Я растерялась.

— Вокруг много интересных парней. Ты обязательно найдешь свою половинку, — ответила в замешательстве, памятуя, что Мэл велел не провоцировать и не разжигать воинственность сестры.

— Вот ты говоришь и сомневаешься в своих словах, — откинулась Баста на спинку дивана. — Будет чудом, если у меня с "половинкой" найдутся общие интересы. А еще разница в возрасте… На ближайшие пять лет в списке холостяков — ни одной приличной кандидатуры. Не на кого глаз кинуть. Либо малявки, либо старики. Залетных птичек быстро расхватывают. Вдовцы дольше трех месяцев на свободе не задерживаются.

Я сдавленно закхыкала.

— Знаешь, что меня пугает? — разоткровенничалась девушка. — Что проживу с человеком всю жизнь, и мы останемся чужими друг другу. Поэтому я понимаю Гошку. Вцепился в тебя как клещ.

— Депрессивно мыслишь. Нужно верить, что твой принц окажется самым лучшим, — сказала я убежденно, но Баста настроилась на скептический лад.

— Когда ты Гошку впервые увидела, то сердце ёкнуло?

— У меня? Ну-у… дай подумать.

Конечно, ёкнуло и стукнуло, но быстро восстановило привычный ритм и настроилось на повседневные проблемы серой крыски.

— Ты сразу почувствовала, что он единственный и неповторимый? — допытывалась девушка.

— Нет, — призналась я со смущением.

— А когда почувствовала? — не отставала сестрица Мэла.

Когда? Сложный вопрос. Наверное, в медстационаре института, во время реабилитации. Означает ли это, что я — черствый сухарик?

— Вот и я боюсь не разглядеть своего принца в толпе, — вздохнула Баста. — Вдруг ошибусь? Тогда вся жизнь насмарку.

Вечером я устроила Мэлу допрос с пристрастием.

— Гошик, а когда ты решил, что нравлюсь тебе?

— Сразу, как увидел.

— Не обманывай, ты даже не разглядел меня в темноте.

— В какой темноте? — удивился он. — Ага, значит, ты помнишь, когда увидела меня в первый раз? Где?

— Ничего я не помню!

— Эвка, не обижайся. У меня дырявая память, — пожаловался Мэл, и я взглянула с сомнением. — Женщинам свойственно уделять внимание мелочам, а мужчины мыслят глобально. "Пришел, увидел, победил!" Важен результат, а в сандалиях или в сапогах — не имеет значения.

Однажды Мэл извлек из конверта очередное приглашение и присвистнул:

— Дашка всё-таки оседлала его.

Мэла пригласили на званый обед по случаю обручения троюродной кузины с перспективным чиновником из Министерства природных ресурсов, и семейное торжество отказу не подлежало. Я тоже получила свое приглашение, к которому прилагалось меню — шесть смен блюд, не считая десерта.

Меня залихорадило. Прежде я не бывала на званых обедах. К распорядку приемов и раутов, включающих фуршетные столы, бокал в руке и неспешное прохаживание по залу, мне удалось привыкнуть. А здесь — экзотические блюда с труднопроизносимыми названиями. Да я опрофанюсь перед гостями, не зная, чем есть — ложкой или вилкой!

Вива, выслушав рев раненой белуги, поделилась телефоном проверенного эксперта по этикету, дававшего консультации частным лицам. Надо ли говорить, что присутствие охранников при конфиденциальной встрече исключалось? Рапорты дэпов полетят к руководству, и Мелёшин-старший посмеется над моими попытками приобщения к культуре питания. Смущаясь и покраснев не меньше вареного рака, я попросила Мэла отвезти меня на встречу со специалистом по ложкам и вилкам. Мэл, вникнув в суть проблемы, не стал подтрунивать, хотя на лице повисла улыбочка, которую он старательно сгонял. Зато он позвонил кому-то и продиктовал фамилию эксперта, рекомендованного Вивой. Через десять минут пришел ответный звонок, и на том конце невидимый собеседник дал добро на общение с мастером этикета.

Холеный интеллигентный мужчина преклонных лет практиковал на дому. Он встретил нас в костюме и с бабочкой. Поздоровался со мной, прикоснувшись губами к руке, обменялся рукопожатием с Мэлом. Эксперт по этикету пообещал за пару-тройку занятий сделать из меня профессионала, разбирающегося в сервировке стола. Разумеется, инкогнито.

Мэл, устроившись в кресле, листал журналы по автотехнике и спорту, а я запоминала разновидности вилок, ложек, тарелок, фужеров, их расположение на столе и основные правила этикета.

Булочки и хлеб берут руками и ломают, а не режут ножом. От целого куска хлеба откусывать не принято, от него отламывают небольшие кусочки. Понятно. Клевать как птичка. Есть с ножа — моветон. Во время еды голову низко над тарелкой не наклоняют. Ага, не хлебать щи носом. Салфетку на груди не раскладывают, и не затыкают за воротник — её расстилают на коленях. Или завязывают рот, чтобы меньше есть и не болтать. После еды сначала вытирают салфеткой губы, и лишь затем пьют. После окончания трапезы нож и вилку кладут на тарелку параллельно друг другу, ручками вправо. Если предполагается смена блюд, нож и вилку кладут на стол. Суп черпают понемногу справа налево или от себя. Сонные мухи. Неужели важно, в какую сторону загребать ложкой? Птицу едят с помощью ножа и вилки. Недопустимо обгладывать все косточки, на них должно остаться немного мяса. Нет, хочу руками, чтобы лицо и пальцы лоснились от жира! Фрукты и ягоды с косточками едят так: сначала аккуратно выплевывают косточку в ложечку, затем выкладывают её на блюдце. Или плюются в гостей. Бутерброды берут руками, едят их с помощью ножа и вилки.

Уф, употеешь запоминать!

Консультант изучил меню предстоящего званого обеда и подробно объяснил, какими приборами пользоваться при поедании того или иного блюда. Чтобы запомнить, мне пришлось неоднократно прорепетировать на специальном тренажере — столике, сервированном на двоих.

В машине Мэл открыл рот, чтобы высказаться, но я ткнула в него пальцем:

— Даже не думай.

Так мы и доехали в молчании до общежития, и Мэл посмеивался, поглядывая на меня. Черт, на будущее нужно придумать, как избавиться от его присутствия. Нельзя, чтобы Мэл узнал мои слабые стороны и подшучивал лишний раз. Или хуже того, исполнился разочарования бескультурьем своей дамы.

Помимо занятий по сервировочному этикету я поселилась в библиотеке. Банально взялась за изучение родословной своего мужчины. Бабетта Самуиловна извлекла последние обновления к генеалогическим справочникам, и я погрузилась в тонкие папиросные странички, отрешившись от мирских забот. Одним из потрясений стало мое имя, появившееся в схеме Влашеки=Падурару. Три буквы "Эва" привязались к имени моего отца одинарной жирной чертой. Я — признанная дочь Карола Сигизмундовича Влашека от первого брака. Слепая висоратка, чье имя внесли в генеалогию элиты.

Не время пребывать в прострации, — одернула себя. Нужно перерисовать семейное древо Мелёшиных.

Бумаги запортилось немало. В голове смешались родственные связи, степени родства, имена, даты рождения и смерти. Клан Мелёшиных поражал многочисленностью и плодовитостью. Он успел пробраться и укрепиться в родословных древах прочих известных фамилий.

И почему я раньше не интересовалась? Маму Мэла звали Ираидой Владимировной, родного деда по линии отца — Константином Дмитриевичем. А еще наличествовали два двоюродных деда и двоюродная бабка, от которых тянулись обширные разветвления к дядьям, теткам, племянникам, племянницам, кузинам и кузенам Мэла.

По итогам исследования выяснилось, что троюродная кузина Мэла, заарканившая перспективного жениха, приходилась родственницей по линии мамы Мэла и к фамилии Мелёшиных не имела отношения. Но суть не менялась. Родители Мэла тоже посетят торжество.

День икс приближался, меня трясло, отчего я не могла сосредоточиться. Не подействовали даже расслабляющие капли последнего поколения, приобретенные в аптеке. Я с сожалением вспомнила о скончавшейся настойке успокоительных капелек Альрика. Они помогали гораздо лучше, чем разрекламированные средства.

Семейное мероприятие прошло как в тумане. Я здоровалась, кивала, улыбалась. Мэл пожимал руки, представлял меня гостям, приобнимая за талию. А потом поздоровался со своим отцом — обыденно, как со знакомым или с хорошим приятелем. Обменялись рукопожатием, кивнули, а я сказала "здравствуйте" Мелёшину-старшему и его жене. Маме Мэла. Симпатичная темноволосая женщина с выразительными карими глазами ответила вежливой приятной улыбкой. Отец Мэла просканировал меня с головы до ног коротким, но емким взглядом, и мы разошлись в разные стороны. Вернее, меня повел Мэл. От волнения отнялись ноги, и если бы он не поддержал, я бы рухнула посреди зала.