— Ты молодец, вела себя достойно. Я чувствовал, еще секунда — и воспламенишься. Иногда нужно уметь промолчать.

Унизиться, говори уж своими словами. Выскажись я за обедом в алой зоне, и в тот же день полетели бы головы Егора и его отца, а клан Мелёшиных попал бы в немилость. Иногда нужно принимать удар, сжав зубы, и проглатывать обиду, особенно, если ты зависим от руки дающей и отбирающей. Меня назвали пустышкой и дали год на возвращение способностей. Всей жизни не хватит на то, чтобы потенциалы соскочили с вечного нуля, и висограф зашелся в пронзительном писке.

— Мы заврались. И через год я не увижу волны. Твой отец пострадает ни за что. Он уверен, что до покушения я была полноценной висораткой. Меня сошлют в лабораторию, а тебе… велят жениться по указке премьер-министра.

— Не сошлют и не прикажут, — ответил Егор уверенно. — Обещаю тебе.

— Мне страшно.

— Иди сюда, — он обнял меня и поцеловал. — Никого и ничего не бойся. За год утечет много воды, и Рублю смоет паводком.

Я хмыкнула невесело.

— Рука болит?

— Смеешься? — фыркнул Егор. — Это цветочки по сравнению с ягодками в полнолуние.

Он спрятал царапины, обмотав руку салфеткой, и "залечил" следы от ногтей, когда по завершению обеда мы сели в "Турбу".

— Премьер приготовил для тебя породистую невесту, а ты сорвался с крючка. Из-за свадьбы у твоего отца будут проблемы.

— Это вряд ли. Рубля слишком зависит от него. Сейчас только авторитетом отца и силами его департамента удается сдерживать недовольство на севере, потому что армию лихорадит. Черт, Эва, ты ничего не слышала.

Наоборот, прекрасно расслышала, чтобы тут же забыть об обеде у премьер-министра и задуматься о других вещах. Я стала подмечать многое, на что прежде не обращала внимания. Например, на днях Баста сообщила, что на лето уезжает с тетушками и кузинами на восток, чтобы навестить родственников по линии Ираиды Владимировны.

— А мама?

— Уладит кое-какие дела и тоже приедет. У-у, не хочу к черту на рога, — заныла сестрица Егора. — Там скука смертная и высокая влажность.

— Зато с Вадимом встретишься. Говорят, он уехал в те же края по делам семьи.

— Ха, по делам, как же! Он там, поди, спился и запаршивел без присмотра мамули, — развеселилась Баста, представив обросшего и проспиртованного кузена.

И Севолод отослал жену с детьми в провинцию к родственникам, и Семут проводил супругу с дочерью в Моццо на отдых. Мужчины отправляли свои семьи подальше от города. Почему? Потому что затевалось нечто непонятное и пугающее.

Апатия после унижения на обеде продлилась недолго, и я начала действовать. Пусть плешивые висораты подавятся своим превосходством!

Мой выбор пал на деньги, накопившиеся на счету Рубли. Я решила истратить всё до последнего висора. Кто знает, сегодня денежки есть, а завтра премьер-министр высоким соизволением отберет выделенную когда-то милость. Егор сначала попотешался над моей идеей, а потом сказал:

— Эвка, песочницы в квартале невидящих и игровой уголок в парке никому не нужны. Завтра ты придешь полюбоваться творением рук своих, а половина качелей переломана. И ты в обиде, и люди злые. Зри в корень. Посмотри: крыши текут, проводка старая, вентиляции в помине нет, канализация забита и ливневка тоже. В дождь невозможно проехать по улице. Вода пахнет хлоркой. Присмотрись, поспрашивай. Ты не замечаешь мелочей, с которыми люди сталкиваются каждый день. Или автобусы ходят редко, или в школе дети не питаются из-за дороговизны, или в поликлинике нет востребованных специалистов.

Я молчала, закусив губу. А что сказать? Да, витала в облаках, загрузившись наивными мечтами о скамеечках в парке и цветочных клумбах. А жизнь прозаичнее. Она состоит из повышающейся арендной платы, из низких доходов и растущих цен на продукты. Из лекарств для диабетиков, из инвалидных кресел для неходячих, из протезов для безруких и безногих, из помощи жертвам вис-воздействий.

По совету Егора я наняла поверенного из знакомой адвокатской конторы. Его услуги стоили недешево, зато можно было с полной уверенностью утверждать, что ни один висор не уйдет не по назначению, а мое имя останется в стороне. Поверенный получил четкие указания. Часть денег он перевел на другой счет для оборота и получения процентов с возможностью дальнейшего распоряжения средствами от моего имени. Оставшейся части висоров надлежало быть потраченными на различные цели: на ремонт домов в районе невидящих, на ежемесячную компенсацию части арендной платы, на увеличение пособий для многодетных семей и семей, потерявших кормильцев, на помощь детскому саду с яслями, ютящемуся в глубине дворов в аварийном здании, на два дополнительных автобусных рейса — утренний и вечерний и прочее и прочее. Кроме того, я поставила условием, чтобы на ремонтные работы нанимали только невидящих.

Это не я, такая добрая и благородная, решила заняться благотворительностью. Это деньги Рубли возвращались к людям, пополнявшим казну страны налогами и рассчитывавшим на приемлемые условия жизни. До тех пор, пока премьер-министр не отменит указ о щедрой помощи инвалидной висоратке, деньги будут тратиться на цели, заранее оговоренные с поверенным.

Егор решил отметить день рождения в боулинге. С некоторых пор он считал бессмыслицей постепенное насыщение градусами и ритмичную тряску телесами в "Вулкано".

Макес пришел с двумя временными подружками. Он находился в очередном загуле. Отношения с девочкой-второкурсницей давным-давно сгорели синим пламенем. Скромная студентка оказалась слишком хороша для ветреного парня. Он так и сказал Егору (а тот — мне), что не хочет поганить ей жизнь, потому что ничего путного у них не получится. Вот ведь совестливый товарищ.

Дэн тоже появился и, на удивление, не сбежал через час, как бывало в последнее время, а задержался. Как-то в столовой я справилась у него о здоровье Оксаны и малыша, на что Дэн смутился.

— Прости за бестактность, — повинилась я. — Тебе неприятно? Просто я рада за тебя и за твою… Оксану. Дети — это здорово.

— Да, здорово, — пробормотал Дэн. — Мне не неприятно. Непривычно, что кто-то беспокоится, кроме меня. Спасибо.

Это была самая длинная речь Дэна из когда-либо услышанных мной.

С поздравлениями имениннику пришли и братья Чеманцевы с Аффой, и я ужасно обрадовалась ей.

Развлечение в боулинге сопровождалось подколками Егора, как молодожена. С момента свадьбы не минуло и месяца, поэтому приятели подтрунивали над ним, отпуская порой сальные шуточки, а я смущалась и краснела за компанию.

— Примитивище, — заметила Аффа, сделав глоток коктейля. — Всё об одном и том же. Временами я сомневаюсь в месторасположении мозгов у мужчин.

Веселье мне понравилось. Сбивать кегли шарами неинтересно, гораздо круче другой вид развлечения, называемый сапа. Та же дорожка, но открытая с двух сторон. Посередине кладут шар, по краям устанавливают кегли. Участники разбиваются на две команды и с помощью заклинаний пытаются сбить шаром кегли соперника. Зрелище то еще, особенно когда шар крутится волчком или катается туда-сюда по дорожке. Мужчины кричат, ругаются, а победив, начинают обниматься. Болельщицы визжат, скандируют и стучат ногами. А Аффа меня удивила: взяла и поучаствовала. И выиграла, сбив кегли Макеса, чем заслужила одобрение коллег по команде.

Все бы ничего, но кому-то из участников взбрендило создать aireа candi[44] приличных размеров. Шар поднялся в воздух и рухнул вниз, проломив дорожку и, кажется, пол. Пришлось Егору возмещать убытки, но незапланированные траты не умерили его пыл.

— Знатно повеселились, — сказал он, прощаясь с приятелями.

Ну, если моему мужчине понравилось, то и мне тоже. Люблю, когда у него хорошее настроение.

Я безжалостно распрощалась с гардеробом. Платья и праздничные туалеты, надетые один-единственный раз, ломились из шкафа, отчего дверцы не закрывались.