Мне нравилось жить как сейчас. Мясник в роли наставника. Ровный с его ребятами вроде моих приятелей. Ну и я сам хозяин своей судьбы.

Ха. Конечно, все не могло оказаться настолько удачно.

Как-то раз Мясник решил преподать мне особенный урок, вместо привычной тренировки он провел меня в подвал того притона, где он жил. Открыл люк. Ржавый, тяжеленный. Я тогда чуть не задохнулся.

Ну и вонь. Темень.

Вспыхнула единственная лампа, и я прошелся взглядом по тому помещению, в котором оказался. Много места. Просторно. Куча полок. Разные инструменты. А потом нутро сковало льдом.

Посреди подвала располагался стол, а на нем был привязан ремнями человек. Мужчина. Он извивался. Его рот был заткнут кляпом. В глазах застыл ужас.

Мясник взял нож и улыбнулся.

– Пришло время для практики, парень, – сказал он. – Бери оружие, которое тебе понравится. Я покажу тебе, что и как. Если затошнит, то вон ведро.

Он подошел к столу, закатывая рукава на ходу.

– Это будет твое первое убийство.

Да. Так и вышло. Но только вряд ли Мясник понимал, как именно все сложится, иначе бы не дал мне доступ к ножам.

Хотя черт знает. Может это и был его извращенный план?

Мне четырнадцать лет. Я иду по улицам ночного города. Дождь хлещет по щекам. Нож, крепко зажатый в пальцах, ощущается как продолжение руки. Прохожих вокруг мало, да и те вряд ли замечают кровавые потеки на моей одежде.

Ливень льет так сильно, что ничего не разобрать. Гром оглушает гулкими раскатами. Холод везде. Вокруг. Внутри и снаружи.

Я убил своего учителя. Сегодня. Приговорил и казнил Мясника. Лично. Я понимаю, что сделал бы так снова.

Я не мог поступить иначе. Не мог и все. Только не после того, что увидел в том проклятом подвале.

Мясник объяснил мне, тот человек сделал много плохих поступков. Он не просто так попал на разделочный стол. Заслужил.

Но черт, это ничего не меняло.

Мясник наслаждался. Я видел. Чувствовал. Ему нравилось. Причем такое ему нравилось гораздо сильнее обычной работы. Тех бандитов, которые хотели прикончить меня, он грохнул без особых эмоций. А тут отрывался на полную, упивался чужой болью.

Я наблюдал за ним и понимал только одно. Я должен его остановить. Сам он не остановится.

– Ты такой же, парень, – сказал он. – Мы из одинакового теста. Так что нечего морщиться и воротить нос. Бери нож. Помогай.

Я сделал то, о чем он просил. Помог. Пусть и не так, как он хотел. Я видел в его глазах: дальше станет хуже. Это сейчас он развлекается с преступниками, с теми, на кому пробу ставить негде. Завтра ему в башку стукнет другая идея.

Карма. Долбануться.

Неон вдруг бьет по глазам.Я застываю посреди улицы, смотрю на яркую вывеску отеля “Гранд”. Я понимаю, что хотел бы проснуться. Вернуться. Но назад дороги нет. Никогда. Выбор сделан.

Я не могу выразить это словами, просто знаю, что оказываюсь на грани. Я открываю то, что будет трудно закрыть.

Через неделю меня ждет еще одно убийство.

– Какого хрена? – рычу и вбиваю Ровного в стену.

– Я прикрывал наши задницы, – рявкает тот. – Что тебе тут непонятно? Дебил узнал меня. Он бы сдал нас ментам. С потрохами! Ты везучий. Попрешь в колонию. А я сразу улечу в тюрягу. Ну нет, такого не будет.

– Он бы никому ничего не сказал.

– Да откуда ты знаешь? Стоп. Ты знаешь? Этого рыжего хмыря? Откуда? Так, а ну живо выкладывай. Что у вас за история?

– Исчезни.

– Чего…

– Вали отсюда!

Ровный покидает пустынный переулок, а я опускаюсь на колени перед телом, которое уже покинула жизнь.

Рыжий. Тот пацан из моей школы.

Лицо бледное. Глаза распахнуты. Кровь стекает изо рта. Парень смотрит вдаль. Вверх. Не на меня. Но мои кишки выкручивает спазм.

В ночь, когда я разобрался с Мясником, Ровный с ребятами обчистили магазин, в котором Рыжий подрабатывал. Теперь же мы все столкнулись посреди улицы. У Ровного разыгралась паранойя, вот он и порезал парня.

А я не успел помешать. Слишком поздно пришел.

Накрываю ладонью лицо Рыжего, закрываю ему глаза.

Он бы нас не сдал. Знаю. Не сдал бы.

Я возвращаюсь к пацанам.

– Прости, я не знал, что вы с ним приятели, – говорит Ровный.

– Мы не приятели.

– Ну знакомые, – пожимает плечами. – Короче, Глеб, без обид. Его при любом раскладе стоило убрать. Ты же понимаешь. Никому из нас ходка не нужна. В колонии тоже паршиво. Там тебе не курорт.

Мне показалось или нет?

Я вглядываюсь в его лицо. Замечаю тень Мясника. Смутное отражение. Во взгляде, в чертах. Я различаю то, что неделю назад не оставило мне другого выбора, кроме убийства.

Я понимаю, что не ошибся позже. Несколько дней наблюдаю за Ровным. Он теряет берега. Становится жестче, отчаяннее. В нем бьется агрессия. Пацан даже на своих налетает.

Это что, вроде вируса? Раз убил – и уже не выходит остановится? Ты на это подсаживаешься?

Я не нахожу ответы, но я знаю, что и Ровного тоже надо остановить. Одно дело кражи, другое – убийство. Я не успеваю решить, как именно поступить, потому как нас хватают менты, и свой пятнадцатый день рождения я встречаю за железной решеткой.

– Пошевеливайся, – бросает мужик в форме. – На выход.

Через пару дней меня забирают от остальных пацанов.

Сперва я не понимаю куда. Думаю, может на допрос, но нет, ничего подобного. Меня просто выводят на улицу, заталкивают в огромное черное авто.

– Привет, сынок, – раздается самый раздражающий на свете голос.

Князь Волков стягивает перчатки, сжимает их в одной ладони, после врезает мне по лицу наотмашь.

– Я хочу выйти, – цежу.

– Мне плевать, чего ты хочешь, – отрезает Волков и дает водителю сигнал трогаться с места. – Ты достаточно погулял на свободе.

– Все равно свалю.

– Мало меня опозорил? – рявкает. – Мой сын уголовник. Попался на воровстве с каким-то вонючими беспризорниками. Жалкое зрелище.

– Я тебя никто. Как и ты мне.

– Ты будешь одним из моих наследников. Или хочешь дальше таскаться по улицам?

– Лучше сдохнуть в канаве, чем жить с тобой под одной крышей.

– Я дам тебе выбор, Глеб, – недобро усмехается. – Либо ты возвращаешься в мой дом и выполняешь все мои приказы, либо…

– Второй вариант.

– Уверен?

– На все сто.

– Выходит, ты готов отправится в тюрьму до конца дней.

– Чего? Мне максимум колония светит. А если даже в тюрьму упекут, то на год максимум. Я свои права знаю. Понимаю, какой срок ждать.

– Я позабочусь о том, чтобы ты сгнил за решеткой, – ухмыляется Волков. – Ты больше не будешь позорить мой род. Твоя свобода закончилась. Выбор будет только в том, где мотать срок.

Он детально расписывает условия, которые меня ждут. Обещает сделать мою жизнь реальным адом, если я отправлюсь в тюрьму. Я не уверен, что князь блефует.

Конечно, из тюрьмы можно сбежать. Но еще проще сбежать из дворца. Из его проклятого дома.

– Валяй, – киваю. – Я поеду с тобой.

Волков доволен. Думает, что сумеет сломать меня, выдрессировать. Что же, поглядим, чья возьмет.

Несколько месяцев я присматриваюсь, стараюсь выполнять все распоряжения и оценивать обстановку без эмоций. А потом подворачивается счастливый случай.

Как и с первым побегом мне помогает Серега.

– Даже не надейся, что станешь главным претендентом на наследство, – в один из дней бросает этот пацан. – Можешь сколько угодно мечтать, но ты получишь только объедки после нас.

Понятия не имею, почему он решает, будто мне вообще нужно хоть что-то от Волкова. Спорить не вижу смысла. Да и просто общаться не тянет. Хватает других забот. Я прикидываю, как и когда удрать без последствий.

– Не знаю, почему отец дал слабину и опять вернул тебя обратно, – прибавляет Серега. – Ты же никто. Пустое место. От тебя только проблемы. Радуйся, что твое дело давно закрыли. Отец позаботился, чтобы твоих дружков упекли на долгий срок, а тебя отмазал.