— Подарок от бабушки, — объявила она, а когда госпожа Зима никак не отреагировала, схватила ее за руку и насильно вложила в нее шар.

Ивар ожидал чего угодно, но только не того, что богиня застонет и упадет на колени, пытаясь избавиться от «подарка». Но Эрин держала крепко, не давая ей отбросить его в сторону. Ивар по-прежнему не мог приблизиться к ним, как ни пытался, и все, что ему оставалось — бессильно наблюдать за снежным вихрем, который стремительно закручивался вокруг богини и Эри. Когда раздался взрыв, их раскидало по разные стороны от источника, Ивар почувствовал, как преграда исчезла, и бросился к ведьме.

Эрин лежала без сознания, все еще покрытая инеем, кожа на ощупь была ледяной, а пульс не прощупывался. По всем признакам она замерзла, но Ивар запретил себе думать об этом. Просто не рассчитала силы. Надо ее согреть, и все будет хорошо… Вот только логика подсказывала, что ничего не получится. Она не просто замерзла, холод убил ее… Зато стали понятны ее слова насчет возвращения. Да чтоб ее! Она знала, что так может произойти, и все равно сделала это. Упрямая ведьма!

— Эри, очнись!

Девушка не реагировала. Он прижимал ее к себе, растирал замерзшие руки, целовал посиневшие губы, одновременно пытаясь вдохнуть воздух и заставить ее дышать, но все было бесполезно. Она еще была в этом мире, но последние крохи жизненной силы утекали будто песок сквозь пальцы, и никак не получалось их удержать.

«Верни меня, если что». Ее последние слова… Неловкий поцелуй. Просьба, высказанная шуткой. Высшее свидетельство доверия и любви.

— Да чтоб тебя, Эрин! — выругался он, разозлившись и хорошенько встряхнув ее. — Ты не можешь меня бросить!

Продолжая прижимать Эри к себе, Ивар бросил быстрый взгляд на лежавшую в стороне от них богиню. Что бы ни задумала ведьма, у нее явно получилось. Завеса больше не стонала под натиском силы, но какое это имело значение. У Ивара возникло ощущение, что весь мир померк, но было совершенно все равно, что с ним произойдет дальше. Значение имела лишь девушка у него на руках. Его Эри, без которой ничто не имело смысла. Его упрямая снежная ведьма, ставшая для него дороже жизни. Невообразимая, вредная, бесконечно любимая. Подарок судьбы, который он умудрился потерять. С губ сорвался то ли рык, то ли вой, перед глазами все смазалось, а щекам стало холодно.

Она не может так уйти. Он пойдет на все, чтобы вернуть ее. И если это будет его жизнь, она того стоит.

Вновь посмотрев на Эрин, Ивар на миг прикрыл глаза. Теперь он знал, что нужно делать. Отведя в сторону темные пряди и смахнув с них снежинки, он провел кончиками пальцев по щеке, а затем собрал все силы, что у него оставались, и вложил их в последний поцелуй, потихоньку передавая их Эри. Если кому-то суждено выжить и вернуться домой из этой обители льда, то пусть это будет его ведьма.

Время шло, но губы девушки оставались холодны. Пульс так и не прощупывался, а тело не согревалось. Не желая признавать, что у него может не получиться, Ивар на миг оторвался, а затем повторил ритуал. На этот раз не сдерживаясь, отдавая все без остатка, не думая о последствиях. Даря свое тепло, любовь, жизнь.

В какой-то момент ему показалось, что появился отклик, а тело постепенно согревается, но понять этого он не успел. Снежный вихрь, казалось, состоящий из ледяных копий, моментально посекший руки и лицо, швырнул его в стену. Удар оказался такой силы, что на миг у него помутилось в голове. Сил оставалось на донышке, так что говорить о полноценном сопротивлении было просто-напросто глупо, но он собрал последние, чтобы подняться. Не ради себя. Ради Эри, которой явно требовалось больше, чем он отдал.

Вот только его к ней никто не собирался подпускать. Госпожа Зима пришла в себя и была намерена расправиться с ним. Только она странно выглядела. Как когда-то у Эри, светлые волосы постепенно становились темнее, словно с них краска сползала… Впрочем, задуматься об этом он тоже не успел, едва сумев уйти от очередной атаки. Очередной удар, на этот раз ледяными копьями, и наспех возведенный щит треснул.

Понимая, что в человеческом обличье он явно не продержится долго, Ивар сменил ипостась, а в следующую секунду его подхватил очередной вихрь, потащив по гладким мраморным полам, за которые он безуспешно попытался зацепиться когтями.

Его волочило к источнику, и подсознательно Ивар понимал, что раз его с такой силой толкают туда, то вряд ли он переживет столкновение. Мимо Эри, на щеках которой вроде появился румянец, но рассмотреть толком он не смог. Когда до пламени оставалось не более метра, Ивар едва не взвыл, но на этот раз от неожиданности. Кто-то цепко ухватил и сильно дернул его за хвост, остановив, когда до огня оставалось совсем немного.

— Если кто и убьет его когда-нибудь, то это буду только я. — Тихий голос Эри прозвучал во внезапно образовавшейся тишине довольно отчетливо, но ему сначала показалось, что он ослышался.

Повернув голову и не веря собственным глазам, он уставился на ведьму. Жива! Все получилось! Сил у нее пока было маловато, словно на то, чтобы поймать его за хвост, она отдала последние. Сейчас многострадальная часть его тела была на свободе, а Эри с трудом поднималась на ноги. Моментально вернувшись в человеческий облик, Ивар бросился к ведьме, получил в ответ улыбку, а затем она вскинула голову, посмотрев на богиню.

— Теперь ты помнишь, что у тебя была дочь? — спросила она.

— Эрин? — произнесла потрясенным голосом госпожа Зима.

Посмотрев на нее, Ивар заметил, как изменилась ее внешность. Волосы стали совсем темными… Не ускользнул от его внимания и тот факт, что они с Эри… похожи?

— Здравствуй, мама, — тихо сказала она. — Я так скучала.

— Мама? — выдохнул Ивар.

Если Ивар думал, что сегодня его уже ничто не поразит, то он глубоко ошибался. Наверное, в другой раз он подумал бы, что это такая шутка, но когда дело касалось его невозможной ведьмы, он уже ничему не удивлялся. Хотя иметь в тещах богиню — перебор однозначно. Но, судя по всему, придется с этим смириться.

— Отойди от него! — вскрикнула госпожа Зима.

Не совсем понимая, что случилось на этот раз, Ивар вновь активировал щит, понимая, что он не выдержит и одного удара.

Очнувшись на полу и увидев, как вихрь тащит мимо меня ирбиса, я действовала инстинктивно. Почему-то зная, что Ивар не переживет встречи с источником, первую мысль, пришедшую в голову, я и осуществила. Поймала за хвост желтоглазого, успев в самый последний момент. Кажется, ему не сильно понравилось такое обращение, но спрашивать разрешения как-то времени не было, да и желания тоже. Я вообще с трудом соображала, что происходит. Последнее, что я запомнила, — моя отчаянная попытка отогреть сердце бабки, а затем матери. Кажется, я немного переборщила, потому что почувствовала, как сама заледенела. Потом был взрыв, и все… сознание отключилось. Я помнила, как бабка звала меня к себе. Она убеждала, что мне нечего делать в этом мире и что не стоит освобождать души снежных ведьм, а следует присоединиться к ним, но я не собиралась с ней соглашаться. Почему-то верила в Ивара, хотела его видеть, почувствовать тепло его рук. Но это плохо помогало, я все сильнее замерзала и уже с трудом дышала, когда почувствовала, как лица коснулся легкий весенний ветерок. Хотелось глубоко вдохнуть, но я не могла даже разомкнуть губы. Паника, отчаяние и да, страх. Понимая, что жизнь висит на волоске и если не возьму себя в руки, то на этот раз точно одной снежной ведьме придет конец, я боролась со своим телом изо всех сил. Когда мне удалось сделать судорожный вздох, то ощущение тепла пропало, но и той малой толики хватило, чтобы в теле разгорелась искорка тепла. Затем достаточно было лишь вспомнить, что я так и не попробовала свой «десерт», и непонятно откуда появилась силы. Несколько вдохов и выдохов, чувство, что мне все равно холодно, но стоило увидеть, что моему желтоглазому нужна помощь, как я забыла обо всем…

Благодарно приняв помощь Ивара, я посмотрела на мать. Чутье подсказывало, что это еще не конец. Да, освобождение от мыслей, которое дал ей источник, сработало не совсем правильно, раз она вообще забыла о существовании своей дочери. Но сейчас, когда память вернулась, то не следовало забывать, что в ее груди может биться сердце не менее горячее, чем мое, а у меня характер был… сложный. Именно поэтому взгляд, которым мать смотрела на Ивара, мне совсем не нравился. Обычно так смотрят на смертника, но я не лукавила, когда сказала, что если кто и надерет ему хвост или оторвет усы, то только я.