Насколько эта картина соответствует современным представлениям, основанным на значительно более богатом историческом, археологическом и этнографическом материале по сравнению с тем, которым располагал Энгельс? Разумеется, новые данные заставляют существенно уточнить ряд конкретных воззрений, сложившихся в свое время у Моргана и Энгельса. Устарела периодизация истории древнего общества, предложенная Морганом и условно принятая в то время Энгельсом. Современная наука относит добывание огня к более древним ступеням, чем это делал Морган, рыболовство, наоборот, появилось позднее, чем полагал он. Классовое общество возникло, как убедили ученых археологические находки, еще в эпоху бронзы и меди, а не в «железный век». Исследователи XX века (Риверс и др.) доказали, что семья пуналуа у гавайцев, которую Морган считал весьма архаичной формой семьи, является разновидностью патриархальной семьи и относится к более поздней стадии. Отпала в связи с этим и гипотеза о кровнородственной семье как первоначальной – после промискуитетных отношений – форме брака, а также концепция происхождения рода и родовой экзогамии из кровнородственной и пуналуальной семьи; генезис рода в современной науке стал связываться с распадением первобытного стада, в котором господствовал промискуитет, на два экзогамные первобытные коллектива, превратившиеся в дуально-родовую организацию. Значительно изменилась со времени Моргана классификация различных племен и народностей с точки зрения определения достигнутой ими исторической стадии развития.

Нужно, однако, сказать, что границы необходимых уточнений, которые следует внести в концепцию Моргана и Энгельса, в настоящее время еще не поддаются ясному учету, ввиду отсутствия единства мнений среди современных этнографов и историков-марксистов по ряду конкретных вопросов. Был ли род хозяйственной единицей, совпадали ли на первоначальной стадии развития родовые отношения с производственными или родовая организация выполняла только нехозяйственные социальные функции, существовала ли с самого начала, наряду с родом, и другая, уже производственная, ячейка – домашняя община, семейная община, локальная группа и т.д., столь ли универсальна эта родовая организация вообще, является ли материнский род первичным по сравнению с отцовским – по этим и по другим вопросам ведутся серьезные споры[465].

От научного решения этих спорных вопросов зависит, разумеется, и объем тех коррективов, которые должны быть внесены в конкретную картину развития первобытного общества, нарисованную Энгельсом на основе трудов Моргана и других ученых того времени. Эти уточнения, однако, не являются ни в какой мере ревизией основных кардинальных положений, выдвинутых Энгельсом, – о коммунистических началах хозяйственной жизни первобытного общества, о родовой структуре как важнейшей социальной черте первобытного строя после распада или трансформации первобытного стада, об отсутствии государства на первобытной стадии, об эволюции от полигамии к моногамии в области семейных отношений. Незыблемым и непреходящим научным достоянием остаются многие положения и выводы Энгельса, и общепризнанна его роль как одного из основоположников подлинно научной материалистической концепции первобытной истории. Речь идет не о пересмотре этой концепции, а о ее дальнейшем развитии, уточнении, новом осмыслении в свете последних научных данных. Именно то, что было сделано Энгельсом в этой области, дало толчок плодотворному развитию научных исследований[466].

Сам Энгельс постоянно стремился формулировать свои выводы таким образом, чтобы направлять научную мысль на дальнейший поиск и не давать повода воспринимать выдвинутые положения как абсолютную догму, сковывающую дальнейшее движение науки вперед. Подчеркивая рациональные черты моргановской периодизации первобытной истории, Энгельс уже тогда предупреждал, что расширение фактического материала неизбежно должно побудить внести в нее существенные изменения[467]. В 4-м издании «Происхождения семьи, частной собственности и государства» он сознательно ограничил представление об универсальности семьи пуналуа, заменив во многих случаях термин «пуналуальная семья» более широким и точным термином «групповой брак»[468]. Не располагая достаточным материалом, Энгельс категорически не высказывался по вопросу о соотношении между родом и домашней общиной. Он считал правомерной дискуссию на эту тему среди ученых. Так, касаясь социального строя древних германцев, он писал: «Еще долго можно будет спорить о том, был ли хозяйственной единицей род, или ею была домашняя община, или какая-нибудь промежуточная между ними коммунистическая родственная группа, либо же, в зависимости от земельных условий, существовали все три группы»[469]. Многие первобытные институты он вообще рассматривал как такую область исследования, в которой предстоит еще сделать много новых открытий и уточнений.

В спорных, недостаточно выясненных вопросах Энгельс не допускал односторонних и поспешных решений. В этих случаях он считал необходимым оставлять известный простор для сопоставления разных точек зрения, пока накопление фактического материала не даст возможности вынести более определенное суждение.

Одной из крупнейших заслуг Энгельса как историка явилось выяснение исторических причин разложения первобытнообщинного, родового строя и перехода к классовому обществу. Здесь самостоятельная роль Энгельса по сравнению с Морганом выступает особенно выпукло, Морган по существу ограничился констатацией смены эпохи «варварства» эпохой «цивилизации». Энгельс, подходя к проблеме как подлинный диалектик-материалист, подверг глубокому анализу процессы, приведшие к гибели родового строя и к рождению общества, расколотого на антагонистические классы. При этом генезис классового общества Энгельс прослеживал и в обобщенной форме, на основе выявления его наиболее типичных черт, и одновременно на конкретном историческом примере Древних Афин, Древнего Рима, кельтов и германцев. Само направление исследования свидетельствует, что и здесь Энгельс стоял на почве конкретно-исторического материала, что он считал обязательным изучать общие закономерности исторического процесса в их конкретных проявлениях и модификациях.

Общими чертами, присущими процессу классообразования, Энгельс считал рост производительности труда (отделение скотоводства от земледелия, выделение ремесла как самостоятельной отрасли и т.д.) и усиление имущественного неравенства внутри рода, между главами семейных общин, возникновение и развитие частной собственности, сосуществовавшей длительное время с общинным владением, появление в отношениях между людьми все усиливавшихся элементов господства и подчинения, которых не знал родовой строй. Эти имущественные и социальные перемены превратили родо-племенную организацию в анахронизм, не соответствующий новым условиям и потребностям. Раскол общества на враждебные классы вызвал необходимость в государстве – орудии господства эксплуататоров над эксплуатируемыми. Государственно-территориальная организация с обособившейся публичной властью вытеснила прежнюю родо-племенную структуру, приспособив к себе и подчинив ее сохранившиеся пережитки.

Этот общий процесс, подчеркивал Энгельс, отличался, однако, большим своеобразием в разных исторических условиях. Даже более или менее однотипные примеры Афин и Рима давали представление о разных вариантах этого процесса: в первом случае из разлагающегося родового общества возникла разновидность рабовладельческого демократического города-государства, во втором – на государстве лежал с самого начала отпечаток господства рабовладельческой патрицианской знати, растворившейся позднее в нобилитете – новом классе крупных землевладельцев и денежных магнатов[470]. Социальная революция, которая знаменовала собой замену родового строя классовым и государственным, совершалась в Афинах и Риме несколько разными путями. В Афинах она четко прослеживалась, как показал Энгельс, анализом так называемых реформ Солона и Клисфена, в Риме она, по его словам, покрыта густым мраком, окутывающим всю его легендарную историю[471]. Однако и в Афинах и в Риме промежуточной ступенью от безгосударственной к государственной структуре общества явилась так называемая «военная демократия». Установление широкой распространенности и переходного характера этого института у народов, проделывавших в разное время эволюцию от родового к классовому обществу, является одним из крупных научных достижений Энгельса в области исторической науки.