Плечи Юкико едва ощутимо стягивали мягкие кожаные ремешки: они удерживали меж лопаток полированное дерево ножен короткого меча – вакидзаси.

Сегодня зеркальное лезвие обагрится кровью.

– Пошла последняя минута, – доложила Мария. – Пятьдесят секунд… сорок пять… сорок…

Профессор эль-Файки бросил взгляд на черный чемоданчик и тут же посмотрел на вершину пирамиды. Он вспомнил об оставшейся дома дочери. Какая жалость, что она так и не вышла замуж! Приятно было бы оказаться дедом. Но по крайней мере, хвала Аллаху, завтра у всех мусульманских детей появится будущее!

– А не создаст ли повышенная мощность лазеров опасности для жизни зрителей? – спросил Кроуи.

– Нет, – покачал головой Гилкренски. – Излучение крайне слабое, тысячная доля того, что мы использовали при вскрытии крипты. Мы могли бы увеличить мощность не в два, а в десять раз, и без всяких последствий для аудитории.

– Начинается! – шепнул Мэннинг.

Эль-Файки услышал усиленный динамиками голос комментатора:

– Сейчас мы покажем вам, какими вышли эти сказочные сооружения из рук великого зодчего…

Дон! Дин! Дон!

Первой преобразилась усыпальница Микерина. Затем сверкающим монументом из полированного известняка предстала гробница Хефрена. Символом бесконечной реки времени последней вспыхнула в ночи Великая пирамида.

Профессор склонился над черным чемоданчиком, набрал на обоих замках комбинацию из девятки и двух нулей, негромко щелкнул крышкой.

– Да будет на то воля Аллаха!

Цифры под его пальцами дрогнули и поползли: 899… 898…

– Да! Да! Да! – торжествующе выдохнул Гилкренски. – Остается только ждать! Мария, камеры включены?.. Мария?

Лицо женщины на экране компьютера выглядело озабоченным.

– Камеры включены, Тео. Меня беспокоит некая аномалия здесь, в лаборатории. Сразу после начала работы лазеров один из датчиков зарегистрировал направленный пучок коротких радиоволн. У нас появился прибор, о котором мне ничего не известно.

– Что за прибор?

– Таймер. Такие бывают в электронных часах.

– Или в бомбе, – уточнил Кроуи, рассматривая принесенный эль-Файки чемоданчик. – Профессор, вам известно, что в нем?

– Нет! Я принес его…

Поняв, что выдал себя, эль-Файки гордо поднял голову:

– Я сделал это ради джихада! Таймер установлен на пятнадцать минут.

– Значит, вы с ними? – От изумления Тео забыл закрыть рот.

В мозгу его прозвучали слова, которые Кроуи бросил в лицо полковнику Селиму два дня назад: «…Фанатики… выходцы из добропорядочных семей, убежденные в правоте своего дела… на их месте вполне могли быть и вы!»

– Джеральд! Держи его! – Гилкренски опустился на корточки возле чемоданчика. – От прикосновения он не взорвется? Можем мы отключить таймер?

– Взгляните на цифры замков. Они изменяются, – заметил Кроуи.

– Восемьсот сорок, – показал Тео, – восемьсот тридцать девять, тридцать восемь… Так, то есть чуть больше четырнадцати минут. Профессор, вам известно, как вскрыть чемоданчик, чтобы спусковой механизм не сработал?

– Нет. Мне сказали… попытка открыть его… приведет к необратимым последствиям.

– Я рискнул бы попробовать, – заявил Кроуи, – если бы знал, с чем имею дело.

Гилкренски огляделся по сторонам.

Где-то должен быть оптико-волоконный зонд или… Ага!

– Подайте-ка мне тот серый ящичек, майор. Кладите кейс сюда. Это портативный рентгеновский сканер. Билл Маккарти пользовался им для определения микротрещин в обломках самолета. Всем назад! Мария?

– Я уже сканирую, Тео.

На экране одного из мониторов появилось изображение двух соединенных цилиндров. Тонкие проводки бежали от концов обеих емкостей через мешанину непонятных деталей к замкам чемоданчика и вмонтированному под его ручкой таймеру.

Майор Кроуи провел указательным пальцем по экрану, очерчивая контур кейса.

– Скорее всего это сплав алюминия и магния. При взрыве детонатора сгорает без остатка. Взрывчатка, думаю, пластиковая. Особых разрушений она не произведет, но цилиндры лопнут, и жидкий газ превратится в аэрозоль.

Гилкренски вновь повернулся к египтянину:

– Вы получили его от японцев, да, профессор?

– Я… не отвечу.

– Заставить его, доктор? – Это был Макгуайр.

– Не стоит. – Тео успокаивающе поднял правую руку. – Судя по тому, из каких деталей собран таймер, это и так понятно.

– А газ? – спросил Мэннинг.

– При взрыве будет убито все живое в радиусе около тысячи ярдов, – повернулся к нему Кроуи.

Пилот присвистнул. Майор продолжил:

– Если исходить из того, что корпус и электронная начинка изготовлены в Японии, то газ, похоже, нервно-паралитический. При взрыве в токийском метро террористы использовали зарин.

– Внимание, дамы и господа! – прозвучал из динамиков чистый женский голос. – Здесь находится бомба с нервно-паралитическим газом. Взрыв произойдет через тринадцать минут тридцать три секунды. Предлагаю всем покинуть площадку. Минимальное безопасное расстояние – два километра.

Объявление было повторено на нескольких языках. Послышались крики.

– Ради Бога, Мария! Зачем тебе это? – воскликнул Гилкренски.

– По данным компьютера, контролирующего ход шоу, на площадке сейчас тысяча двести пятьдесят три человека, – спокойно ответила Мария. – В соответствии с законами Азимова я не могу допустить, чтобы они пострадали.

Люди в панике устремились на стоянку. Заревели двигатели машин.

– Какие будут предложения? – спросил Тео.

– Осталось двенадцать минут пятьдесят секунд, – объявила Мария.

– Скажите, сэр, – обратился к Гилкренски Кроуи, указывая на экран сканера в том месте, где от детонатора тянулся тонкий проводок к взрывчатке, – нельзя ли воспользоваться лазером?

– Он в пирамиде.

– Проще подняться в воздух на вертолете и сбросить бомбу в пустыне, – взмахнул здоровой рукой Мэннинг. – За десять минут я буду черт знает где.

– Что скажете, майор?

– Во всяком случае, это менее рискованно, чем пытаться вскрыть взрывное устройство лазером. Но как мистер Мэннинг одной рукой справится с вертолетом?

– За штурвал сяду я, – непререкаемым тоном заявил Тео.

– Тогда я полечу с вами.

– Вам виднее. Лерой, в кабину! Покажешь, куда лететь. Джеральд, останешься с «Минервой». Жизнью за нее отвечаешь!

– А как быть с профессором?

– Не выпускай его до моего возвращения из домика. Подхватив чемоданчик с бомбой, Гилкренски бросился к вертолету.

Прячась в тени будки сторожа на автомобильной стоянке, Юкико поднесла к глазам крошечную панель дистанционного управления. Мигающие цифры на дисплее указывали, что до взрыва осталось чуть более тринадцати минут. Она ощупала защитную маску и баллончик с воздухом. Двенадцать с половиной минут…

В этот момент Юкико увидела, как из лаборатории выбежал мужчина с чемоданчиком. Гилкренски! Но что у него в руке – «Минерва»? Бомба? Не отключить ли таймер?

За ним устремились еще двое. Через мгновение раздался вой вертолетного двигателя. Так у них «Минерва» или бомба?

Под прикрытием темноты Юкико сделала несколько шагов в направлении домика. У раскрытой двери стоял эль-Файки, за ним был виден телохранитель, в его руке, похоже, оружие. Рядом, на столе, светился экран. «Минерва»!

Юкико оглянулась на вертолет. Какую из двух целей выбрать? Следуя велению профессионального долга, она обязана была дождаться, пока машина поднимется в воздух, отвлечь внимание охранника и завладеть компьютером. Если же она хочет отомстить за смерть родителей, то необходимо действовать иначе.

Юкико вытащила из-за пояса пистолет. Оружие примитивное, но задачу свою оно выполнит. Хватит одного выстрела.

Положив чемоданчик с бомбой на сиденье второго пилота, Тео надел наушник. Мэннинг и Кроуи устроились за его спиной. Лопасти винта набирали скорость.

– Двенадцать минут до взрыва, – услышал Гилкренски в наушнике голос Марии. – Толпа рассосалась, Тео. Можешь взлетать.