элегантным, но они притрутся друг к другу.

Эту ночь Габриэль проспал в её постели и на следующее утро уже больше походил на самого себя. Лёжа позади жены, он слегка приобнял Пандору за талию, обхватив её ноги своими длинными. Она изогнулась от удовольствия. Потянувшись к его небритой щеке, Пандора почувствовала, как губы Габриэля прижались к её пальцам.