— Вы меня извините, Рикус, я просто обязан был удостовериться, самому сейчас неловко, что подозревал Вас, — Извинился северянин. — Тогда остаётся действительно только тот вечерний залётный гость. Я, собственно, и спрашивал всё это только за тем, чтобы понять, в городе ещё наш диверсант или нет. Раз он уехал, и некому подать знак осаждающим, значит, всё должно пройти, как по маслу. Мне понадобится только поясной крюк, чтобы натягивать тетиву арбалета, и какой-нибудь кожаный ремень или два.

— Хротгар, я принимаю Ваши извинения, вижу, они искренние. — староста подмигнул, а собеседник отметил, что этот мужик видит телесные реакции не хуже него. Потом Рикус ненадолго задумался и продолжил: — Что же до Вашего плана, то хотелось бы узнать подробности: как Вы собираетесь с тем, что перечислили, нейтрализовать больше дюжины лихих ребят, у которых гномьи арбалеты, чьи болты пробьют навылет тело любого из моих стражников, стоит ему высунуться в створе ворот. Причём, мы их со стен из наших арбалетов не достанем — слишком далеко стоят.

— Помните оберег, который я показывал? — при упоминании мьёльнира староста скривился. — Его основная задача — отклонять летящие в меня объекты, вроде стрел, болтов, камней, кинжалов. Попадание из осадной баллисты или катапульты он, конечно, не сдюжит, но от арбалетов, даже гномьих, он меня защитит. Уже защитил сегодня: тот болт, что ранил Вашего стражника, — Взгляд Хротгара стал извиняющимся, — летел мне в спину, как и те два, которые застряли в створке ворот. Итак, мой план таков: ваши люди аккуратно, чтобы не попасть под обстрел, открывают ворота, а я на коне в них выезжаю, и пусть разрядят в меня свои дуры, оказавшись на расстоянии выстрела, я сам начну палить в них из арбалета. Никогда не стрелял на скаку, но вдруг попаду, да и когда выйдем отсюда, у нас останется час, постараюсь использовать его с толком и пристреляться. Далее, ремни мне нужны, чтобы закрепить колчан на груди, так я буду быстрее доставать болты и заряжаться. В общем, я хочу перед тем, как они побросают свои бесполезные против меня гномьи железки и кинутся в мечи, успеть выпустить в них как можно больше болтов, а если повезёт, то угробить кого-нибудь из них или их коней, хотя коней я бы предпочёл взять трофеями. Итак, когда они схватятся за холодное оружие, в ворота выедут Ваши стражники, а я постараюсь не дать врагу взяться за арбалеты до того, как Ваши люди будут на расстоянии выстрела. Пускай расстреливают их как в тире, я уже говорил Вам про свой оберег. Вот, собственно, и весь мой коварный план. Если мне очень повезёт, то, может быть, очередь даже не дойдёт до ваших стрелков, и я справлюсь сам. Если не повезёт — подстрахуете. Да, чуть не забыл, как только они оставят в покое свои гномьи дуры, кто-то должен подать сигнал: нужно запустить почтовых птиц начальнику стражи в ближайший город, тому, кто остался за главного в дружине лорда Лионелла, а заодно и самому лорду отправить письмо с портретом, или хотя бы описанием вчерашнего диверсанта, ведь он прошёл именно в сторону Нуринга. Да и вообще нужно сообщить лорду о том, что здесь творится. Ибо, если тот гад не врал насчёт подкрепления, то город хоть и вряд ли станут жечь, пока здесь находится дочь лорда, но долгой осадой обложить вполне могут. А лорд как раз в отъезде. Так что, и нам подкрепление не помешает, особенно если подойдёт прямо в тыл к врагу. Итак, есть вопросы, пожелания, предложения? Если нет, то я пошёл упражняться в стрельбе, время не ждёт.

Сидя на коне в ожидании, когда люди разойдутся с площади и стражники смогут открыть ворота, Хротгар вновь и вновь прогонял мысленно план, пытаясь найти возможные ошибки, в крови плескалось просто море адреналина, хотелось двигаться, что-то делать, секунды тянулись, словно варенье из холодильника, мысли никак не хотели собираться в кучу, наконец, смирившись с мыслью, что всё просчитать невозможно, северянин сосредоточился на своём дыхании, пытаясь побороть нервную дрожь. Хоть он и знал, что сможет воскреснуть, если что, причём не один раз, но умирать снова не хотелось, это был какой-то нерациональный, подсознательный страх, присущий, наверное, всем смертным существам. Кроме того, что умирать банально больно, он совсем не торопился сходить в местные серые пределы, это в родном мире всё сложилось удачно, а здесь может и не повезти. Вдруг сразу поймают и монеты начнут чеканить?

Однако, увидев раскрывающийся створ ворот, он подобрался, назойливые мысли сами пропали из головы, как только щель оказалась достаточно широка, чтобы проскочить на коне, он пустил Мрака в галоп, держа наготове заряженный арбалет, а во второй руке болт. Он правил одними ногами, завязав уздечку за луку седла.

Во время тренировок он понял, что стрелять может одной рукой, для его здоровой северной туши те небольшие короткие арбалеты, что он вчера отобрал у ночников, казались игрушечными, так что он быстро приловчился стрелять, не придерживая второй рукой под ложе, целиться же одной рукой оказалось гораздо проще, несмотря на отсутствие прицела или хотя бы мушки — можно было держать наконечник болта (они были четырёхгранными и угол между гранями, повёрнутый вверх, как раз и заменял мушку) и цель на одной линии с глазом. Стоя, сидя, лёжа и даже на бегу, он почти всегда попадал в расставленные на стрельбище мишени, не в яблочко, конечно, но если сравнивать с телом врага, то почти всегда в грудь и изредка в голову. Когда же он выехал на стрельбище на лошади (Мраку он решил дать передышку до самой операции), получаться резко перестало. От слова вообще, от есть, совсем.

Только минут через десять он понял, что чтобы движения лошади не мешали целиться, а при выстреле болт не летел мимо цели, нужно стрелять практически навскидку, лишь на доли секунды собирая наконечник, цель и свой глаз в одну линию, причём, делать это нужно после того, как лошадь оттолкнулась от земли, но до приземления её передних копыт, спускать тетиву нужно было чётко в середине прыжка. Понять-то он это понял, однако, даже когда время почти вышло, получаться также хорошо, как на своих двоих, не стало.

Сейчас он рассчитывал, сколько осталось до расстояния выстрела, расстояние, на которое без изменения траектории летит болт, он вычислил ещё во время тренировок на стрельбище. Мимо него уже пролетело два болта, а среди противника началось какое-то шевеление, их кони задвигались. Мгновением спустя, Хротгар понял, что его берут в полукольцо. Вот мимо пролетел ещё болт, а за ним ещё один. Чёрт, первый прокол: Хротгар рассчитывал, что они разрядят все арбалеты разом и потеряют время на перезарядку, ведь натягивать тетиву на этих дурах нужно было специальным поворотным штифтом с ручкой, что-то типа лебёдки, только встроенной в корпус. Теперь же получалось, что они стреляли по одному и пока целились и стреляли следующие, отстрелявшиеся натягивали тетиву. Впрочем, хорошо, что они ещё не поняли, что промахиваются не потому, что плохо целятся! Пусть себе стреляют! Пока стреляют, он в безопасности. Всё, пора. Хротгар дождался толчка копыт и вскинул арбалет, практически сразу же нажав на спусковой крючок. Мимо. Одним движением руки он зацепил тетиву за поясной крюк и натянул её, сразу же вставив болт в ложе. Ещё один выстрел. Снова мимо. Он повёл мрака по дуге, стараясь обогнуть полукольцо. Он пустил в молоко уже пять болтов, когда очередным залпом ему удалось попасть одному в плечо. Он уронил арбалет и попытался увести коня за коней соратников, но словил в спину ещё один болт, после чего обмяк в седле и конь остался без управления. Стоило подумать, что начинает получаться, как следующий болт ушёл в молоко.

Десять всадников продолжали держать в руках арбалеты, но уже не стреляли, поскольку к Хротгару наперерез поскакали ещё четверо. Пользуясь тем, что стрелки перестали пускать болты, боясь задеть своих, северянин остановил коня и, практически мгновенно перезаряжаясь, это было гораздо легче делать стоя на месте, один за другим сделал три удачных залпа, уронив из седла двух всадников и ранив в шею третьего, который через пару секунд тоже упал с лошади, хватаясь за горло. Четвёртый из группы бросившихся наперерез замешкался, не зная, скакать ему дальше или возвращаться к своим стрелкам. В этот момент ему с характерным звоном пришёл в шлем болт, оставив небольшую вмятину. Практически одновременно ещё один заряд просвистел в метре от Хротгара. В ответ стрелявший слетел с лошади, матерясь и зажимая руками пах. Пущенный северянином болт торчал из седла. «У них уже минус пять, к тому же последний «десантник» растерялся после того, как я ему на шлем болтяру положил, и явно не знает, что делать, загораживая меня от своих, пускай пока живёт!» — думал Хротгар, укладывая в ложе следующий болт и наводя его на цель. Только, «десантник» отъехал в сторону, возвращаясь к своим по дуге, а арбалетчики тут же открыли огонь. Даже не думая дёргать коня, Хротгар спустил тетиву, вышибая из седла очередного бедолагу, уже держа наготове новый болт второй рукой. Следующим залпом он пробил бок трусливого «десантника», ещё один залп и среди врагов появился буратино с болтом вместо носа, лошадь повела, испугавшись, а буратинка мёртвым кулём рухнул наземь.