Ивар подошел, медленно забрал из моих рук бокал и тоже немного отпил.

— Прекрасный вкус, согласна?

— Пойдет, но я предпочитаю белое.

— Я запомню. И что планирует делать одна упрямая и независимая ведьма? — усмехнулся он.

— Пока думаю. — Я забрала у него бокал. — Одно не обсуждается, я не позволю решать за меня.

— Именно поэтому я не просто спрашиваю, а прошу выйти за меня. — Бокал снова перекочевал в его руки. — Знаешь, я все же настаиваю, что у красного вина букет гораздо богаче и ярче. Попробуй еще раз.

— Хочешь меня напоить? — прищурилась я, отказываясь принимать вино.

— И в мыслях не было. Кстати, как тебе клубника? — протянув руку и повторив мой маневр с шоколадом, спросил он, протягивая мне крупную ягоду.

— Вкусная, — сообщила я, осторожно забирая ее.

С первого раза съесть не получилось, поэтому, как ни старалась я быть аккуратной, все равно измазала пальцы и рот.

— Я очень хочу узнать о тебе как можно больше. Что ты любишь, к чему стремишься, о чем мечтаешь. Эрин, но есть проблема, перед которой я совершенно бессилен. — Ивар коснулся подушечкой пальца уголка моего рта, стирая шоколад.

— Не понимаю…

— Хорошо, я объясню, — серьезно заявил он. — Я настолько люблю тебя, что бросить вызов Ларсу или отдать жизнь это такие мелочи, которые не стоят и внимания. Я постоянно думаю о тебе. Хочу прикасаться, обнимать, целовать. Дарить всякие мелочи, лишь бы увидеть твою улыбку. И ничего не могу с собой сделать. Если хочешь превратить в снеговика, причем с какой угодно степенью обморожения, я прямо сейчас готов снять все щиты…

— Они тебе и не нужны, — мрачно перебила я. — Я не могу причинить вред никому из Гэретов, пока на моей руке эта татуировка.

— Потрясающая новость, — хмыкнул он. — Я могу тебя целовать сколько хочу, и мне ничего за это не будет.

— Ты не поступишь так со мной, — ахнула я и шагнула назад, но Ивар молниеносно перехватил мои руки и жестко зафиксировал запястья.

— Я ведь обещал целовать тебя за такое вот поведение, — напомнил он.

— Но я ничего не сделала!

— Просто не успела, — заметил он, а затем поднял мою руку, поднес ко рту и облизал испачканный палец.

— Что ты творишь?! — опять ахнула я.

— Знаешь, прихожу к выводу, что люблю сладкое, — подмигнул он. — Вот никогда не любил, а сейчас понимаю, что жить без него не могу. Так ты выйдешь за меня?

— Нет! — возмущенно воскликнула я.

— Что-то такое я ожидал, — покачал он головой. — Такая невозможная, упрямая и невообразимая ведьма не может просто взять и согласиться. Что ж, придется привести правильные доводы. Начнем с самого начала. Я тебя люблю, и ты любишь меня.

— Не люблю!

— Врешь, — хмыкнул он. — Еще мы связаны источником.

— Это временно!

Ивар, продолжая удерживать мои запястья, завел руки мне за спину, отчего я невольно прогнулась и оказалась прижата к нему.

— Порой ты бываешь такой самоуверенной, но это мне тоже в тебе нравится.

Я дернулась, но освободиться у меня не вышло, зато на Нвара мои трепыхания повлияли немного иначе, чем я могла предположить. Золотые глаза потемнели, с губ сорвался судорожный вздох, а хватка стала крепче. На миг я притихла, испугавшись таких изменений, но затем упрямо взглянула на него, готовая доказывать всеми возможными способами, что ему не следует со мной так поступать.

— Твои губы, как клубника, волосы подобны шоколаду, а кожа, словно взбитые сливки, — лихорадочно пробормотал он, склонившись и проведя губами по щеке. — Моя сладкая ведьма.

Я попыталась увернуться, стараясь не думать, что мне совсем не хочется этого делать. Скорее, наоборот, я ждала этого прикосновения, даже затаила дыхание, но Ивар, словно издеваясь, целовал волосы, висок, щеки, но игнорировал губы. Это неимоверно злило. Наконец его губы коснулись моих, и я не удержалась от стона. Поцелуй стал глубже, объятия крепче, а остатки здравого смысла как-то неожиданно резко растворились в той волне тепла, что захватило все тело. В какой момент мои руки оказались свободны, я на заметила, но когда поняла, что вместо того, чтобы залепить нахальному желтоглазому пощечину, обнимаю его и с упоением отвечаю на поцелуи, просто махнула рукой на такое вопиющее, совершенно не соответствующее для снежной ведьмы поведение.

— Так ты выйдешь за меня? — Ивар отвлекся всего на секунду, чтобы задать вопрос, а затем возобновил целовать мою шею.

На миг задумавшись, что обещать еще не значит выходить замуж, а целуется Ивар просто умопомрачительно, чтобы сейчас отвлекаться на всякую ерунду, я прошептала «да». Завтра на свежую голову я хорошенько подумаю над этим предложением и тогда решу, что делать с этим совершенно нахальным, упрямым и потрясающим мужчиной.

— Эрин, твоя мама прибыла. Выходи, — послышался из-за двери голос Кариссы.

— Мне нужно немного времени, — все еще пребывая в состоянии паники, ответила ей.

Я на самом деле была не готова. Просто проснулась сегодня утром и поняла, что это день моей свадьбы. Кошмар! Когда все это произошло? Кажется, еще вчера мы целовались с Иваром у него в спальне, и он просил выйти меня замуж, а я ответила согласием, но ведь это все было несерьезно!

Прошла всего неделя, а цитадель, словно утратив свое истинное предназначение, превратилась в украшенный лентами и еловыми лапами замок. Это было вкладом жителей долины, а над особым украшением поработали мои мама и бабушка. Ледяные скульптуры всевозможных форм и размеров, изображающих как на самом деле существующих, так и сказочных персонажей. А еще целый парк для развлечений с множеством горок и катков. За порядком следили духи, моментально подправляя, если вдруг какая-то деталь ломалась, заодно подсвечивая сооружения.

Когда они успели это возвести, меня не интересовало. Для богинь это ерунда, а вот почему я не заметила, как изменился вид из моего окна, — вопрос. Впрочем, не надо быть особо догадливой, чтобы понять, чем я была занята. Много времени я проводила с мамой и бабушкой, постигая таинства дара, а почти все оставшиеся свободные часы гуляла с Иваром. Как-то так получалось, что когда я была с ним, то совершенно не смотрела по сторонам. Выяснилось, поцелуи с любимым мужчиной заставляют забыть обо всем. Вот только итог всех этих прогулок оказался неожиданным… Я сижу на кушетке, смотрю на свадебное платье и понимаю, что через два часа мне предстоит стать… женой.

В приоткрытое окно влетела птичка, покружила по комнате и села на спинку кресла. Теперь, когда в охранном заклинании, препятствующем проникновению духов, не было необходимости, они свободно перемещались по замку и даже помогали, став своеобразными посыльными. Понятное дело, допускались не все сущности, а только миролюбивые.

— Я боюсь, — прошептала я птичке.

— Эри, открывай немедленно! — повысила голос Кариеса.

— Отстань, — буркнула я.

— Еще пошли меня, — усмехнулась она.

— Да, иди ты… к Ларсу, — выпалила я.

На мгновение за дверью установилась тишина, а затем она распахнулась, открытая снежным вихрем, явив явно разозленную подругу. Да уж, вот как после этого поддерживать легенду, что снежные ведьмы — невозмутимые, равнодушные девы с ледяными сердцами и смертельно опасным даром. С тех пор как Кари покинула ковен, не в силах пока простить мать, и решила поселиться в Фриоране, она вела себя гораздо свободнее и импульсивнее. Возможно, причиной был Ларс, который за неделю раза три становился снеговиком. Чем он умудрился вывести из себя довольно спокойную Кариесу — непонятно, но это их отношения, и я в них не встревала, удовлетворившись принесенными клятвами, что подруге ничего не угрожает.

— Ты не одета! — обвиняющим тоном заявила она, закрыв за собой дверь.

— Нет, — выдохнула я.

— Это я вижу, — мрачно сообщила она. — В общем, хочу сказать, что у тебя минут десять, а потом придет твоя мама… Ой, госпожа Зима. Прости, я до сих пор не привыкну.