Поэтому, когда Энгельс говорит о мышлении и его законах, надо всегда помнить, что тем самым он предполагает, что вместе с мышлением как отображением действительности должна в полной мере учитываться, во-первых, вся реальная действительность, составляющая содержание нашего мышления, во-вторых, вся практическая деятельность человека, через которую мышление участвует в обратном воздействии человека на эту действительность. Только так, а не иначе, выступает у Энгельса сфера мышления, даже в том случае, когда он называет ее чистым мышлением. Под чистым мышлением в противоположность идеалистам Энгельс понимает такую область человеческой деятельности, которая представляет субъективный фактор общественно-исторического развития, но взятый, разумеется, не в изоляции от определяющего по отношению к нему объективного фактора этого развития, а во взаимодействии с ним. Всякое иное представление о чистом мышлении было бы идеалистическим и метафизическим, следовательно, несовместимым с основными принципами марксистской философии, принципами диалектического материализма.
С изложенной точки зрения становится понятным определение Энгельсом предмета научной философии, пришедшей на смену старой домарксистской философии, старых натурфилософии и социологии. Так, Энгельс указывает, что современный материализм видит в человеческой истории процесс развития общества и ставит своей задачей открытие законов этого развития, а в природе, обобщая новейшие успехи естествознания, видит ее историческое развитие во времени. «В обоих случаях, – резюмирует Энгельс в „Анти-Дюринге“, – современный материализм является по существу диалектическим и не нуждается больше ни в какой философии, стоящей над прочими науками. Как только перед каждой отдельной наукой ставится требование выяснить свое место во всеобщей связи вещей и знаний о вещах, какая-либо особая наука об этой всеобщей связи становится излишней. И тогда из всей прежней философии самостоятельное существование сохраняет еще учение о мышлении и его законах – формальная логика и диалектика. Все остальное входит в положительную науку о природе и истории»[12].
Противники марксизма уцепились за это место у Энгельса с целью «доказать», будто он перешел здесь на позиции позитивизма. Это – явная передержка. Ведь Энгельс совершенно ясно подчеркнул, что излишней становится не всякая философия вообще, как это утверждают позитивисты, а только такая (ненаучная) философия, которая претенциозно ставит себя над прочими науками. Подлинно же научная философия сохраняется, и ее представляют теперь, как показал Энгельс, логика и диалектика.
Диалектика не подменяет собой частных наук о природе и обществе, а имеет своим предметом мышление в качестве отражения внешнего мира, в качестве инструмента преобразования мира через практическую деятельность человека. Попытки фальсификаторов марксизма изобразить Энгельса позитивистом представляют грубую выдумку, рассчитанную на обман неосведомленного читателя.
Приведенное место из «Анти-Дюринга» вызывает неясности и у некоторых марксистских философов, которым кажется, что объявление диалектики учением о мышлении может быть истолковано как отсутствие у нее объективной основы, как отнесение ее только к сфере одного лишь мышления, но не природы и общества прежде всего.
Такие сомнения ни на чем не основаны. Учение о мышлении трактуется Энгельсом только на основе диалектико-материалистического понимания самого мышления. Если содержание мышления составляет отражаемая им реальная действительность, то как можно хотя бы на одно мгновение рассматривать мышление вне этого его содержания? А это значит, что в учение о мышлении, как отражении внешнего мира в сознании человека, должно входить прежде всего раскрытие предмета отражения, так как иначе невозможно ничего понять и в самом процессе отражения этого предмета в сознании человека. Если субъективная диалектика есть образ объективной диалектики, то первая неизбежно должна предполагать в качестве своей исходной предпосылки вторую. Это с необходимостью вытекает из принципа единства диалектики и теории познания материализма.
Включая диалектику в учение о мышлении (поскольку речь идет о том, чтó осталось от прежней философии), Энгельс имеет в виду познавательные и логические функции диалектики, т.е. диалектику как логику и теорию познания, как диалектический метод мышления, как особую форму мышления. Но ведь тем самым Энгельс вовсе не сводит всю диалектику только к этим ее функциям. Познавательная и логическая функции диалектики определяются ее объективной основой, и это многократно в различной связи подчеркивает Энгельс. Поэтому приведенное выше определение философии, сохранившей свое самостоятельное существование после крушения старых натурфилософии и социологии, необходимо брать в связи со всеми остальными высказываниями Энгельса о диалектике и ее законах. Тогда уже не возникнет никакого недоразумения относительно того, будто бы Энгельс мог не учитывать объективной диалектики при рассмотрении предмета научной философии.
Подобно Марксу, Энгельс отвергал разобщение философии на отдельные куски, как это делалось в домарксистской философии, в частности Кантом. Любой вопрос философии должен рассматриваться, по Энгельсу, с позиции единства объективной и субъективной диалектики, единства диалектики и материалистической теории познания. Как нельзя разбирать мышление и его законы вне связи с тем объектом, отражением которого оно является, так и, наоборот, нельзя разбирать с философской точки зрения внешний мир сам по себе и его законы сами по себе, как таковые, не рассматривая их как объект человеческого познания. Это значит, что в марксистской философии нет и не может быть никакой «онтологии», отдельной от гносеологии, как и никакой гносеологии, которая не касалась бы внешнего мира как объекта познания.
Разумеется, внешний мир, как существующий сам по себе, вне и независимо от человеческого познания, исследуется и познается наукой, но это задача частных наук – естественных и общественных. Философия же занимается не «онтологией», а вопросом о том, каким образом существующий объективно, вне и независимо от нашего сознания мир познается при помощи нашего мышления, отражается им и преобразуется через нашу практическую деятельность.
Следовательно, не «онтология» (учение о бытии как таковом), отрывающая объект от субъекта, стремящаяся изолировать объективное от субъективного, составляет предмет научной философии, а исследование взаимодействия субъекта с объектом. Если субъективное есть образ объективного, то нет и не может быть таких проблем в научной философии, которые касались бы только одного этого объективного мира и не имели бы никакого отношения к процессу его отражения в субъективном (нашем сознании), так же как только субъективного вне его связи с объективным.
Если существуют законы, общие для всех областей внешнего мира, т.е. природы и общества, то эти же самые законы оказываются общими и для человеческого мышления, как отражения внешнего мира в голове человека. А если так, то всякая попытка искусственно изолировать область внешнего мира («бытия как такового»), в виде предмета так называемой «онтологии», от процесса его познания человеком приходит в резкое противоречие с научной философией.
Принцип единства диалектики и материалистической теории познания, принцип единства объективной и субъективной диалектики исключает в самой основе всякую попытку искусственного обособления в марксистской философии таких отдельных составных частей, как методология (учение о методе), логика (учение о мышлении), гносеология (учение о познании), онтология (учение о бытии) и др. Все такого рода попытки представляли бы собой шаг назад по сравнению с тем, что было создано Марксом и Энгельсом.
Приведенный выше взгляд Энгельса на философию, это – не случайная оговорка; он вытекает органически из всей его философской концепции, т.е. из всего диалектического материализма. Так, Энгельс показал, что современному материализму чужды черты старой философии, претендовавшей на создание каких-то законченных философских систем, охватывающих собой всю совокупность человеческих знаний о мире. В этом смысле современный материализм не похож ничем на то, что обычно связывалось с представлением о философии; более того, он представляет собой наиболее полное ее отрицание. «Это вообще уже больше не философия, – писал Энгельс, – а просто мировоззрение, которое должно найти себе подтверждение и проявить себя не в некоей особой науке наук, а в реальных науках. Философия, таким образом, здесь „снята“, т.е. „одновременно преодолена и сохранена“, преодолена по форме, сохранена по своему действительному содержанию»[13].
