Половник замедлился, перешёл на шаг. Противень нас догнал — я услышал шумное дыхание и цоканье когтей по льду.

Полукруглая дверь станции открылась, и нам навстречу вышел человек, с головы до ног закутанный в тёплое. Ватные штаны, валенки, тулуп, шарф, шапка… Как же я ему завидую-то!

Он сделал несколько решительных шагов и остановился. Половник замер в двух шагах от него.

— Здравствуйте, — хрипло сказал я. — Мы пришли с миром.

— Н-да, — отозвался голос, ещё более холодный, чем лёд, окружающий нас. — Я-то думал, что видел уже всё. Идти можешь?

— Не уверен… А отапливаемой конюшни у вас нет?

— Нет, Мортегар, отапливаемой конюшни у меня нет. Но, насколько я понимаю, если оставить зверьё на улице, они рано или поздно привлекут к себе внимание, и у меня будут неприятности. Так что — в виде исключения…

Он не договорил. И так было понятно, что это — приглашение войти всем. Я хлопнул Половника по шее, и тот, смекнув, что от него требуется, направился к двери. Незнакомец пошёл рядом.

— Откуда вы меня знаете? — спросил я.

— О твоих подвигах трудно не знать. Ты мне изрядно усложнил задачи, когда отключил магию Стихий, но об этом позже. А о том, что сюда припрёшься именно ты, мне сказала одна наша общая знакомая.

Переспрашивать смысла не было, и так ясно. Кто ещё может попасть в эту дикую глушь и сказать, что я приеду ещё до того, как я об этом узнал.

— Богиня… — прошептал я.

— Угу. Вы, кстати, похожи. Не столько внешне, сколько типом мышления. Тест на отцовство можно не делать.

И вот тут у меня язык к нёбу примёрз. Потому что… Потому что я в этом мире со многими людьми встречался и много чего слышал. Но словосочетание «тест на отцовство» услышал впервые.

— Горячей моржовьей крови?

— Фу!

Меня чуть не вырвало.

— Зря кривляешься. В этих краях питаться приходится всем, что удаётся отбить у природы. И всё равно проклятый авитаминоз даёт о себе знать…

Хозяин полярной станции с убитым видом поскрёб ранку на предплечье.

Мы с ним находились в ванной. Я лежал непосредственно в огромной ванне, наполненной горячей водой, и смотрел вверх, на люстру, освещающую помещение светом электрических ламп. Смотрел, а в голове вяло толкались вопросы, которые я пока не спешил задавать. Если на самом деле я замёрз там, во льдах, и это всё — посмертный приход, то пусть иллюзия длится до тех пор, пока плавно не угаснет. Даже если внезапно очнусь — на ещё один рывок меня уж точно никак не хватит.

Горячая вода была сказочно прекрасной. Мне хотелось в ней раствориться, как тому магу Воды, чаша с которым стояла в подводном царстве Логоамара… Нет, не надо думать в ту сторону. Логоамар, Натсэ, Авелла, опасность, бежать, спасать… А я уже просто не могу.

— Так кто ты? — спросил я. — И что тут делаешь?

Начнём с малого. Торопиться-то некуда. Если я — ключ, то Клинтиана без меня ничего не откроет. Может, конечно, от ярости убить Алмосаю и Асзара, но это, во-первых, вряд ли (должна же понимать, что этого я не прощу), а во-вторых, как уже говорилось выше, в ближайшие несколько часов я бежать на очередные подвиги попросту не способен. Всему бывает предел. Вот и моим силам — тоже. И не только силам, вообще всему.

Здоровье: 69.

Запас сил: 84.

Магические силы: 50.

Такие вот дела. Для начала хотя бы конца отката дождаться, чтобы магия восстанавливаться начала.

— Можешь называть меня Сеприт. — Парень (а он был примерно моего возраста) начал рассеянно кусать ногти на правой руке. — Когда-то звали иначе, но на здешнем убогом языке нормальное имя произносится так, что язык судорогой сводит[2].

Мы говорили на языке магов.

— Это да, я своё имя тоже не могу произнести… А ты, собственно, откуда?

Имя показалось мне смутно знакомым, но вяло ползающие в голове мысли не могли нащупать ответа.

— Из другого мира, — буднично сказал Сеприт. — Мира, который я считал убогой клоакой, и вполне заслуженно. Я только и мечтал, что вырваться оттуда, реинкарнировать в достойном воплощении! Выбрался…

В интерфейсе назойливо мигала иконка Юи. Я не хотел её нажимать. Провалиться во внутреннюю тьму — это означало расстаться с горячей водой, а я был слишком слаб и малодушен, чтобы решиться на такой опрометчивый поступок.

— Отстань, я позже подойду, — пробормотал я.

— Это ты мне? — вскинулся Сеприт.

— Не, — махнул я рукой. — Это я с одной девочкой… Она… Ну, в общем, она — да.

— Ясно. — Сеприт вдаваться в нюансы не стал. — Ещё минут пятнадцать погреешься, и вылезай. Вообще, ты на удивление хорошо сохранился, учитывая то, что прибыл сюда на одной из тех льдин.

— А ты их видел? — насторожился я.

— Ещё бы, — фыркнул Сеприт. — У меня тут есть свои сигнальные контуры, если можно так выразиться. Поначалу подумал, что у меня с головой что-то не так на почве авитаминоза, однако ошибся. Не могу пока сказать, к добру или к худу.

— А ты не русский? — спросил я с надеждой.

Сеприт фыркнул.

— А как ты язык выучил? — Я потихоньку начал докапываться до подробностей. — Тебе тоже подселили в качестве интерфейса сознание убитого мага?

Тут Сеприт одарил меня изумлённым взглядом. Похоже, я в очередной раз сильно поколебал его стройную вселенную.

— Что? — переспросил он. — Какое ещё сознание убитого мага? Ты сам-то из какого мира? Кодировка? Ну, или хотя бы буквенный индекс?

— Эм…

— Ясно. — Сеприт встал. — Из какого-нибудь закрытого, раз про кодировки не знаешь. У тех, кто родился, жил или хоть несколько минут провёл в одном из миров Сансары, активируется участок мозга, который многие называют «переводчиком». Не вдаваясь в подробности, которых ты всё равно не поймёшь, он обеспечивает сверхбыструю адаптацию к любым языковым условиям. Ну и бо́льшая часть самых распространённых языков разблокировывается изначально. Этот огрызок имбецильности, конечно, в Сансару даже близко не входит, но язык, в целом, простой. Третий или четвёртый уровень сложности. Пойду поджарю пингвинью яичницу с тюленьим беконом.

— По-моему, бекон — это…

— Умничать будешь? — перебил Сеприт.

Взгляд его сделался тяжёлым. Я поднял руки, демонстрируя, что не собираюсь ни умничать, ни тупить, ни вообще пикать хоть словечко против. Если человек застрял в таком месте, как это, то у него, надо полагать, есть веские основания называть тюленье мясо — беконом.

А у меня были веские основания поскорее остаться одному, чтобы, глядя в потолок, беззвучно, одними губами произнести: «Твою ж мать…»

Иконка с Юи мигать перестала, потому что когда Сеприт сказал: «Сансара», я вспомнил всё и сразу. Даже больше, чем всё. Вот где я слышал его имя, и совсем недавно!

— Искар был по совместительству главой ордена Убийц. Как мальчишка смог попасть тайно в его библиотеку?

— Во-первых, господин Асзар, мне не нравится ваш скептический тон! Да будет вам известно, что мальчишки и девчонки у меня на глазах ликвидировали целых два ордена Убийц, практически подчистую! А во-вторых, Сеприт — так звали ученика — разумеется, не попадал туда. Он подружился с учительницей, которая давала частные уроки госпоже Денсаоли, падчерице господина Искара.

Вот оно что. Сеприт — тот самый парень, что усиленно искал Источник. Надо полагать, бывший маг Воздуха. И, если уж прямо взять и сложить два и два, то вопрос о том, что он тут делает, отпадает. Ясно — к Источнику присматривается. Который ему зачем-то нужен. И надо же, подарок судьбы — сэр Мортегар. Ключ. Вот только знает ли Сеприт, что ключ — это я? Вдруг в той книжке, что Алмосая стырила у Искара, так и было написано: Мортегар — ключ?

И, что ещё более важно, я вспомнил, как Маленькая Талли рассказывала мне об этом же парне. Когда вскользь упомянула, что я тут не единственный попаданец. А что она ещё говорила? Что «из-за него у меня могут быть проблемы. Его Альянс разыскивает. И когда я попытаюсь присоединить мир к Сансаре, могут подумать, что я тут укрывательством преступников занимаюсь». Конец цитаты, спасибо за подачу, фея Подсознания.