– Что ж, Нейл, давайте посмотрим.

Нейл Мартин, руководитель отдела по связям с прессой, нажал кнопку на панели дистанционного управления.

– Боюсь, в восторг вы от этого не придете.

На экране появился репортер, сидевший за студийным столом. Над его правым плечом помещался монитор с изображением самолета, на белой полосе внизу экрана вновь и вновь повторялось одно слово: «Авиакатастрофа».

– Как нам только что сообщили из Египта, несколько часов назад в окрестностях Каира упал лайнер, принадлежавший дочерней компании «РКГ» – «Икзэйр». Через несколько минут после взлета машина потеряла управление и рухнула в пустыне. Это произошло около девяти часов вечера по каирскому времени.

Заполнившее весь экран изображение самолета сменилось кадрами, заснятыми на месте падения. Видны были лизавшие фюзеляж языки пламени. Оператор крупным планом показал начертанную на хвостовом оперении эмблему «РКГ».

– Дерьмово, – негромко заметила Джессика.

– Жертв к настоящему моменту не много, – продолжал репортер на фоне совершивших посадку у госпиталя вертолетов, – по последним данным, из двухсот пассажиров погибли всего несколько человек.

– Слава Богу!

– Дальше будет хуже, – предупредил Мартин.

– О причине катастрофы судить еще рано, однако, по предварительным оценкам, видимо, отказала система автопилота «Дедал».

На экране показались носилки с распростертой на них молодой белокурой женщиной. Объектив камеры задержался на ее неподвижном лице.

– Система «Дедал» разработана известным специалистом в области электроники доктором Теодором Гилкренски. Два года назад она была установлена на всех самолетах компании «Икзэйр». Как заявил представитель «РКГ», это первый подобный случай за более чем миллион летных часов. До окончания официального расследования руководство авиакомпании рекомендовало экипажам своих воздушных судов пользоваться только ручным управлением. Встретиться с самим доктором Гилкренски мы пока не имеем возможности. Землетрясение в Чили…

Тони Делгадо поднял со стола длинную ленту факса.

– Наш каирский офис утверждает, что журналисты врут. Сообщений о гибели пассажиров вообще не поступало, тяжело ранен только один человек.

– Женщина на носилках?

– Да. Стюардесса. Других пострадавших нет, если не считать порезов и вывихов, полученных при спуске по надувному трапу.

– Это уже что-то, – произнесла Джессика, нервно хрустнув пальцами. – В конечном итоге не зря мы напичкали все машины системами безопасности.

– Но в глазах общественного мнения это в любом случае катастрофа, как бы ее ни преподносили, – буркнул Мартин.

– А об успехе «Смартмэйта» ни слова?

– Боюсь, крушение приведет к тому, что наш успех сведется к нулю. Кто захочет покупать компьютер у корпорации, производящей автопилоты, из-за которых падают на землю самолеты?

– Дерь-мо-о! – процедила Джессика. – Хуже не придумаешь. До заседания совета директоров всего неделя. Сколько времени, Тони? Я забыла свои часы в номере.

– Без четверти два.

– Так. Я требую, чтобы всех пассажиров обслуживали по высшему разряду: лучшие врачи, лучшие номера в гостиницах – каких бы денег это ни стоило. Пусть аэродромные техники глаз не спускают с машин «Икзэйр», пока мы не решим проблему с «Дедалом». Нейл, дозвонись до профессора – конструктора самолета, с которым Тео работал во Флориде, и поручи срочно подготовить группу специалистов. Заставь наших людей в Каире собрать максимум сведений о происшествии. Встретимся через десять минут в пресс-центре и посмотрим, что еще можно сделать.

Через четыре с половиной часа Джессика Райт вновь сидела за своим рабочим столом. Крупнейшим общенациональным газетам уже были разосланы подробные комментарии случившегося, пленки с записью заявления исполнительного директора корпорации получили редакции отделов новостей многих радиостанций. Кроме того, Джессике предстояло дать интервью как минимум по четырем телевизионным каналам.

На нее наваливалась усталость. Нескольких часов сна вполне хватило бы, чтобы восстановить силы, но где их взять, эти несколько часов? Мысли Джессики вернулись к Делгадо: она оставила его внизу договариваться о чем-то с журналистами. Слава Богу, что хотя бы на него в самые ответственные моменты она могла положиться.

Послышался негромкий стук в дверь. Вошедшая в кабинет Шейла осторожно поставила на стол большую чашку толстого фарфора с крепким чаем.

– Спасибо, Шейла.

Взяв чай, Джессика подошла к темному квадрату окна. Ее мучили тревога и одиночество.

Никто не назвал бы Джессику Райт сентиментальной женщиной. На посту исполнительного директора одной из крупнейших в мире корпораций сентиментальный человек долго просто не выдержал бы. И все же Джессика с задумчивым видом несколько минут внимательно изучала фарфоровую чашку.

Точно из такой же пил чай ее отец, каждый день, ровно в десять утра и в три часа дня, в принадлежавшем ему крошечном кондитерском магазинчике в Лоуистофте, когда Джессика была еще ребенком. Пока не подросли братья, она помогала отцу за прилавком, великолепно помня, сколько стоит каждый сорт конфет в высоких стеклянных банках, и по тяжести толстых медных пенни на маленькой ладошке определяя их достоинство. Азы экономики Джессика начала постигать с младых ногтей и быстро поняла разницу между оптом – ценой, за которую ты покупаешь, и розницей – ценой, по которой продаешь. Но главным уроком, извлеченным ею в лавке, где царил сладкий аромат ванили, стало то, что единственным мерилом жизненного успеха считается прибыль – деньги, остававшиеся в кассе после сведения расходов с доходами. Ни разу она не позволила себе тайком вытащить из банки хотя бы одну конфету – в отличие от братьев. Джессика привыкла скрупулезно отсчитывать сдачу, выкладывая на металлическую тарелочку сначала самые мелкие монеты, затем покрупнее и только потом, в последнюю очередь, банкноты.

Позже, когда девочка превратилась в угловатого подростка, интерес к бизнесу начали проявлять ее братья. Джессика не сдавалась и заявляла, что мальчишек не волнует, получает ли семейный магазинчик прибыль. Интерес братьев и в самом деле сводился к тому, чтобы незаметно вытащить из кассы монетку-другую. Она часто упрекала их в этом, дело доходило до скандалов, и в конечном итоге Джессика отправилась наверх – помогать матери управляться в комнатах и на кухне. Это, однако, не мешало ей устраивать новые сцены, и в результате строптивицу отослали, к ее вящему удовольствию, в Норвик, в колледж, изучать экономику. Когда она, с отличием закончив курс, получила предложение продолжить учебу в Гарварде, семья восприняла это как должное.

Что ей там, в Гарвардской школе бизнеса, говорили об управлении кризисными ситуациями? Подходите к проблеме логически. Соберите всю доступную информацию. Проанализируйте ее с максимальной объективностью, обратитесь к экспертам, просчитайте каждый свой шаг и лишь после этого приступайте к действиям.

Единственным в мире экспертом, способным сейчас ей помочь, был Теодор Гилкренски.

Джессика познакомилась с ним в Бостоне, в конце первого года учебы в Гарварде. Она приняла твердое решение стать знатоком новейших технологий бизнеса и без всякого сожаления потратила уйму денег, на которые целый год можно было обедать в студенческой столовой, первой в кампусе купив компьютер.

– Изображение на экране все время дрожит, – сидя в кафетерии, жаловалась Джессика однокурснице, деловито управлявшейся с огромным блюдом салата. – Слова прыгают, как во время землетрясения. Если только эта чертова штука срыгнет мой доклад, клянусь, я вышвырну ее в окно!

– А вы не проверяли, может, просто жесткий диск переполнен? – послышался у нее за спиной голос, явно принадлежавший англичанину.

Англичанину! К концу первого курса Джессике казалось, что она уже начала говорить с гнусавыми американскими интонациями. Чтобы рассмотреть соотечественника, ей пришлось оглянуться.