V
Архиепископ любуется сизым налетом
На темных карнизах собора Святого Павла —
Маленький, словно птичка,
До прозрачности тощий,
Напевает «I/O, I/O»…
Почти что шесть вечера — это же просто час пик
В торговле чужими снами
И расширенной памятью.
Ярмарка — прямо на паперти, прямо внизу.
Я протянул кувшин.
Он взял его осторожно — и ринулся вспять,
В привычную тень собора.
Вернулся — и мой кувшин уже полон вновь.
Я стебаюсь: «Святая? А где гарантия?»
Он в подмерзшей грязи выводит
Одно только слово: «Визвиг».
И — нет ответной улыбки.
(Визг века. Виски и миг.)
Он кашляет и сереет, мокрота молочного цвета
Летит на ступеньку.
А что ж там в кувшине? На взгляд —
Свято вполне, но точно не распознаешь,
Разве что ты — локатор, а может, призрак,
Возникающий из телефонной трубки
На долгий гудок,
На заклинанье «Неверно набранный номер».
Только тогда разберешь — святая иль нет.
Я десятки раз окунал телефоны в святую воду —
Видел, как обретают форму странные твари,
Бормочут, шипят, пузыри пускают,
Окропиши мя и очищуся,
Омыеши мя — паче снега!..
Последнее Соборование.
Помню, однажды —
Целая очередь, а телефонная трубка
Амфоры ручке подобна.
Они попали в ловушку на ленту.
Я скопировал их на дискету.
Дискета — в архиве.
Хотите?
Да пожалуйста, я продам!
Священник давно небрит.
Его колотит.
Облачение в винных пятнах совсем не греет.
Сую ему деньги.
(Не много. В конце концов —
Это просто вода, а многие твари — тупицы.
Расползутся в ужастиковую лужу,
Хоть ты их смочи минералкой,
Господи Боже, да будут еще стонать:
«О, как прекрасно зло свершенно»…)
Старый священник сует монеты в карман.
Мне отдает, как бонус,
Крошек мешок, и садится вновь на ступень,
Руками себя охвативши.
Надо, наверно, хоть что-то ему сказать напоследок.
«Слушайте, — говорю, —
Ни в чем вы не виноваты,
Просто — многопользовательская система.
Не надо вам это знать.
Вот если сконнектить молитвы в единую сеть,
Вот если бы софт святой пахал как надо,
Если бы ваша доктрина работала,
Как оппозиция…»
«Что видишь, — он шепчет тихо, —
Что видишь, то и ПОЛУЧИШЬ».
Крошит облатку,
Бросает ее голубям,
Не тянет руки даже к самой ленивой птице.
Холодные войны —
Эпоха больших неудач.
Домой.
VI
«Десятичасовые новости. С вами — Авель Барыга».
VII
Краем глаза ловлю — движется кто-то,
Поспешно, бескровно… мышь?
Скорее, какое-то из периферийных устройств.
VIII
Время ложиться. Кормлю голубей. Раздеваюсь.
Думаю — может, сгрузить с сайта суккуба,
Может быть, просто парня или девчонку?
(Просто — из паблик-домена, быстрая скачка,
Свободный доступ, реальные цены,
Копируется и распространяется все —
Даже то, что защищено,
У каждого — собственная цена,
Даже у нас с вами).
Хард, софт, сперма и возбуждение,
Ночные кошмары,
Страх, страх…
Близ телефона модем
Лукаво мигает красным.
На хрен, пускай —
Теперь нельзя доверять никому.
Сгружаешь — и, блин, не знаешь,
Что и откуда,
Кто последний это имел?
А вы-то? Вы-то вот — вирусов не боитесь?
Защищенные файлы ломают,
А сверхзащищенные — ломают по абсолюту.
А голуби в кухне ссорятся и воркуют,
Им снятся ножи, зажатые в левой руке,
Зеркала и черная сталь.
В голубиной крови — весь пол моего кабинета.
Сплю — одинокий. И вижу сны одиноко.
IX
Я, верно проснулся ночью. Почуял что-то.
Тянусь — и на старом счете пишу кое-как
Свое Откровение, новое Осознанье, —
А утром оно сползет до обычной прозы,
А магия ночью творится,
А помню ведь, было,
Откровенье нисходит к штампам, но, слушай, ведь было —
Как все было просто, пока не случились компьютеры!
Очнувшись ото сна, я слышу въявь:
Бурлит, как шабаш, ветер, пленка бредит
«Метал» — из музыкальных автоматов,
На «мыльницах» к луне взмывают ведьмы,
Потом слетают вниз — их плоть блистает,
Участье в этом шабаше — бесплатно,
А взносы все уплачены заране.
К младенческим костям еще льнет жир,
Заказ не отменяется, а прибыль —
О, да! Я вижу — думаю, что вижу:
Знакомое лицо. Его колдуньи
Старательно теперь целуют в зад:
«Ура, имейте Дьявола, подружки,
А семя — холодно!» И в темноте
Он напряженно смотрит мне в глаза:
«Откроется дверь одна —
Ветром захлопнет другую.
Вы, полагаю, довольны?
Выживаем как можем —
Имеем, сэр, право
На честный пенни!
Да мы ж все банкроты, сэр,
Неплатежеспособны!
Делаем, сэр, из дерьма конфетку,
Свистим под грохот,
Это же честный бизнес, не воровство какое.
Так утром во вторник, сэр, — прийти с голубями?»
Я кивну.
Я задерну шторы.
Повсюду — буклеты-рекламки.
Они нас достанут — не важно, так или этак.
Однажды
Я встречу в подземке свой поезд
С бесплатной поездкой,
Ведь надо только сказать:
«Это Ад, я здесь не могу!» —
И снова все станет просто.
Этот поезд драконом
За мной приползет по тоннелю.
