— И всё?

— А что ещё?

— Так. — Я отложил рукоделие в сторону. — Ты там вообще была?

— Да была я, была, — буркнула Талли. — Говорю ведь, всё хорошо. Мой братик здоров, тётя Натсэ и папа Авелла — тоже.

Папа Авелла! Каких же усилий стоило мне не заржать. Хотя по существу Маленькая Талли была абсолютно права. Это ведь Авелла, находясь в моём теле, осуществила судьбоносное зачатие.

— Говорила с ними? — спросил я.

— Нет.

— Почему?

— Потому что это всё заканчивается.

— Чего? — нахмурился я.

Не люблю слово «заканчивается». Чем-то от него веет таким… нехорошим.

— Вот это вот, когда запросто можно было являться и разговаривать, — уточнила Талли. — Мир меняется, подстраивается под тебя и меня. Каждое наше действие имеет свои последствия. Понимаешь?

— Нет, — честно признался я.

Противень запрыгнул мне на колено и фыркнул на Талли искрами. Та рассеянно его погладила.

— Для вселенной естественно находиться в энергетическом равновесии, папа. Когда во время войны это равновесие расшатали — я стала богиней и временно всё уравновесила. Но я ведь не заканчивала школу богинь!

— А что, и такая есть? — изумился я.

— Ой, да чего только нет, — отмахнулась Талли. — Я поздно про неё узнала. В общем, всё опять перекосилось. Из-за меня, из-за того, что тебя вернули. Ты прости, папа, но ты должен был умереть. Тогда бы всё было правильно. Я должна была запретить возвращать тебя, но я не смогла. Не думала, что это так важно, я ведь совсем ребёнком была.

Ну да. А сейчас она, можно подумать, взрослая. Годика ещё нет девочке.

— В общем, раз ты вернулся, тебе нужно было взять на себя роль противовеса. Мы с тобой враги сейчас. И ты явно действуешь на стороне зла, а я — уже не должна. Потому что если я начну помогать там, — она кивнула в сторону, — мы так всё раскачаем, что планета на две части расколется.

— Так я не понял, а мне-то что, в конце — опять погибать?! — возмутился я такому раскладу.

— Я ведь говорила, есть одна тоненькая ниточка, согласно которой всё закончится хорошо, — вздохнула дочь. — Но как её выпутать из этого клубка — я понятия не имею. Это задача для тебя. Но и тебе не нужно знать всего! Ты ведь всегда действовал, исходя не из доводов рассудка, но по велению сердца. Так будет и в этот раз. Должно быть!

Маленькая Талли сжала кулачки. Это и пугало и обнадёживало. С одной стороны, она явно верила в свои слова. С другой — именно что верила. А вот уверенностью здесь и не пахло.

— Ладно. — Я снова взялся за рубаху. — Есть у меня одна любительница с нитками возиться, делегирую ей.

— Это кто такая? — нахмурилась Талли.

— Не важно. Ты её не знаешь.

— Па-а-ап?!

— Отстань, я сказал!

Не признаваться же родной дочери, что я выдумал себе феечку, которая теперь учит меня магии! Надо хоть притворяться взрослым мужчиной, что ли. Когда уж детей наплодил больше, чем извилин в мозгу…

Маленькая Талли, посопев, всё-таки смирилась с тем, что у меня есть свои секреты. И обнаружила пасущегося неподалёку коня.

— Твой? — спросила она.

— Трофейный, — сказал я. — Половником зовут.

— Как?! — Талли аж подпрыгнула.

— Я решил выдерживать имена петов в одной стилистике. Дракон — Противень, конь — Половник… Ты видала, сколько он жрёт? Как лошадь!

Талли несколько секунд помолчала, переваривая информацию. Потом удивила меня:

— Покатаешь?

— Никогда не каталась на лошадке! — радовалась богиня.

Я сидел спереди, держа поводья. Маленькая Талли — позади, держась за меня. У меня, конечно, тоже опыт верховой езды был никакой. Всю дорогу старательно избегал такого способа перемещения. Но всё-таки пришлось немного приобщиться. А Половник был смирным, и к смене хозяина отнёсся философски. Видимо, тоже решил, что это очень круто — что я могу идти против матери-вселенной.

— Ещё кружок — и закругляемся, — ответил я.

— Ну па-а-ап!

— Не «папкай». Завтра выходим, коняшке отдохнуть надо. Да и мне тоже, честно говоря.

— У! — Я не увидел, но буквально почувствовал, как Талли выпятила губу.

Ребёнок ребёнком ведь! Богиня…

Противень сидел у меня на плече, я ощущал его приятную тяжесть. А вот когтей — совсем не ощущал. Спасибо кожаной заплатке и моим не совсем кривым рукам.

— Пап, — вдруг тихо сказала Талли. — А ты по маме скучаешь?

— Как тебе сказать… — протянул я задумчиво.

Она явно имела в виду Боргенту. Скучал ли я по ней? Ну… Наверное, как по частичке прошлого — да. Так же я скучал и по бывшему магу воды Вукту, и по Акади, и даже по Денсаоли, которая теперь не совсем уж и Денсаоли, а если точнее — так и совсем не Денсаоли, а в основном Мекиарис. Сложная была история. Денсаоли умирала от жабьего яда, и мы вселили в неё неупокоенный дух Мекиарис, обитавший в нашем доме. Один из тех поступков, что я совершил, слушая сердце. И не прогадал ведь. Денсаоли-Мекиарис в конечном итоге оказалась верным другом и незаменимым соратником. Если бы не это слияние, даже не знаю, чем бы закончилась вся заварушка…

— Я — очень скучаю, — сказала Талли. — И мама по мне — тоже.

Если Талли, как богине, придётся отрешиться от мира, то она ведь и с матерью общаться не сможет больше. Только со мной. И то — лишь до тех пор, пока я — дьявол.

— Когда всё закончится… — начал было я, но не смог договорить.

— Угу. — Дочь потёрлась носом мне о спину. — Я уйду очень высоко. Туда, откуда хорошо видны все нити. Я буду не только и не столько заботиться о людях в этом мире. Я буду следить за тем, чтобы этот мир не обижали другие миры.

— Благородно, — подбодрил я дочку и, тронув поводья, заставил Половника поворачивать к лагерю.

— Ещё бы! Ты, кстати, знаешь, что ты тут не единственный попаданец?

— Ну… Ещё Старик ведь был.

— Да нет, Старик не считается, он умер. Один парень оказался тут, ещё когда ты учился в академии. Совершенно случайно. До сих пор ищет способ вернуться обратно…

— Мы с ним встречались? — спросил я.

— Не думаю… Но из-за него у меня могут быть проблемы. Его Альянс разыскивает. И когда я попытаюсь присоединить мир к Сансаре, могут подумать, что я тут укрывательством преступников занимаюсь.

Я глубокомысленно кивал, делая вид, будто что-то понимаю. Альянс, Сансара, ага-ага, как же-как же. Лучше в эти божественные делишки слишком глубоко не лезть, а то последние мозги вытекут.

— Помочь чем? — спросил я.

— Ну… Может, потом, если у тебя будет время. Это — подходящая причина, чтобы явиться смертному.

— Вот хитрюга! — восхитился я. — Уже придумываешь, как обмануть систему?

Маленькая Талли хихикнула:

— Ну а как же? Я — богиня, хвататься за ниточки — моя работа. — Она тут же посерьёзнела. — Да, пап… Самого-то главного я тебе не сказала. Уже очень-очень скоро ты увидишь старых друзей. Прошу, не принимай скоропалительных решений. Помни, что твои новые знакомые хоть и преклоняются перед тобой, но делают это весьма своеобразно. Ты для них — символ. Но символ только до тех пор остаётся символом, пока символизирует правильные вещи.

— Это каких друзей? — заинтересовался я.

Сердце забилось чаще.

Натсэ?

Авелла?

Нет… Талли бы так и сказала. И уж конечно она бы не стала делать мне такие нелепые предостережения. Потому что если вдруг всё это воинство попытается сделать плохо Натсэ и Авелле… Удержать меня будет проблематично.

— Увидишь. И ещё. Я провешу через тебя одну ниточку — на дракона.

— А что с ним не так?

— Он маленький!

— Так ты ж его сама и уменьшила!

— Ну вот, я тебе и дам ниточку. Как понадобится — сможешь его расколдовать обратно. Понял?

Я понял. Я очень хорошо её понял. У меня аж дух захватило от понятливости.

— Вот и хорошо. До завтра, пап!

И богиня исчезла у меня из-за спины. Конь всхрапнул, почувствовав, как давление на спину ослабло.

— Тпррррру! — остановил я его. — Смирно, Половник! Сейчас мы натворим сумасшедших дел!