– Здесь есть вода, – кивком голову указал на графин, который она приготовила для Лики. – Чем не подходит?

– Глеб…

Она побледнела и осела обратно на кресло.

– Мне… мне нужен мой врач! Ты что, собрался меня погубить? Заморить голодом?

– А что вы собирались сделать с моей женщиной?

Молчит. Только губы поджимает.

– Вы получите все, что потребуется. Еду. Воду. Но сперва используйте то, что уже находится здесь. Врача обеспечу.

Дрожит. Вся сотрясается.

– Глеб, ты что, считаешь, продукты отравлены? Нет. Я бы никогда на такое не пошла. Я бы не стала вредить беременной женщине.

– Я знаю. Иначе бы сейчас так мило не болтали.

– Тогда почему…

– Вы слишком далеко зашли, чтобы я позволил вам снова разгуливать на свободе.

Разговор окончен.

Я возвращаюсь в тачку. По дороге опять прокручиваю сложившийся расклад. Мои люди пока не нашли никакой связи между мачехой и Воронцовым. Нет встреч, нет ни единой зацепки. Но я понимаю, что в случае с таким хитрым уебком это ни черта не значит.

Воронцов заказал собственную семью. Грохнул всех Басаевых. С моральной точки зрения он сделал миру хорошую услугу. Но блять, сопливый пацан вдруг нанимает киллера. Такое мало кто способен провернуть. Такое еще и мало кому придет на ум. Бьюсь об заклад, наша реальность станет только лучше, когда этот мутный гад отправиться в пекло к своей родне.

Я знаю, придется сыграть. Придется войти в мир, от которого меня заранее воротит. Это единственный путь.

Мудаки из высшего общества. Просто охуительно. Я собственного отца с трудом выносил, а там есть уроды похлеще.

И на что надеется Воронцов? Я буду выполнять его приказы? Буду двигать ту повестку, которую он навяжет?

Никогда. И этот уебок не настолько наивен, чтобы этого не понимать. Его тактика в другом.

Наши идеи будут совпадать. Он уже проталкивает тему того, как много между нами общего. Но блядь, нихуя. Между нами пропасть. И конечно, настанет момент, когда мы схлестнемся.

Воронцов много вложил в эту историю. Подделал биографию моей матери, да так четко и лихо, что гребаные аристократы на это купились. Разумеется, мой ублюдочный папаша никогда не думал о разводе. Но легенда вышла крутая. Мачеха представлена главной стервой, а кукловод остался за кадром и почти не огреб. Те пару царапин, которые я ему нанес, никак не закрыли его счет. Я раскатаю ублюдка, только потребуется время.

– Ты слышал что-нибудь про эти аристократические балы? – спрашиваю Тимура после того, как ставлю его в курс дела. – Это связано с Ахметовым? Или с вашим Советом?

– Нет, – бросает мрачно. – Звучит похоже. Но в наш Совет не входит никто из Европы. А в “Табула Расу” вход никогда не был по чистоте крови, по титулам. Там есть аристократы, только происхождение далеко не главное правило.

– Я так и думал.

– Я слышал, что есть еще одна мощная организация. Абсолютно закрытая. Под них Ахметов копал. Он недавно на их след вышел. Я сейчас занят выборами, поэтому фоном вникал. Но раз такое дело, то выясню больше.

– Давай. Любая информация важна.

Точно судьба стебется. Всю жизнь я строил так, чтобы оставаться вне правил, вне гребаных систем. Кто бы сказал, что войду в закрытый клуб аристократов? Еще и по доброй воле. А тут вариантов нет, надо изучить изнутри и развалить, уничтожить под корень.

– Воронцова трогать нельзя, – говорит Тимур.

– Знаю, – скалюсь.

Нет резона продолжать это обсуждения. Мы и без слов друг друга понимаем. Впереди еще будут бои. Настоящая война. Но сила всегда у того, за кем стоит правда.

Воронцов уверен, что изучил меня от и до. Собрал козыри, составил идеальный план. Как стратег он хорош, не спорю.

А я… я просто создам момент, когда остановлю его. Навсегда. Я не хороший человек, но я рад оградить мир от тех, кто еще гораздо хуже.

Мне трудно успокоиться после того, что произошло. Пока мы с Глебом едем в больницу, мысли о другом. Волнуюсь насчет ребенка. Чувствую себя хорошо, однако лучше узнать мнение врачей. Выдыхаю, когда становится ясно, все действительно в порядке.

– Угрозы нет, Лика, – говорит доктор.

А я невольно накрываю живот ладонями. Улыбаюсь. Наконец, накатывает облегчение. Тугая пружина внутри разжимается. Глеб обнимает меня, и я чувствую: мы с малышкой под надежной защитой.

Дорога домой пролетает быстро.

Стоит переступить порог, тетя Таня бросается ко мне.

– Прости, – шепчет она. – Родная моя. Не понимаю, как такое могло произойти. Столько охраны в доме. Владик своих ребят подключил. Полно людей вокруг, а тебя упустили.

– Все нормально.

– Да как же нормально? Ох, Лика, я позвонила твоим родителям. Нельзя о таком молчать.

– Я сейчас маму наберу.

– Держи, – говорит Глеб и подает мой телефон. – Только давай до спальни доберемся. Тебе надо прилечь и отдохнуть.

Подхватывает меня на руки. А я не сопротивляюсь. В его объятиях тепло и уютно. Прижимаюсь щекой к его груди. Слышу мощные удары сердца.

За этим мужчиной и правда как за каменной стеной.

Но ситуация жуткая. Кажется, только теперь начинаю осознавать весь происшедший кошмар.

– Лика?! – выпаливает мама, едва приняв звонок.

– Я дома, – тут же стараюсь ее успокоить. – Я в порядке, мам. Не переживай. Глеб меня забрал.

– Откуда забрал? Лика, что вообще там произошло? Таня ничего толком не объяснила. Хотя нет, говорила она много, но… что у вас там на самом деле случилось? И этот Глеб… это же все из-за него?

Нервно закусываю губу.

– Ох, Лика, – продолжает мама. – Это все его криминальные дела. И он тебя впутал.

– Мама, я сама еще не до конца разобралась, – судорожно выдыхаю. – Но главное – Глеб может меня защитить.

– Вижу, – фыркает. – Лика, мы с папой вылетаем.

– Когда?

– Прямо сейчас, – решительно заявляет мама. – Мы уже в аэропорту. Рейс через час.

Еще немного говорим, а потом я отключаюсь.

– Ты не против, если я отправлю за ними авто? – спрашивает Глеб.

– Нет, это хорошая идея.

Он толкает дверь ногой, заносит меня в спальню и укладывает на кровать. Каждый жест пронизан заботой и нежностью.

– Лика, я найду общий язык с твоими родителями, – уверенно произносит он и крепче сжимает мою ладонь.

– Знаю, – киваю.

– Не волнуйся.

– Я не волнуюсь.

– Мне нужно уехать на пару часов.

– Опять? – хмурюсь.

– Надо решить несколько вопросов. Но много времени это не займет. А тебе пока лучше отдохнуть.

– Вряд ли это получится.

Пока мы были в авто, меня клонило в сон, вот только сейчас начинает потряхивать снова. Волнение нарастает по мере осознания.

А вдруг бы все сложилось иначе? Глеб мог задержаться. Мог искать меня гораздо дольше. Или вообще, история приняла бы другой оборот. Намного более мрачный.

Тошнота подкатывает к горлу от таких мыслей.

– Я приеду как только со всем разберусь, – говорит Глеб.

– Хорошо, – роняю тихо.

Он целует меня так, что даже тревога внутри затихает. А потом трется щекой о мою щеку, прижимается губами к шее. Набрасывает на мои плечи теплый плед. Крепко обнимает. И уходит.

Сперва кажется, не смогу уснуть. Но потом сама не замечаю, как накатывает дремота. Прикрываю глаза и погружаюсь в сон.

Когда я просыпаюсь, чувствую Глеба рядом. Он обнимает меня, лежит рядом и наблюдает. Будто стережет.

– Ты давно приехал? – потягиваюсь.

– Да.

– Который час?

– Девять утра, – улыбается.

– Ох, сколько же я проспала, – приподнимаюсь. – А мои родители? Мама и папа уже приехали?

– Я их встретил.

– И как, – сглатываю. – Как все прошло?

– Нам нужно больше времени.

Сдавленно выдыхаю, а Глеб целует меня, трется носом о мой нос, потом проходится губами по шее, щекочет, заставляя рассмеяться.

– Ай, Глеб!

– Я им понравился, – заключает он. – Просто им нужно больше времени, чтобы это принять.