В шумном веселье никто и не обратил внимания на то, что сгущенка не досталась не только несчастному экспериментатору Косте. Славик расположился далековато от обеденного пня, чтобы дотягиваться до банки. Он грыз сухарики и веселился, словно забыв о лакомстве.

После чаепития, достойного пера упомянутого Ритой английского сказочника, угомонившиеся и притихшие ребята ощутили неимоверную усталость и слабость.

– Этот чай меня так разморил, – сказала Катя и зевнула, – что я, пожалуй, посуду мыть не буду. Вы как-нибудь без меня…

– У меня тоже глаза слипаются, – согласился с ней Игорь. – Наверно, нам всем нужно отдохнуть. А посуду помоем потом.

Ребята, собрав остаток усилий, поднялись с земли и распаковали спальные мешки, на которых тут же улеглись, не забираясь вовнутрь. Косте спать еще не хотелось и он подошел к костру, подкинул немного мелких веток и растормошил огонь прутиком. Проворные язычки пламени тут же принялись за работу: чуть сыроватые от влажной почвы ветки затрещали в тишине, над костром поднялась тонкая струйка дыма, на которую настырные комары и мошки попросту никак не реагировали.

– Ты не устал разве? – услышал он за спиной голос Славика.

Костя оглянулся – мальчишка забрался в мешок и накинул чехол. «Наверно, так комары меньше достают», – подумал он.

– Да нет, я еще посижу.

– Как хочешь, – Славик пожал плечом и закрыл глаза. – Но лучше бы тебе выспаться, чтобы завтра идти быстрее. Мы опаздываем почти на двое суток.

Его голос еще некоторое время звучал из темноты и мешал Интернету слушать треск костра. А потом перед глазами поплыл непонятный туман. Костя попробовал от него отмахнуться, приняв первоначально за дым, но быстро догадался, что внешние явления тут ни при чем – что-то творилось с ним самим. Сознание стало неясным и вот-вот обещало отключиться. Костя повернулся и зашагал, покачиваясь, к спальному мешку. Лес повел себя необычно: окружающие деревья стремительно взлетели вверх, а трава бросилась прямо в глаза…

С этого момента Костя уже не мог ничего осознавать и фиксировать в памяти странные ощущения. Он даже не успел удивиться, как упал неподалеку от спального мешка.

«… Я не стал долго задерживаться в шалаше. Выждал полчасика и пошел следом за ними. Славик получил от меня все необходимые инструкции к действию. Мы договорились, что он испортит компас таким образом, что направление изменится не более, чем на 45 градусов. Они не заметят, что идут не прямо на север, а на северо-запад – в лесу трудно точно сориентироваться. Славик хорошо поработал, надо отдать должное его мастерству. Он вскрыл коробки обоих компасов и вложил вовнутрь тончайшую пластинку магнита. Большего и не требовалось: стрелка сразу отклонилась от верного курса.

Наши компасы были «настроены» одинаково, поэтому я не боялся потерять группу из вида. Я, нисколько не торопясь, последовал за ними на расстоянии в пару километров. Идти одному было намного проще, чем передвигаться по лесу группой, поэтому я быстро догнал их. Я соблюдал все меры предосторожности, чтобы они не заметили мое присутствие, и старался двигаться параллельно маршруту группы.

Когда они решили сделать привал неподалеку от болота, я подумал: а почему бы не позабавиться? Нужно позаботиться о здоровье «друзей», иначе в такой сырости они могут подхватить ангину, насморк, бронхит или еще какую заразу. Дать условный знак моему помощнику было несложно – лягушек в округе было более, чем достаточно, и на ненавязчивое троекратное кваканье никто не обратил внимания, как я и думал.

Столовой ложки снотворного порошка, купленного мной заранее в аптеке, с лихвой хватило на всех. Сладкий вкус сгущенки полностью скрыл легкую горечь этого зелья. Славику пришлось прикинуться идиотом, чтобы никто ничего не заподозрил. Некоторое время я наблюдал, как они веселились, предвкушая ликование и торжество, которое меня ожидало…»

Огонь незатушенного костра и не подумал бы перекинуться на сырую от ночной росы траву, если бы тому не поспособствовал неутомимый Славик. Он не поленился собрать сухих веточек, раскидать их вокруг костра и направить пламя в сторону небрежно скинутых рюкзаков, валявшихся в нескольких шагах от кострища. Требуемый эффект последовал незамедлительно – шустрые светящиеся язычки по сухим веточкам быстро добрались до ближайшего рюкзака, из кармашка которого торчал уголок карты, которую Игорь просматривал накануне. Славик не опасался, что пожар распространится дальше, вплоть до расстеленных спальников, – вокруг была такая сырость, что участь Коперника и Жанны д Арк ребятам не грозила.

Первым проснулся Интернет (ему ведь досталось совсем немного сгущенки из-за этой шумной катавасии с кружкой) от сильного запаха чего-то горелого. Его реакция была самой что ни на есть правильной: он открыл глаза и вскочил на ноги. От резких движений, дыма и еще чего-то сильно кружилась голова, хорошо рассмотреть, что случилось было сложно из-за кромешной тьмы – стояла глубокая ночь. Костя увидел огненные змейки, расползшиеся в радиусе нескольких метров вокруг него, схватил канистру, стоявшую на счастье под рукой, и бросился заливать их остатками запасов воды.

Ребята спали, как убитые. Огонь уже вовсю хозяйничал возле рюкзаков, сваленных в одну кучу, и подбирался к деревьям, среди которых попадались и сухие. Костя растолкал ребят.

– Вставайте, пожар!!! Слышите, лес горит! – кричал он, тормоша всех по очереди.

Ребята с трудом освобождались из плена навязанного им сна, беспомощно хлопая глазами и не соображая, что к чему.

– Игорь, Славик, – берите быстро котелок и еще что-нибудь, набирайте воду из болота и тушите огонь! – сказал он, убедившись, что действовать самостоятельно никто из них не способен.

– Интернет? Мы горим? – спокойно и как-то равнодушно спросила Рита.

– Горим, и если ты будешь тормозить, то дальше нам придется идти налегке! – и указал на тлеющие рюкзаки.

До всех наконец-то стало доходить, что пожар им не снится. Ребята вскочили и принялись за дело. Быстро и правильно тушить лесные пожары Сергей Викторович их тоже учил на занятиях. Болото, неоднократно доставляющее группе различного рода трудности, на сей раз оказалось незаменимым помощником по пожарной части. Кроме того, что оно состояло преимущественно из воды (хотя и издававшей стойкий неприятный запах), которую ребята таскали во всех попавшихся под руку емкостях, именно благодаря сырости огонь не разыгрался слишком сильно и не перекинулся на деревья.

В неясном освещении занимающейся зари картина последствий происшедшего выглядела унылой и печальной. Сложно представить, что кому-либо придет в голову радоваться при виде обгоревших рюкзаков, подпаленных спальных мешков, закопченной посуды, которую забыли вымыть, и которая попала в самый эпицентр пожара… Лица и руки ребят тоже оставляли желать лучшего. Почти вся трава в округе была черной. Катя, сидевшая на пне, негромко всхлипывала, закрыв лицо ладонями. Остальные, усевшись, где придется и как попало, молча созерцали весь этот ужас.

Славик поднял с земли обгорелый ошметок:

– Кроссовок, – сказал он, внимательно осмотрев его. – Твой, Игорь? Хотели посушить…

– Высушили, – хмыкнула Рита. – Засушили наглухо!

– Хорошо, что я свои надел перед сном, – сказал мальчишка и отбросил пострадавшую вещь подальше в сторону. – А ты теперь как пойдешь?

Вопрос остался без ответа. Игорь и сам не знал, как он пойдет дальше. Да и куда им идти, тоже было неизвестно: бумажная карта, как известно, предмет легко воспламеняемый.

Рита посмотрела на Костю:

– Интернет, а как получилось, что рюкзаки сверху обгорели не так уж сильно, а внутри не осталось ни одной целой вещи? Как ты объяснишь мне такое странное, я бы даже сказала – загадочное явление?

– Ничего странного, – пожал плечами Костя. – У каждого из нас в рюкзаке хранился приличный запас спичек и бумаги. Огонь добрался до них и все сгорело. А брезент, из которого пошиты наши рюкзаки, практически несгораемый материал. Он только подкоптился слегка, да и я вовремя проснулся.