После обеда неясный страх достиг апогея. Время виделось мне теперь неумолимым таймером с обратным отсчетом, и каждая минута приближала час Икс. И от этого еще больше хотелось цепляться за мужчин. Но у Рейдерана был совет и церемония принятия власти, Дэмриану пришлось вернуться в Курукир и, хотя причиной он озвучил встречу с братом, я чувствовала, что больше всего ему хочется найти того, кто покушался на меня. И судя по задумчивой улыбке, он придумал, как отличить человека от демона, невзирая на иллюзию. Ксайрэн же спустился вниз для беседы с нашим гостем, как он изволил выразиться.

Рон некоторое время задумчиво смотрел в окно, а потом, кивнув каким-то своим мыслям, повернулся ко мне с легкой улыбкой. Медленно, не сводя с меня пылающего страстью взора, облизал губы. Плавное движение гибкого и опасного хищника вперед и я отступаю, делая быстрый шаг назад, начиная понимать, что нас просто тактично оставили вдвоем. Кто-то все это время помнил о консуммации брака, в отличие от забывчивой меня.

А, нет, втроем. Натыкаюсь спиной на грудь Леона и опрометчиво попадаю в ловушку. Горячие ладони обхватывают талию, притягивают к себе, обжигая сквозь ткань рубашки, задирают ее, пробираясь к голой, моментально покрывающейся мурашками, коже живота.

Кровь буквально вскипает, и растекается по телу жидким огнем. Судорожный вздох срывается с уст.

Где-то внутри меня причитает маленькая девочка, воспитание которой не позволяет желать двоих мужчин одновременно. Но что об этом вспоминать, если я уже давно схожу с ума по всем пятерым, откликаюсь на них, как настроенный камертон и хочу их постоянно. Я уже давно поняла, что у каждого из них есть особенная черта, мой собственный фетиш, включающий кнопку моего возбуждения — огонь в янтарных глазах Рея, холод и невозмутимость Дэмриана, бархатный голос Ксайрэна, редкая улыбка Рона, жест, которым убирает непокорные волосы Леон.

Прожигающий насквозь взгляд аншера скользит по телу, жадно лаская каждый открытый участок моего тела, и даже одежда не помогает укрыться от безграничного обожания, что сейчас читается в зелени его глазах. Я дергаюсь в руках Леона, в попытках избежать этого пристального разглядывания, но попа тут же упирается в твердый от возбуждения член. Мгновенно затихаю, переставая ерзать. Тело дрожит в нетерпеливом предвкушении, а близость сразу двоих мужчин пьянит, окутывая облаком, в котором смешались их запах, тепло и мощная энергетика.

— Ты готова, душа моя? — вкрадчиво шепчет Леон, шумно дыша мне в шею, и хриплые переливы обертонов в его голосе чувственной лаской разбегаются по телу. — Мне нравится, как твое отзывчивое тело реагирует на меня. Это заворожило меня еще при самой нашей первой встрече.

От пленительного голоса белого ирлинга тут же затвердели предатели соски и камешками вздернулись вверх, настойчиво требуя ласки. Обхватив подбородок двумя пальцами, Леон повернул мое лицо к себе, обвел языком контур бессознательно-приоткрытых губ и впился в них напористым и жестким поцелуем, смешивая наше дыхание.

Ликующие гормоны завязывают узел вожделения, болезненно сжимая внизу живота пружину обжигающе-искрящего томления и это нестерпимое желание, которое безумно сложно контролировать, лишает меня покоя.

Прикосновение Рона к жаждущей ласки груди неожиданно отзывается в теле ярким головокружительным фейерверком, и я мгновенно теряюсь, забывая обо всем.

Чересчур многое происходит одновременно — горячие и быстрые, как скольжение бабочки, поцелуи прокладывающие дорожку от лопаток к ямочке на пояснице; длинные загорелые пальцы, приподнявшие мою грудь; обжигающе-нежные прикосновения губ и языка к затвердевшим соскам; вырисовывающие влажные узоры вокруг ареол, поглаживающее движение теплой руки по нежной чрезвычайно чувствительной коже внутренней стороны бедер. И я тону в этих ощущениях, рассыпаюсь на атомы, растворяюсь в них двоих и в их прикосновениях — бережных, невесомых, бесконечно необходимых. Отдаюсь на волю моих ангелов, отринув все сомнение.

Подняв глаза, замираю, встречаясь с глазами Рона — наблюдающими, внимательными, ловящими мой каждый вдох, следящими за каждым содроганием моего податливо отзывающегося на ласку тела. Щеки окрасил румянец стыда, вызывая торжествующую улыбку на губах моего брюнета.

— Соблазнительная, недоверчивая, неуловимая, стеснительная, моя, — голос Рона низкий, рокочущий, как раскаты грома вдали, вперемешку с горячим дыханием, будоражит кровь венах, словно игристое шампанское.

Задохнулась от сладостных ощущений, выгнулась дугой от невыносимо приятных ласк. Все происходящее ощущается так остро, так правильно, что глаза слезятся от непереносимого удовольствия. Нет больше ничего между нами. Если это устраивает моих мужчин, то почему я продолжаю сомневаться?

Я уже давно утратила связь с реальностью, поэтому сейчас с удивлением обнаруживаю себя полностью обнаженной между ними. За спиной Рона кровать и я хитро усмехнувшись, толкаю, роняя его. Споткнувшись о его ноги, заваливаюсь сверху. Закусываю губу, чтобы сдержать восторженный стон от нашего наэлектризованного прикосновения кожа к коже. Как завороженная, веду носом рядом с адамовым яблоком, вдыхая свойственный ему неповторимый аромат морозной свежести и сандала с едва заметными нотками чего-то терпко-сладкого. Скольжу языком по яремной ямке, слизываю солоновато-пряный вкус его кожи, рисую сложное плетение беспорядочных поцелуев, спускаясь вниз к литым мышцам оголенного торса. Подрагивавшими пальцами путаюсь в волосах.

Чуткие пальцы Леона пробегают вдоль моего позвоночника, вычерчивая одному ему ведомый орнамент, поглаживая, спускаются на ягодицы, сжимают в руках оба полушария. Отрываюсь, поворачиваю голову и ловлю шальной затуманенный взгляд, невольно облизываю моментально пересохшие губы, напрашиваясь на поцелуй. Одна рука тут же ложится на мою макушку, притягивает к себе и впивается в губы. Возбужденная плоть скользит внутрь, заполняя одним плавным движением, срывает с уст сладострастный стон.

Выскальзываю из цепких рук, возвращаясь к прерванному занятию, выписываю языком круги возле пупка, спускаюсь еще ниже, но прикоснуться к жаждущей ласки разгоряченной плоти не дают, руки Рона запутавшиеся в моих волосах и мягко тянущие голову вверх.

— Малышка, не дразни, пожалуйста, я же сейчас сорвусь, — сбивчиво прохрипел мне в макушку арейн, когда я подчиняюсь его воле и поднимаюсь вверх к его алчным губам. Врываюсь в упоительно жаркий рот языком, но инициативу тут же перехватывают, сплетая наши языки в безудержном танце.

Тяжелое дыхание за спиной, твердые губы под моим вожделеющим ртом. Горячее тело подо мной и такое же горячее сзади. Мне нравится это тепло, и я исступлённо льну к ним обоим в необузданном сладострастном порыве, не в силах допустить даже малейшую дистанцию между нами. Хватаюсь за сильные руки, не имея возможности, выдержать эти бесконечные касания и неистовые ласки. Вонзаю ногти в перекатывающиеся под руками напряженные мышцы, кусаю находящиеся возле распахнутых губ руки, в отчаянии пытаясь удержать рвущиеся наружу крики. Сжимаю в руках, то светлые, как солома, и такие же прямые пряди, то иссиня-чёрные смоляные кудри в извечной жажде обладания. Доходя до полного исступления, взлетаю в небеса, чтобы тут же рухнуть обратно и увидеть совершенно другие звезды. Пока я обессиленно не замерла в заботливых объятиях и, почти теряя сознание, не провалилась в глубокий полный томительной истомы сон.

Мариерон Эрэра Карего, Шеорлеон Уирон Кехдайн

— Ревнуешь? — усмехнулся Леон, заметив, как Рон бережно перетянул на себя девушку.

— Как это ни прискорбно, но к тебе нет, — нежно перебирая подушечками тонких пальцев выпирающие позвонки, шепотом откликнулся аншер. — Я чувствую тебя, — признался он в том, в чем совершенно не собирался признаваться.

— Это последствия ритуала братания, — пожал плечами блондин и протянул руку, чтобы погладить оголенное плечо, но тут же отдернул, когда Алина со едва слышным стоном потянулась за его прикосновением