Итак, я угодил в гости к преступнику не просто галактического, а межмирового уровня. Что он там, в этом межмировом пространстве натворил — этого я не знаю. Может, он и вовсе не злодей, а жертва обстоятельств, но предполагать лучше самое худшее. А значит — язык на замок, Мортегар. Ни слова лишнего. Отогреешься, поешь, обдумаешь ситуацию — и сваливай отсюда под любым благовидным предлогом.

Хотя… Куда мне сваливать? Блин, в этой истории хоть когда-нибудь будет всё просто? Чем дальше на полюс — тем жирнее тюлени! Уже не верится, что я из всего этого сумею выпутать ниточку, потянув за которую, удастся распутать клубок без потерь и самому не сдохнув.

В ванне я провалялся дольше пятнадцати минут и выдернул пробку, когда вода начала остывать. Зато как раз закончился откат после Мнимой Смерти: магические силы выросли на единичку. Я этим немедленно воспользовался:

Применено Слабое Магическое Лечение.

Здоровье: 72.

Магические силы: 45.

Может, и глупо. Может, стоило бы поберечь магию на всякий непредвиденный случай, например, если Сеприт захочет меня убить. Но и здоровье, и силы у меня в настолько унылом состоянии, что я того гляди рухну и вырублюсь на сутки, особенно теперь, после горячей ванны, которая меня полностью разморила, мышцы будто в кисель превратились. А я бы хотел обойтись без отрубонов в присутствии человека, с которым далеко не всё ясно. Ну и про контекст забывать не стоит. Клинтиана, Асзар, Алмосая, Натсэ, Авелла… Целый мир буквально крутится вокруг меня. Расслабляться не надо. Война.

Одежды своей я не нашёл. Зато по гудению нашёл в дальнем углу помещения массивную белую тумбу, которая знакомо вибрировала. Я долго смотрел на неё, пытаясь убедить себя, что это — не стиральная машина. Получилось неубедительно…

Халат в ванной был один. Я посчитал, что это даёт мне моральное право им воспользоваться. Вряд ли Сеприт захочет смотреть на голого меня. Хотя… Я же не знаю, за что его Альянс разыскивает. Вот, кстати, и ещё один повод не засыпать.

Вся станция состояла из двух помещений. Ванная — где я только что был — и всё остальное. «Всё остальное» удачно объединяло в себе кухню, прихожую, спальню, столовую, гостиную и лабораторию. И даже библиотеку — на стеллаже у дальней покатой стены гордо стояла одна книжка. Надо понимать — та самая, что досталась Алмосае по буккроссингу.

Сбоку от стеллажа стояла конструкция, напоминающая мольберт художника. Сходство было тем более сильным, что на этом мольберте находилась картина, изображающая красивую девушку, золотоволосую блондинку с голубыми глазами и хитрой улыбкой.

Однако судя по звуку, с которым в блондинку втыкались дротики, за ней стояла толстенная деревянная колода.

— С лёгким паром, — сказал Сеприт, размахнулся, и очередной дротик вонзился блондинке в глаз.

— Спасибо, — сказал я. — А кто это?

— Это? — Сеприт загнал дротик в вырез майки. — Хаос и тьма. Сам дьявол.

О как. Интересная девушка, мы бы с ней, наверное, подружились. Я вот тоже — хаос и дьявол. Ну и тьма — куда-то ведь я проваливаюсь, чтобы побеседовать с Юи.

— Завтрак на столе, — буркнул Сеприт и отправился к портрету вынимать дротики.

Я посмотрел на тарелку — мясо и яйца, всё честно. Правда, наверное, не «яйца», а «яйцо». Потом покосился на притихших в углу петов.

— Дракона я накормил, — сказал Сеприт. — Чем кормить коня — не представляю. И чем собираются кормить коней те, с которыми ты приплыл — тоже. Надеюсь, они надолго не задержатся.

Половник умирающим не выглядел. Я предположил, что он в критической ситуации, как и кентавры, например, может питать силы токами матери-вселенной. Почему нет? К холоду же он неуязвим, как и все остальные люди и кентавры.

Успокоив совесть таким образом, я уселся за стол и взял вилку. Мясо и яйцо оказались такими калорийными, что после нескольких проглоченных кусков я буквально почувствовал, как на талии откладываются лишние килограммы. Однако… Хотя если жить здесь, то отъедаться до появления жировой прослойки — вопрос выживания.

— Проклятье! — выругался Сеприт.

Я посмотрел на него. Он, выдернув один из дротиков, порвал портрет. Быстрыми нервными движениями снял его с «мольберта». За ним и вправду оказалась массивная колода. Рядом с книжным стеллажом стояли несколько холстов, скрученных в рулоны. Взяв один из них, Сеприт развернул его и закрепил на колоде. Тот же самый портрет, та же самая блондинка… Ну, чужая душа — потёмки. Чувствую, тут у Сеприта какой-то серьёзный шрам на сердце, не буду лезть.

Однако кое-что меня в свежем портрете насторожило. Какая-то деталька, которая вроде бы и на виду, а вроде бы и в глаза не бросается. Опять замигала иконка Юи, но я её вновь проигнорировал. Вместо этого встал и подошёл к портрету.

— Чистое зло, — доверительно сообщил Сеприт. — Не смотри ей в глаза, мальчик. Она даже через портрет сожрёт твою душу. Не ты первый, не ты последний. Из-за неё десятки людей распрощались с жизнью или свободой.

Вот как. Может, и сам Сеприт стал разыскиваемым преступником из-за неё? Ну, по крайней мере, в его версии событий.

— Кто написал этот портрет? — спросил я, и голос у меня дрогнул.

— Что? А… Один художник. Кажется, из племени чорров — так их называют. Повстречал его в Тентере.

— Когда? — хрипло спросил я. — До или после того, как… как…

— После того, как все маги свалили на Летающем Материке, а здесь, внизу, этот шизофреник устроил свои невнятные эксперименты, цель которых даже сам себе объяснить не мог.

— А… А потом?..

— Что «потом»? Потом я забрал заказ, расплатился и отчалил сюда. На середине пути печати исчезли, магия пропала напрочь, и о том, как я доплыл-таки до места, мог бы написать книгу. Кстати, спасибо, без тебя это было бы чертовски скучное плавание.

Но я пропустил сарказм мимо ушей. Вимент… Руку художника, который написал портрет моей сестры, портрет Талли и величественное полотно «Гарем господина Мортегара» не узнать я не мог. Сеприт встречался с ним до того, как я увидел его в последний раз. Жив ли он?.. Мысленно я молился богине, чтобы он был жив. В этом мире осталось не так много хороших людей.

— Ты поел? — резко спросил Сеприт, которому, кажется, не понравилось, что я так долго и с таким отсутствующим видом смотрю на портрет дьяволицы и хаоситки. — Тогда нам нужно обсудить ряд животрепещущих вопросов, ты не находишь?

Сеприт изначально настроился на допрос. И будь я прежним, только-только попавшим в новый непонятный мир стариной Морти, я бы его в этом полностью поддержал. Но я-сегодняшний немедленно встал в позу:

— Так не пойдёт. Давай-ка по очереди. Я тоже хочу о многом спросить.

— Я тебе жизнь спас! — возмутился Сеприт.

— Сочтёмся, жизнь — штука непредсказуемая.

Игра в гляделки закончилась вничью — мы одновременно моргнули.

— Н-да, пора бы уже запомнить, что благодарными люди быть не умеют, — пробормотал Сеприт. — Вот интересно, она меня сюда просто случайным образом отправила, или знала, что меня ждёт?

Я терпеливо ждал, пока Сеприт отрефлексирует. Мы сидели за обеденным столом. Тарелку Сеприт убрал, поставил стаканы, наполненные вкуснейшей кипячёной водой. «Солей — никаких, — сказал он. — Поначалу будешь постоянно испытывать жажду, а потом привыкнешь. Потом суставы сыпаться начнут, слабость, изменение химического состава крови, смерть…». Оптимистом он был — непрошибаемым, во всём видел хорошее. Даже в портрете дьяволицы — в него, вот, дротики метать можно. Кстати говоря, меткость Сеприта вызывала уважение. Опасный человек.

— Ладно, — сказал он и глотнул кипятка. — Вопрос за вопрос. Я — первый. Те ребята, которых ты с собой приволок — зачем они здесь? Они будут тебя искать? Эй! Ты отвёл взгляд и задумался. Думаешь, я не сумею распознать маркеры лжи? Хорошо, тогда в ответ на твой вопрос я тоже задумаюсь и отведу взгляд. Хотя я, конечно, умею лгать совершенно неотличимо от правды, чай, не первую жизнь живу.