Говоря далее об основательной критике, которой Маркс подверг гегелевский метод, Энгельс подчеркивает: «Он был по существу идеалистическим, а тут требовалось развитие такого мировоззрения, которое было бы более материалистическим, чем все прежние». (Обратим внимание на эту характеристику нового мировоззрения – марксистской философии – как наиболее последовательно материалистического. Это, по-видимому, – первый случай.) Но «гегелевский способ мышления отличался… огромным историческим чутьем… Он первый пытался показать развитие, внутреннюю связь истории… Это составившее эпоху понимание истории было прямой теоретической предпосылкой нового материалистического воззрения»[265], т.е. материалистического понимания истории.

Так Энгельс определяет здесь историческое место первого великого открытия Маркса – материалистического понимания истории.

Следует подчеркнуть, что исторический материализм – это не просто материалистическое, а диалектико-материалистическое понимание истории. Родоначальником диалектического понимания истории был Гегель. Однако его исторические воззрения, как и вся его философия в целом, непоследовательны и противоречивы[266]. Опираясь на достижения гегелевской философии, исходя из диалектического понимания истории, Маркс и Энгельс шли к диалектико-материалистическому пониманию истории, свободному от непоследовательностей и противоречий гегельянства. Это был один из подходов к новой исторической концепции. Но основоположники ее не только перевели сознательную диалектику в материалистическое понимание истории и не только превратили диалектическое (вернее: диалектико-идеалистическое) понимание истории в диалектико-материалистическое. Они сделали нечто большее: само диалектическое понимание истории они сделали более последовательным, окончательно освободили его от догматизма, сделали его, если можно так выразиться, более диалектичным; распространив же на эту область материализм, они смогли выяснить конкретный механизм самого исторического процесса.

«Выработку метода, который лежит в основе Марксовой критики политической экономии, – указывает Энгельс далее, – мы считаем результатом, который по своему значению едва ли уступает основному материалистическому воззрению»[267], т.е. материалистическому пониманию истории. Таким образом, выработку материалистической диалектики Энгельс оценивает здесь как третье великое открытие Маркса.

Раскрывая затем диалектическое соотношение исторического и логического, Энгельс высказывает при этом ряд глубоких соображений, обогащающих материалистическое понимание истории[268].

Необходимо отметить, что в литературном наследии Энгельса это, пожалуй, первая работа, которая содержит существенные высказывания об истории материалистического понимания истории, его первая историографическая работа, относящаяся к интересующему нас предмету. За полгода до рецензии Энгельса Маркс в предисловии к книге дал первый очерк процесса становления своей материалистической концепции. Энгельс не намного отстал от него. Но и он дал нечто новое: указал на отношение материалистического понимания истории к гегелевской философии, показал историческое значение первого великого открытия Маркса и место этой концепции в системе марксизма, наметил особенности трех этапов ее истории: до революции, в период 1848 – 1849 гг. и после[269]. Впоследствии именно Энгельсу принадлежала решающая роль в качестве историографа марксизма вообще и материалистического понимания истории в частности.

14 сентября 1867 г. вышел в свет I том «Капитала». Официальная буржуазная наука встретила его появление заговором молчания. Чтобы положить конец умышленному замалчиванию гениального труда Маркса, Энгельс в октябре 1867 – июле 1868 г. пишет целую серию, в общей сложности девять, статей-рецензий, посвященных этому тому. С точки зрения материалистического понимания истории, четыре из них представляют наибольший интерес – это рецензии для газеты «Zukunft» (октябрь 1867 г.), для «Düsseldorfer Zeitung» (ноябрь 1867 г.), для газеты «Beobachter» (декабрь 1867 г.) и для «Demokratisches Wochenblatt» (март 1868 г.).

В первых двух рецензиях характерно то, что Энгельс подчеркивает историзм «Капитала».

Еще за два-три года до этого, именно в письме к Ланге от 29 марта 1865 г. Энгельс развивал ту же мысль: «Для нас, – писал он тогда, – так называемые „экономические законы“ являются не вечными законами природы, но законами историческими, возникающими и исчезающими… Поэтому для нас ни один из этих законов, поскольку он выражает чисто буржуазные отношения, не старше современного буржуазного общества. Те законы, которые в большей или меньшей мере имеют силу для всей предшествующей истории, выражают только такие отношения, которые являются общими для всякого общества, покоящегося на классовом господстве и на классовой эксплуатации»[270].

В первой рецензии на «Капитал» Энгельс обращает внимание читателей на «исторический подход, который пронизывает всю книгу и который позволяет автору видеть в экономических законах не вечные истины, а лишь формулировку условий существования известных преходящих состояний общества» и т.д.[271]

Та же мысль повторяется и во второй из указанных рецензий: «Положения политической экономии автор рассматривает не как вечные истины, как это обыкновенно делается, а как результаты определенного исторического развития» и т.д.[272]

В двух других рецензиях Энгельс в большей мере акцентировал материализм «Капитала». Содержание их было намечено Марксом[273].

В одной из этих рецензий Энгельс почти буквально воспроизводит формулировки Маркса. Автор «Капитала», подчеркивает он, применяет в исследовании экономических отношений «совершенно новый, материалистический, естественноисторический метод». «Поскольку он старается доказать, что современное общество, рассматриваемое экономически, чревато другой, более высокой формой общества, постольку он в области общественных отношений стремится установить в качестве закона лишь тот же самый постепенный процесс преобразования, который Дарвин установил в области естественной истории» и т.д.[274]

Наконец, в последней из опубликованных рецензий Энгельс более подробно развивает эту мысль о связи материалистического понимания истории и научно-коммунистических выводов: «С какой остротой Маркс подчеркивает отрицательные стороны капиталистического производства, с такой же ясностью он доказывает, что эта общественная форма была необходима для того, чтобы развить производительные силы общества до такой высокой ступени, которая сделает возможным равное, достойное человека развитие всех членов общества» и т.д.[275]

В связи с приведенными фрагментами стоит обратить внимание на один любопытный процесс – как складывалось известное сравнение Маркса с Дарвином. Этот факт – не посторонний для нашей темы. Ведь выступая на могиле Маркса Энгельс сравнил с открытием Дарвина именно открытие Марксом материалистического понимания истории.

Энгельс ознакомился с книгой Дарвина в первые дни после ее появления и сразу же понял ее значение для диалектического мировоззрения, уловил связь между дарвинизмом и марксизмом. Уже 11 или 12 декабря 1859 г. он писал Марксу: «до сих пор никогда еще не было столь грандиозной попытки доказать историческое развитие в природе»[276].