— Да! — нестройным хором ответил пусть и небольшой, но бравый хирд, враз переключившись на рабочий лад.

— Тогда выдвигаемся. — подытожил лидер, прерывая свои размышления о столице севера.

— Ну что там, Хар? — шёпотом спросил командир, когда группа достигла рощи и, пригнувшись за кустами, наблюдала за местом предстоящей облавы.

— А что тут скажешь? Совсем расслабились пьянчуги: перепились и завалились спать, даже дверь в амбар не закрыв! Только часового на входе поставили, но и он долго не выдержал и уснул. — Доложила «наружка», после чего наблюдатель с весёлой улыбкой добавил: — Представляешь, так прям стоя и уснул, к стене привалившись. — Хохотать в голос никто не стал, но все переглянулись с плотоядными улыбками на лицах. Дело пахло лёгкой и бескровной победой.

— Тогда все за мной, я сниму часового, а вы, как прорвётесь, вяжите остальных как можно быстрее, чтобы и пикнуть никто не успел! — Подытожил лидер. — Верёвка у всех с собой? — Увидев утвердительные кивки, он устремился к амбару.

Часовой даже не заметил, как с тихим металлическим лязгом меч и кинжал, висевшие у него на поясе, покинули ножны и легли на землю в паре шагов от него. Затем последовал сильный, но тихий удар кулаком в затылок, после которого первый из диверсантов связал за спиной бесчувственного тела руки и, согнув в коленях ноги пленника, притянул их верёвкой к первому узлу. В таком состоянии двигаться было решительно невозможно.

Закончив пеленать своего противника, Хротгар заглянул в амбар и, убедившись, что соратники успешно пеленают взятых на себя гильдейцев, втащил связанное тело внутрь постройки и направился помочь друзьям. Поскольку спящие были атакованы и обездвижены все одновременно, подать голос или иным образом издать шум никто не успел, всё шло по плану.

— Расул, сможешь начертить на полу шесть небольших кругов защиты от призраков? — когда все были окончательно упакованы осведомился Фёдд.

— Какого размера? — Приподняв правую бровь, уточнил пустынник.

— Чтобы в каждый поместилось по пленному. — Пояснил северянин. — У меня есть идея, куда после допроса пристроить души этих шакальих детей. — Андрей специально обозначил пленных словом из языка Смуглянки, чтобы вызвать у того чувство сопричастности. — А потом не помешает и весь этот чёртов сарай обезопасить. Только, нужно, чтобы никто кроме меня из серых пределов ни в круг, ни из круга не смог просочиться. Так сможешь, или нет? — С вызовом взглянул он в карие глаза некроманта.

— Решил скормить шакальи души шайтану? — Ухмыльнулся мёртвых дел мастер, очевидно, проглотив наживку из родного языка, поскольку фраза была от начала и до конца была произнесена на Дрэйхэмском наречии. — Хорошая идея, мне она тоже в голову приходила. Смогу, конечно, тут ничего сложного, только долго будет, тебе придётся мне помочь, заодно сам научишься защиту ставить. С твоей помощью как раз управимся, пока они придут в себя и будут готовы к допросу. — Заключил житель песков и отправился готовить круги для шести обездвиженных тел.

— Что ты, к йотуновой матери, затеял, Фёдд? — Словно решив побыть его совестью, хором и в один голос рявкнули Бъёрни с Цвергом, после чего переглянулись и рыжий продолжил уже один: — И откуда ты, исчадие Ангрбоды, понимаешь по Дрэйхэмски? Или ты думал, я не замечу, что ты ни капли не удивился, когда он тебе на своём собачьем языке ответил? — с подозрением нахмурившись сверкнул он глазами.

— Знание всех языков мира было частью той сделки с демоном, хватит уже удивляться, или ты думаешь, я недостаточно умён, чтобы продать свою душу выгодно? — Ухмыльнулся лидер. — А затеял я то, что уже с вами обсуждал. После того, как я узнаю от этого отребья всё, что мне интересно, я рассчитываю пустить их души на выкуп за свою. Ну… часть выкупа. — И, увидев сомнения в глазах друга, добавил: — Поверь, когда мы поговорим «по душам» в Хельхейме, эти доходяги будут рады сами безо всякого принуждения отдаться на милость демону. — Фёдд усмехнулся невольному каламбуру, а на лицах друзей тоже заиграли улыбки, пока, правда, слабые и неуверенные.

— Смотри, сам себя вокруг пальца не обведи. — Сплюнул на землю Бъёрни и отправился проверить верёвки на пленниках.

— Не знаю, что творится у тебя в голове, Хрот, но по-моему, Рауди прав. Будь внимательнее, постарайся не перемудрить с хитростями, а то как бы не пришлось расстаться с душой раньше срока. — Чуть менее категорично, но всё же с опаской сказал Цверг, с участием хлопнув своего друга по плечу.

Здесь стоит заметить, что слово «рауди» на северном наречии означает рыжий. Соответственно, полное боевое прозвище Атли — Раудибъёрн, что значит рыжий медведь.

— Знаешь, Хельм, я сейчас больше беспокоюсь насчёт тех братьев-рыцарей. Если они охотники на нечисть, тогда то, что я собираюсь делать, может привлечь их внимание. Постарайтесь с ребятами после допроса и казни проследить, чтобы они не вмешались, или даже удержать их до моего возвращения, а то действительно всё может закончиться скверно. — Почесал подбородок Хротгар, задумавшись о возможных пагубных последствиях подобного вмешательства в его потустороннее общение.

— Хорошо, друг, мы с тобой, что бы ты там ни решил. Да и на брюзжание Атли не обращай внимания, ты же знаешь, он всегда ворчит, когда ему что-то не по нутру. Он просто переживает за тебя. — С сочувствием во взгляде произнёс крепыш.

— Это я и без тебя знаю, Хельм, и не злюсь на него. Просто если он и дальше будет ворчать в присутствии остальных, это может повлиять на боевой дух ребят. Попробуй это с ним обсудить наедине. А я пойду помогу Расулу, может действительно научусь чему. — Он кивнул другу в знак окончания разговора и направился к пустыннику, по пути наблюдая, как Харальд с Торстейном, довольные, аки мартовские коты после случки, подтачивают со «стола» остатки припасов гильдейцев. Например, копчёный окорок уменьшился уже на добрую половину.

Не удержавшись этим аппетитным зрелищем, он сделал небольшой крюк на пути к Смуглянке и внёс свою лепту в уничтожение продовольственного обеспечения противника. Всё же, с обеда прошло уже немало времени.

Хротгар с пустынником как раз заканчивал внешний круг защиты, призванный запереть любых призраков внутри амбара и не допустить туда посторонних, когда первый пленник открыл глаза и попытался вертеть головой, силясь понять, что происходит. К этому времени шесть кругов помельче, по одному персонально для каждого ночного тела, уже были готовы.

— Что случилось? Я не могу пошеве… Кххххе… кх. — Голос пробудившегося гильдейца прервался мощным ударом Рыжего под дых.

— Тебе ещё не давали слова, падаль! — прозвучал густой голос «обидчика».

— Да вы хоть зна… Кх… гх… кхе. — И вновь фраза была прервана на полуслове.

— Сказал же: помолчи! — Вновь раздался вкрадчивый и какой-то даже иронично-участливый голос Бъёрни. Больше пленник рта не разевал.

— Ты с ним полегче, Атли, ещё убъёшь ненароком раньше времени, как мне его потом допрашивать? — С безразличным тоном, словно о куске мяса, проговорил глава группы. — А хотя, плевать, их ещё много, да и, если что, Расул даже мёртвого разговорит… — С ноткой зловещего ехидства в голосе продолжил он, а пленник, видимо, поняв, насколько всё серьёзно, затрясся мелкой дрожью и проглотил ком в горле. — Всё, я закончил, тебе ещё долго, мой смуглый друг? — С лёгкой иронией обратился Фёдд уже к дрэйхэмцу.

— Я тоже уже всё, можешь приступать. — Лаконично ответил песочник.

— Итак, что ты нам расскажешь? — полминуты спустя вкрадчивым, но не терпящим возражений голосом спросил норманн, держа двумя руками голову очнувшегося пленника и глядя тому прямо в глаза. Увидев, что тот пытается справиться со страхом и поиграть в молчанку, он произнёс, перебивая готовый сорваться из уст пленника неправильный ответ: — О, хорошо подумай над ответом. Мы успели осмотреть склад и знаем, кто вы с собутыльниками такие. В любом случае мы вас казним, но от того, будешь ли ты говорить, зависит, умрёшь ты быстро и безболезненно или будешь долго мучиться. Поверь, времени до утра у нас много и мы никуда не спешим. — Во взгляде северянина сквозила угроза и жестокость. Андрей сейчас искренне надеялся, что гильдеец всё же заговорит, поскольку заниматься пытками ему совершенно не хотелось, но, тем не менее, был готов к этому. Его самого пугала эта холодная готовность причинять боль. Из-за неё он чувствовал себя каким-то бездушным гестаповцем или НКВДшником. Он пытался урезонить себя мыслью о том, что эти люди воры и убийцы, что любая боль для них не будет чрезмерным наказанием, что они причастны к исчезновению деревенских детей, с которыми лишь богам известно что приключилось. Но от этих мыслей на душе не становилось менее пакостно. А время шло и пленник, хотя и дрожал от страха, покрывшись липким холодным потом, но молчал. Тогда возрождённый начал прокручивать в памяти тот разговор с Куртом о похищении его семьи, вспомнил мерзкую рожу Лелдона. Одновременно с воспоминаниями в его душе разгорались ярость и решительность. В какой-то момент, видимо, не выдержав чего-то появившегося в его взгляде, отсутствовавшего до сего момента, пленник открыл рот и дрожащим голосом заговорил. А ведь ещё чуть-чуть и Андрей был уже готов начинать ломать ему пальцы.