Многообразие и многоплановость занятий Энгельса историей отражали марксистское понимание ее как сложного, многогранного процесса развития общественной жизни – процесса, различные сферы которого постоянно перекрещиваются и взаимодействуют. Для того чтобы познать закономерности истории, необходимо изучить и в отдельности и в комплексе эти основные сферы, проследить главные узловые пункты, в которых происходит их взаимное проникновение, их взаимодействие. Заслуга Энгельса как историка заключается в том, что он не только вместе с Марксом дал ключ к исследованию исторического процесса – диалектико-материалистический метод, – но и указал собственными трудами главные направления, в которых должно вестись это исследование в разных плоскостях. Историки-марксисты многих поколений будут вновь и вновь находить в произведениях Энгельса важнейшие методологические указания по самым разнообразным вопросам и неустаревающие образцы подлинного научного творчества в области истории.

В работах Энгельса, как и в трудах Маркса, получила всестороннее обоснование и развитие та составная часть марксизма, которая увенчивает все стройное здание марксистской теории, – теория научного коммунизма. Ряд проблем ее именно Энгельс разработал наиболее полно. В настоящее время, когда строительство коммунизма стало практическим делом сотен миллионов людей, особое значение приобретает тот раздел научного коммунизма, который можно было бы назвать теорией коммунистического общества.

О взглядах Энгельса на будущее, коммунистическое общество можно говорить, конечно, только тогда, когда сам он уже перешел к коммунизму. Есть основания считать, что такой переход он совершил еще до приезда в Англию, осенью – не позднее ноября – 1842 года[624]. Поначалу это был коммунизм донаучный, в целом еще утопический, однако революционный. Вместе с тем внимание Энгельса к материальным интересам и классовой борьбе пролетариата предопределяло тенденцию развития его первоначальных коммунистических воззрений в направлении подлинно научной теории. Но переход Энгельса к выработке научного коммунизма произошел только в Англии, по всей вероятности, не позднее ноября 1843 года.

О первоначальном переходе Энгельса к коммунизму свидетельствует его корреспонденция «Внутренние кризисы» (30 ноября 1842 г.), в конце которой он проводит характерное для коммунистов того времени различение между социальной и политической революцией и приходит к выводу, что в Англии предстоит насильственная социальная революция пролетариата[625].

Первые прямые высказывания Энгельса о будущем, коммунистическом обществе появляются почти через год в его статье «Успехи движения за социальное преобразование на континенте» (конец октября – начало ноября 1843 г.), в которой он как раз и сообщает о переходе части младогегельянцев к так называемому «философскому коммунизму»: «Уже осенью 1842 г. некоторые деятели партии пришли к выводу, что одних политических изменений недостаточно, и заявили, что только при социальной революции, основанной на коллективной собственности, установится общественный строй, отвечающий их абстрактным принципам»[626].

Если к числу этих «некоторых» принадлежал и Энгельс, то, значит, и он уже тогда представлял себе будущее общество как основанное на общей собственности, т.е. как общество коммунистическое. Ведь требование уничтожения частной собственности является самой общей и вместе с тем самой глубокой отличительной чертой всякой коммунистической теории. В то же время общая собственность как основа общества является главной отличительной чертой, первой характеристикой общества коммунистического.

Маркс и Энгельс, характеризуя коммунизм в самом общем виде, давая ему самое общее определение, неоднократно отождествляли коммунизм с уничтожением частной, следовательно, с установлением общей собственности. Так, например, Маркс в «Экономическо-философских рукописях» определял коммунизм как «положительное упразднение частной собственности»[627]. В «Немецкой идеологии» уничтожение частной собственности отождествлялось с коммунистической революцией[628]. Энгельс в «Принципах коммунизма» писал, что «уничтожение частной собственности даже является самым кратким и наиболее обобщающим выражением» коммунистического преобразования общества и «поэтому коммунисты вполне правильно выдвигают главным своим требованием уничтожение частной собственности». Наконец, в «Манифесте Коммунистической партии» говорится, что «коммунисты могут выразить свою теорию одним положением: уничтожение частной собственности»[629].

Статья «Успехи движения…» была написана после года пребывания в Англии. Она отражает новый уровень развития автора. Энгельс уже открыто выступает здесь как коммунист. Позади у него опыт основательного знакомства с английским рабочим движением и английским социализмом и коммунизмом – в особенности с чартистским движением и учением Оуэна.

Энгельс исходит из того, что основа будущего, коммунистического общества – общая собственность, а путь к нему – социальная революция, насильственная революция, которую должен осуществить пролетариат[630].

К этой главной идее присоединяется теперь новая мысль – об исторически закономерном и вместе с тем интернациональном характере предстоящей социальной революции: «Коммунизм – не следствие особого положения английской или какой-либо другой нации, а необходимый вывод, неизбежно вытекающий из предпосылок, заложенных в общих условиях современной цивилизации»[631].

Это очень важное место. Коммунизм – необходимый результат развития современного общества. А поскольку условия существования современных цивилизованных стран – Англии, Франции, Германии – являются для них общими, то и результат должен быть одним и тем же – социальная революция, уничтожение частной собственности, установление общей собственности как основы нового, коммунистического общества.

Мысль об интернациональном характере предстоящего преобразования общества была присуща практически всем или почти всем утопистам – предшественникам Маркса и Энгельса. Все они в конечном счете думали, что новый общественный строй рано или поздно установится на всем земном шаре. Но лишь наиболее проницательные из них (в особенности Сен-Симон) понимали, что переход к новому обществу должен явиться закономерным результатом исторического развития и притом не в любых, а именно в развитых, цивилизованных странах. К этим наиболее глубоким представителям домарксовского социализма и коммунизма и примыкает в данном случае Энгельс.

Отметим еще одно важное положение. Критикуя грубоуравнительные тенденции некоторых французских коммунистов 30-х – начала 40-х годов, Энгельс, в сущности, высказывается и о коммунистическом обществе: «Они хотели превратить мир в общину рабочих, уничтожив всякую утонченность цивилизации, науку, изящные искусства и т.п. как бесполезную, опасную и аристократическую роскошь; это был предрассудок, который являлся неизбежным результатом их полного незнакомства с историей и политической экономией»[632].

Не следует, конечно, думать, будто все коммунисты-утописты разделяли критикуемые здесь воззрения. Вовсе нет. Некоторые из них, наоборот, предвидели огромное развитие, подлинный расцвет и науки и искусства при коммунизме. Заслуга Энгельса в данном случае заключается не в том, будто он уже превзошел своих предшественников, но в том, что он смог усвоить их высшие достижения, смог уже стать на высший уровень, которого им удалось достичь.