Джессика Райт откинулась на спинку кресла.

– Хорошо, Тео. Если тебе так угодно. Соедини меня с Кроуи.

– Он в гостиной. Сейчас я его приглашу.

Экран перед Джессикой опустел, но буквально через полминуты на нее уже смотрел майор Кроуи.

– Он решил остаться.

– Знаю, мисс Райт, тем не менее существуют вещи, невозможные даже для него. Здесь, в отеле, находится полномочный представитель службы национальной безопасности Египта. В его власти заставить председателя покинуть страну.

– Так было бы лучше всего. Держите меня в курсе.

– Конечно, мисс Райт.

Джессика отключила «Смартмэйт» и повернулась к стоявшему в дверях спальни Тони Делгадо:

– Тео остается в Египте.

– Я слышал. Но вдруг египтяне убедят его уехать – ради его же блага?

– Во всяком случае, они попробуют это сделать. Ты же знаешь, как Гилкренски упрям!

– А Кроуи? Майор ведь не может запереть Тео в отеле?

– Если другого выхода не будет, он так и поступит.

– Когда приедем в офис, я попробую кое-что уточнить. У нас есть какие-нибудь подходы к египетскому посольству?

– Да! Хорошо, что вспомнил!

– Положись на меня! – Тони обнял Джессику. – В буквальном смысле. Вернемся в спальню!

Джессика ощутила окаменевшую плоть Делгадо и торопливо развязала пояс его махрового халата.

«Я женщина, – сказала она себе, выскальзывая из ночной сорочки. – Я живое существо, а не машина! Мне нужно, чтобы меня касались мужские руки, ласкали… чтобы меня… О!..»

Ладони Делгадо легли на ее обнаженную грудь, губы коснулись завитков волос на нежной шее. Джессика выгнула спину от наслаждения. Тони подхватил ее на руки и понес к постели.

Но даже в порыве страсти Джессика Райт не могла забыть картинку на экране компьютера, поразившую ее: глаза Тео, вновь загоревшиеся знакомым огнем.

– Жизненно важно, чтобы вы осознали, с кем имеете дело, – выделяя голосом каждое слово, подчеркнул полковник Селим. – Экстремисты ни перед чем не остановятся, если задумают поднять мятеж.

Он сидел за столом в гостиной президентского номера. Майор Кроуи стоял у окна и наблюдал, как спасатели с помощью крана поднимают из воды фюзеляж рухнувшего в Нил вертолета. Пристроившись на краешке кушетки, профессор эль-Файки поглаживал перевязанную руку.

– Вы состоятельный и весьма известный человек, доктор Гилкренски. Покушение на вас привлечет к фундаменталистам внимание всего мира, у них появятся тысячи новых последователей. Ради вашей собственной безопасности, ради спокойствия жителей Каира вам необходимо немедленно покинуть страну. Я настаиваю на этом.

– Полно, полно, – мягко произнес Кроуи. Эль-Файки поднял голову и смерил Селима неприязненным взглядом.

– Но правительство ежедневно втолковывает гражданам, что «непримиримые» – это лишь кучка террористов, находящихся на содержании Ирана, – сказал он. – Не представляю, чего вы так опасаетесь, полковник.

Селим повернулся к профессору, однако тот продолжил:

– Если доктор Гилкренски намерен остаться в Египте, он должен знать правду. Правительство перепугано, за решетки брошены десятки тысяч людей, сотни погибли в столкновениях с полицией. Для того чтобы оказаться под подозрением, достаточно какой-нибудь мелочи.

– Профессор, – перебил его Селим, – стране необходим порядок!

– Это так. Фундаменталисты, как и правительство, не представляют, каким образом исправить положение. Население голодает, сотни тысяч живут подаянием и ночуют на свалках!

– Согласен, все так. Моя жена работает в больнице для неимущих. – Полковник кивнул.

– Тогда вы должны понять меня… – Эль-Файки смолк. На какое-то время в гостиной воцарилась тишина, затем

Селим заговорил:

– Доктор Гилкренски, я считаю себя истинным мусульманином, стараюсь не нарушать заповедей Корана и праведно служить Аллаху. Я не собираюсь защищать наше правительство – оно могло бы работать намного эффективнее. Но моя родина не переживет революцию. Нам необходим порядок! Вот почему я прошу вас уехать.

– Ценю вашу искренность, – наконец подал голос Гилкренски, – однако я не в состоянии выполнить вашу просьбу до тех пор, пока не закончу свои дела здесь.

– А если это будет не просьба, но приказ? Мои люди могут арестовать вас как человека, который представляет угрозу национальной безопасности, и под конвоем проводить до трапа самолета. – Голос полковника повысился.

Кроуи с пристальным интересом следил за спором. Гилкренски положил руки на стол.

– Тогда я скажу вам следующее, полковник. Моя корпорация отзовет из Египта свои инвестиции. Я ликвидирую компанию по производству электроники в Александрии, закрою отели здесь и в Луксоре, прекращу поставки продовольствия. Я не уеду, а уйду из вашей страны. В конце концов, почему я, деловой человек, должен доверять свои деньги государству, отказывающему мне в гостеприимстве?

Полковник Селим поднял на Тео усталые глаза:

– Вы хотите, чтобы именно эти слова я передал своему руководству?

– Да.

– Вы понимаете, что у меня нет полномочий комментировать подобное заявление? Если вы намерены шантажировать мое правительство, то я, как глава столичной службы безопасности, сумею настоять на том, чтобы вам запретили покидать здание отеля. А для предотвращения новых провокаций я размещу тут роту – две роты! – солдат. Ваше пребывание здесь не будет приятным, доктор.

Гилкренски улыбнулся:

– Я понял вас, полковник. Что касается вопросов обеспечения безопасности, обсудите все детали с майором Кроуи.

– Благодарю вас. – Отвесив легкий поклон, Селим в сопровождении Кроуи вышел из номера.

– Так с кем же я имею дело, профессор? – спросил Тео, пересаживаясь ближе к кушетке, в кресло. – Что движет теми людьми, которые напали на нас сегодня?

– На Западе этих людей называют фундаменталистами, – начал эль-Файки. – В любой стране найдутся те, кто готов отдать за веру свою жизнь. А уж если не жаль собственной жизни, то чужая вообще ничего не стоит. Насколько я знаю, вы живете в Ирландии? Разве там нет фундаменталистов, способных пролить кровь ради идеи? По всей земле люди убивают и погибают сами. То же самое происходит и здесь, в Египте.

– Но против чего они выступают? Ведь они свободны в отправлении религиозных обрядов?

– О да! Колониальные империи Запада рухнули, и люди стали намного свободнее. Но посмотрите на экраны ваших телевизоров! Очень многие мусульмане считают, что Запад ведет настоящую войну против высших ценностей ислама: поп-музыка, потребительские нравы, порнография… В программах спутникового телевидения люди видят лишь оголтелую пропаганду американского образа жизни, который ЦРУ стремится навязать всему миру.

– Не могу в это поверить… – сказал Гилкренски.

– Еще бы! Вы же владелец огромной коммуникационной системы. Задумайтесь хотя бы на минуту. Во время войны в Персидском заливе средства массовой информации сообщали, что иракские солдаты врывались в больницы и выбрасывали из инкубаторов новорожденных младенцев. Дочь кувейтского эмира в интервью Си-эн-эн даже заявила, что видела это собственными глазами. Но ведь ничего подобного не было! По мнению многих мусульман, Запад начал новый – информационный – поход против стран «третьего мира». Вот почему эти люди возродили понятие «джихад». Они призывают к священной войне против Запада, чтобы отстоять собственное, то есть исламское, самосознание.

– А что происходит в Египте?

– Египет – очень бедная страна. В правительстве процветает коррупция, народ считает, что оно действует по указке Запада. У людей остается только одна надежда – ислам.

На память Тео пришли слова майора Кроуи. Интересно, зачем все-таки эль-Файки потребовалось отправлять Джеральда Макгуайра вниз?

– А во что верите вы, профессор? – спросил он.

– Я верю в наши древние традиции. Только в них общество может найти основу для взаимопонимания.

– Ясно. И все же мне очень трудно соотнести ваши слова с тем, что я испытал сегодня на крыше.