Взгляд жесткий. Глаза холодные. Я точно в зеркало смотрю. Намечается серьезный замес. Просто так налить дерьма в уши не выйдет.

Плевать. Разгребу. Даже интереснее. Речь про мою Лику идет, иначе и быть не могло. Легко такие девчонки не достаются. У них всегда есть защита. Семья. Друзья. Крутые тяги.

Я от драки никогда не бежал, и сейчас не намерен. Приму бой.

– Лика отдыхает, – говорю ровно.

– Мы забираем ее обратно, – твердо заявляет Татьяна. – Сейчас же, и это не обсуждается. Ты похитил девочку прямо посреди торгового центра. Не думай, будто дело спустят на тормозах.

Поглядим. Опять бросаю взгляд на ее мужа. Тот и слова не обронил, но и без того ясно – будем тягаться. Чья возьмет? Время покажет.

– Нет, – отвечаю Татьяне. – Лика никуда не поедет. Я не стану рисковать здоровьем своей супруги, особенно теперь, когда она беременна.

– Ты что такое несешь? – хмурится. – Ты ей никто!

– Я отец ее ребенка, – отрезаю. – И я ее муж.

– Лика не замужем…

– Мы это быстро исправим.

– Да она видеть тебя не хочет, – цедит Татьяна и глазами сверкает, готова защищать мою девочку точно тигрица.

– Влюбленные часто ссорятся, – заключаю спокойно. – Мы повздорили, но это не повод для разрыва. Как расстались, так и сойдемся. Отношения только крепче станут.

– Где Лика? – вдруг подключается Зимин. – Мы должны ее увидеть.

– Врач рекомендовал ей полный покой.

– Ты что с ней сделал? – спрашивает Татьяна и в лице меняется, даже вперед подается, но муж как бы невзначай обхватывает ее за талию. – Зачем ей вдруг понадобился врач?

– Осмотр никогда не помешает, – отвечаю.

– Ее беременность отлично протекала, пока ты здесь не появился, – гневно бросает Татьяна. – Лика уезжает с нами.

– Не сегодня, – ровно говорю я. – Долгая поездка на авто ее утомит. Врач запретил любое перенапряжение.

– Она была абсолютно здорова, – мрачнеет женщина. – Как ты умудрился довести нашу девочку? Ты что натворил?

– Лике немного нездоровилось, – отвечаю как есть. – Тошнота – обычное дело при беременности. Как и перепады давления. Сейчас моя супруга чувствует себя лучше. Но частые разъезды точно не пойдут на пользу.

– Она не твоя супруга, – раздраженно бросает Татьяна. – Прекрати ее так называть.

– Мы скоро оформим наши отношения.

– Лика не возражает? – холодно интересуется Зимин.

– Возражаю, – раздается тихий, но твердый ответ.

Моя девочка возникает на пороге. Еще бледная, но на щеках пробивается румянец. Держится она ровно и уверенно.

Дьявол раздери, вырежу слуг на хрен. Кто ее выпустил из комнаты?

– Лика, тебе нужно отдохнуть, – говорю я.

– Не нужно, – хмуро бросает она.

Ситуация выходит из-под контроля. Чувствую, сам уже на грани. Огромным усилием воли затыкаю гнев. Жаль, нельзя вытолкать этих родственников насильно. Точнее можно, однако такой поворот еще сильнее усложнит однозначно дерьмовое положение.

Я должен их приболтать. Хотя бы на время. Сплавить подальше отсюда.

Встаю между ними и Ликой. Мою девочку не трогаю, не напрягаю, но и удирать не позволю. Показываю это четко.

– Мы только встретились после жесткой размолвки, – говорю я. – Надо многое прояснить. Нельзя принять важное решение за пару часов. Пусть будет неделя. Под конец срока Лика сама сделает выбор. Глупо рубить сгоряча. Предлагаю трезво оценить факты. Я уверен, мы найдем компромисс. У нас общий ребенок. Нам в любом случае нужно договариваться.

– Лика, ты хочешь остаться здесь на неделю? – спрашивает Татьяна. – Вы могли бы встречаться и у нас, обсуждать все, сколько потребуется.

Я поворачиваюсь и смотрю она свою девочку. Говорить больше нет смысла. И без того главная суть очевидна. Стоит Лике отказаться от моего предложения, начнется война. Ее согласие – залог перемирия.

– Я останусь, – отвечает она. – Нам и правда стоит многое обсудить. А сейчас мне нужно отойти.

– Я тебя проведу, – заявляет Татьяна.

Пара секунд – и мы с Зиминым остаемся в комнате наедине. Он подходит ко мне вплотную, и только теперь я осознаю, мужчина на голову ниже меня по росту. Бывший военный держится так прямо, что значительная разница едва заметна.

– У тебя не будет второго шанса, – чеканит.

– Я в курсе, – усмехаюсь.

– Нет, ни черта ты не в курсе, – обрывает резко. – Обидишь эту девочку – сдохнешь. Я тебя лично хребет через глотку выдерну.

– Она моего ребенка под сердцем носит, – отвечаю. – Я сам себе горло перегрызу, но вреда ей никогда не причиню.

Зимин криво усмехается. Мы смотрим друг на друга. Долго. Слова теперь без надобности. Все и так ясно. Бой откладывается. Но обострение может быть в любой момент.

Я не намерен отпускать Лику. Ни через неделю, ни через месяц. Никогда, блять. Она моя. И все вокруг это отлично понимают. А если до кого не дошло, то я объясню. Охуеть как наглядно.

Я провожаю гостей взглядом. Вроде и радует, что они так быстро отсюда убираются, но вообще, мы семья. Скоро этот факт будет подтвержден на официальном уровне. Лика может бунтовать сколько угодно. Все решено.

Она привыкнет. Поймет. Примет правила игры. Сама говорила, дети должны рождаться в семье. Мой сын так точно. Да и дочь. Без разницы, короче.

– Про неделю я блефовал, – говорю девчонке прямо. – Я тебя при любом раскладе отпускать не намерен.

– Я поняла, – ровно заявляет она.

Разворачивается, направляется прочь из комнаты. А в башке моей остается. Намертво туда вгрызается. И перед глазами до сих пор четко стоит до одури красивое лицо. Эти брови вразлет. Упрямый лоб. Точеные скулы. Идеально прямой нос. Пухлые губы. Вздернутый подбородок. Так и манит прочертить ртом каждую линию, повторить поцелуями.

Я же ею жил. Бредил столько месяцев. А теперь – вот, вернул, казалось бы, девчонка совсем близко, в моих руках. Но нет, ни черта подобного. Сейчас маленькая дрянь оказывается гораздо дальше, чем прежде.

Она свалила от меня легко и быстро. Забила и забыла. Особо не грузилась, никак не заморачивалась. Пока я загибался, строила новую жизнь. Дальше рассекала, улыбалась всем подряд.

Злоба берет. Не на нее. На себя.

Блядь. Как будто силой удерживаю. Ха. Да так и есть – силой. Страхом. Властью. Угрозой войны. Она же понимает, что я без тормозов, особенно теперь, когда знаю про ребенка.

Рядом с ней дурею. Тупею всегда. Но суть еще ухватить способен. Лика не дает мне шанс. Она берет паузу, выигрывает время, чтобы понять, как от меня потом навсегда избавиться, как слить в пекло без шума и пыли.

Трезво смотрю. Без иллюзий.

Я должен найти путь, чтобы переломить ее игру. Должен пробудить живой интерес. Влюбить. Пускай влипнет. Втрескается похлеще, чем я. Но дьявол раздери, вряд ли такое возможно. Я же за ней совсем как привязанный.

– Бэмби, ты будешь моей, – рычу. – Клянусь. Выбора нет. Задача трудная, только вызов меня всегда и подстегивает.

Я отправляюсь в кабинет. Нужно решить несколько рабочих вопросов. Важен личный контроль над каждым пунктом.

Сейчас главное – обеспечить безопасность по всем фронтам. Отдаю пару распоряжений, а потом осознаю, что просто втыкаю в экран. Виски ломит, затылок ноет.

Пиздец. Надо поспать. Час, максимум два. Сильно расслабляться нельзя. Но меня уже совсем вырубает. Сам забыл, когда дрых. Башка не варит.

Телефон вибрирует. Бросаю взгляд на экран и хмурюсь.

Тимур. Бьюсь об заклад, тему разговора я уже знаю.

– Глеб, какого хрена ты вытворяешь? – раздается в динамике.

– Личные дела разгребаю.

– Когда успел перейти дорогу Зимину?

В точку, блять. Угадал, сука, в момент. Гад уже погнал наводить обо мне справки, причем с размахом выясняет, компромат собирает.

– Я его пока не трогал, – говорю. – Но готов прижать.

– Тормози.

– Это личное, Тимур, – чеканю. – А на личном ты сам знаешь, какие расклады бывают. Резьбу живо срывает. Любой берега потеряет.